— У вас есть ребеночек? — удивился Ильин.
— Пока еще не совсем. Наполовину, — похлопала себя Женя по животу. — Но в июле будет уже наверняка.
— Вы беременны! — догадался Ильин.
— Ну, перед лицом такой несокрушимой проницательности остается только снять шляпу, — засмеялась Татьяна.
— А я почему-то решил, что вы не замужем, — огорчился Ильин. — Надо было пригласить вашего мужа. Но это можно исправить… — достал он сотовый.
— Вы все правильно решили, — остановила его Женя. — Я действительно не замужем.
— О! — смутился Ильин. — Простите мне мою бестактность!..
— Все в порядке, — успокоила его Женя. — Все нормально. — И подумала: «Вот так теперь и будет. Словно для того, чтобы родить ребенка, надо обязательно выйти замуж! Ну и пусть…»
Но настроение все же испортилось. Она старалась не показывать вида, но все поняли — и Таня, и Ильин, который ругал себя последними словами за невольную оплошность.
— Придется вам сыграть свою свадьбу дважды: сначала в Германии, а потом в России, — пытаясь исправить положение, бодрым голосом заявила Женя.
— Точно! Да! Отличная идея! Так мы и сделаем! — радостно загомонили жених с невестой.
Тут им как раз подали металлические судочки с кусочками курицы, залитыми обжигающим ярко-красным соусом. Они дружно взялись за приборы, но блюдо оказалось таким горячим, острым и, главное, костлявым, что полакомиться им было не так-то просто.
— Курица, плавающая в собственной крови, — раздраженно бросил Ильин, отодвигая тарелку.
Танька фыркнула, вслед за ней Женя, и атмосфера сама собой разрядилась, став опять простой и легкой.
— А где вы будете жить после свадьбы? — задала Женя давно мучивший ее вопрос и устремила на Ильина тревожный взгляд, боясь услышать: в Майнце, в Санкт-Петербурге. Не хотелось даже думать о том, что их с Таней пути так далеко разойдутся.
— Я сейчас работаю над одним проектом, — сказал Ильин, — и если он осуществится, а я в этом почти не сомневаюсь, то основная моя деятельность будет проходить в Москве. Конечно, мне в любом случае придется много ездить. Но вообще, мы можем жить там, где захочет Танюша.
— А Танюша захочет остаться в Москве, — улыбнулась Танька. — Здесь моя подруга, моя работа. Здесь мама похоронена.
Проводив Женю до подъезда, Николай вернулся к машине, сел за руль и оборотился к Татьяне. Она опустила глаза, боясь, что он прочитает в них то, о чем она сейчас думает.
— Таня! — тихо позвал Ильин.
Она обожгла его взглядом, и у него мгновенно пересохло во рту. Но он должен был услышать это от нее.
— Ты хочешь, чтобы я отвез тебя домой? — спросил он.
Татьяна отрицательно покачала головой.
Но неугомонный Ильин решил расставить все точки над «i».
— Ты хочешь поехать ко мне в отель?
— Да, — сказала она и энергично кивнула, чтобы у него не осталось на этот счет никаких сомнений.
Ильин повернул ключ зажигания, и джип рванул с места.
Они ехали молча, и Татьяна чувствовала себя так, будто то, что должно было сейчас между ними произойти, случится впервые в ее жизни. Да так оно, наверное, и было, потому что на сей раз ее ждал не просто секс, не обычное удовлетворение естественной физиологической потребности. Она любила этого человека, любила уже давно, задолго до того, как узнала, кто он и какой он. Видела, как Ильин смотрел на нее, понимала, что это ее мужчина, и злилась, что он молчит и каждый раз уходит, не зовя ее за собой.
И сейчас ее мучило сомнение, правильно ли она поступает, демонстрируя свою готовность безоговорочно принадлежать ему, не умея скрыть яростное желание. Она каждой клеточкой своего естества ощущала: с ним происходит то же, что и с ней. Но он — совсем другое дело.
«Да почему другое? Господи, о чем я думаю? Что за бред!» И продолжала рисовать себе картинки.
Вот они заходят в его номер, изнемогая от неловкости, и Ильин предлагает ей первой принять душ. Вот она, как последняя овца, плетется в ванную, потом ложится в постель и ждет его, глядя в потолок. Наконец появляется Ильин, скидывает тапочки, и они сливаются в экстазе?
Татьяна резко развернулась к Николаю, схватила его за рукав, так что джип заложил крутой вираж, и закричала:
— Коля! Вези меня домой!
— Боже мой! Таня! Что случилось?! — обалдел Ильин, ударив по тормозам под возмущенные гудки немногочисленных, к счастью, в это позднее время машин.
Джип притормозил у обочины, и они какое-то время сидели неподвижно, оправляясь от своих потрясений.
— Ты больше не хочешь ехать со мной в отель? — наконец спросил Ильин.
Татьяна умоляюще смотрела на него, не находя слов для объяснения своего неожиданного отказа.
— Я даже не знаю твоего адреса… — удрученно сказал Николай.
— Поезжай прямо, я скажу, где свернуть, — тихо ответила Татьяна.
В подъезде, как всегда, не было света, и лифт тоже не работал. Ильин пошел провожать невесту, неодобрительно поглядывая по сторонам.
Они медленно поднимались по лестнице на ее пятый этаж: она впереди, он сзади.
— Объясни мне, что случилось? Почему ты так внезапно изменила решение? Как будто тебя укусила муха… Или… Как надо правильно сказать?
— Надо спросить: какая муха тебя укусила?
— Ну и какая муха тебя укусила?
— Ты понимаешь, — полуобернулась к нему Татьяна, — я представила себе, как это все неловко будет между нами, и ужаснулась!
— Не понимаю…
— Не понимаешь?! Да мы чуть все не испортили, чуть все не разрушили своими собственными руками! Я как подумала…
— Русские женщины слишком много думают! — горько усмехнулся Ильин. — Там, где надо, а еще больше, где не надо.
— И где же это можно не думать? — язвительно поинтересовалась Татьяна.
— Да там, где следует полагаться на сердце, а не на голову! — возвысил голос Ильин и отметил: «Кажется, мы начинаем ссориться!»
— Вот именно! Вот именно на сердце! — возликовала Татьяна. — Это ты сказал! — уперла она в него свой палец. — Все должно быть стихийно! Сти-хий-но! Понимаешь?
Она почти полностью к нему развернулась, вглядываясь в темноте в его лицо, и это, конечно, было ее ошибкой. Нельзя столь яростно спорить на темной лестнице, одновременно продолжая движение, да еще задом наперед. Произошло то, что неминуемо должно было произойти: высокий каблук соскользнул с покатой ступеньки, Татьяна с диким криком рухнула Ильину под ноги, ловко подсекла его, обрушивая на себя, и они нелепо задергались, пытаясь сначала замедлить падение, а потом расцепиться и встать.
— И почему это говорят: «скатился вниз по лестнице»? — недоумевал Ильин, помогая невесте подняться. — По-моему, этот плавный глагол здесь не совсем уместен.
