— Ты предпочел сбежать, спрятаться, а не смотреть в глаза жизни - Ты трус! Я презираю тебя!
Орланду хотел сказать, что все эти годы он смотрел в лицо смерти, но вслух сказал совсем другое.
— Зачем ты приехал сюда? — спросил он. — Ты ведь не станешь отрицать, что приехал сюда потому, что хотел увидеть меня?
Лукас опустил голову. Весь его обличительный пыл пропал. Он не мог отрицать того, что было так очевидно.
— Я приехал сюда из-за Клары, — сказал он. — Я подумал, что ты сможешь ей помочь. Она стала немой с той самой ночи, когда умерла мама. В ту самую ночь она была в больнице вместе с тетей. Ты тоже был там. Она убежала оттуда, словно ее ошпарили. А потом перестала говорить. Сначала она очень хотела, старалась, но так и не смогла. А потом и стараться перестала. Врачи сказали, что она пережила психологическую травму. Так вот, доктор Орланду, я приехал сюда ради своей сестры. Но она все эти десять лет даже не вспоминала о тебе. Она вычеркнула тебя из своей памяти. И если она не хочет тебя знать, то и я тоже не хочу!
Темные глаза Лукаса смотрели на отца с гневом, страданием и болью. Но когда человеку больно, он ждет и просит исцеления и утешения. Орланду как никто другой понимал это и хотел помочь сыну. И дочери.
- Все, что ты сказал обо мне, правда, — признал он. – Я могу гордиться таким сыном, хоть и не воспитывал тебя. Ты стал настоящим мужчиной. И только я виноват, что мой сын меня презирает. Я сделал это сам, своими собственными руками. Но позволь мне надеяться, что со временем наши отношения переменятся. И, может быть, я все-таки смогу помочь Кларе. Я очень хочу ей помочь. Она не вспоминает меня потому же, почему не говорит. Это одна болезнь, и у нее одна причина. Разреши мне ей помочь, прошу тебя.
- Я пока ничего не решил, — ответил Лукас. — Я не верю тебе. Мне кажется, что ты можешь причинить нам только вред.
- Я подожду, - сказал Орланду.
С этими словами он поднялся, и, кивнув на прощание сыну, ушел.
А на другое утро к нему пришла Илда. И он сумел, смог рассказать ей о своих детях. Об их мучительных переживаниях. О своих. Он не верил себе, не верил в свои силы. Ситуация казалась ему безнадежной, но он не жаловался, не просил помощи, просто не видел из нее выхода.
— Но ты же врач, ты замечательный врач, — сказала Илда, привычным движением заправляя свои светлые волосы за ухо. Ее голубые глаза засияли. — Ты же вылечил мою Лижию! Как ты можешь не вылечить Клару, свою дочь?
Ранним утром Шику и Азеведу отправились на ферму полковника Эпоминондаса. Азеведу решил как следует расспросить Казимиру, брата Налду. В своих показаниях он упомянул, что брат дважды ездил в Рио — наверное, в первый раз он получал задание, а во второй — деньги. Нужно было проверить, так ли это.
Узнав, что до Казимиру нужно добираться верхом на лошади, Азеведу отказался от поездки.
— Поезжай один, Шику, я дождусь тебя здесь, — сказал он. — Мы, городские, хорошо ладим только с кнопочками.
Эпоминондас рассмеялся и пригласил почетного гостя посидеть в тени на веранде и выпить сока из свежевыжатых фруктов.
Шику подпели красавца коня, и он уже приготовился прыгнуть в седло, как к нему подошла дона Камила. Она с раннего утра приехала к соседу поделиться дурной новостью — Селена сбежала из дому, отправилась на Аризоне искать по белу свету свою судьбу, известив мать запиской на двери.
- Она поехала в ту же сторону, что и ты. Найди мою дочь, комиссар, потому что ее беду зовут Шику.
Шику вздохнул. Он не был виноват в беде Селены. Она очень нравилась ему, она чудесная, удивительная девушка, и он от души желал ей счастья. Нет, он совсем не хотел быть для нее бедой. Ни для нее, ни для доны Камилы.
- Я постараюсь, — пообещал он, вскочил на лошадь и поскакал леском в сторону гор.
Он ехал на лошади, наслаждаясь чудесным утром и красотой зеленых полей между деревьев. А следом за ним уже мчался всадник и сжимал и руках «хеклер». Выстрел, и все было кончено: Шику сполз с лошади и распростерся на земле. Спешился и всадник, подошел и готов был выпустить еще одну пулю из «хеклера». Но понял, что это ни к чему. Комиссар лежал неподвижно, и на груди возле сердца расползалось кровавое пятно. Всадник довольно усмехнулся: удачно он его подловил на повороте. Вскочив опять на лошадь, он поскакал обратно, туда, где ждал его подельник. Дело было выполнено наполовину. Им предстояло еще убрать Азеведу.
Возле их машины стояла еще одна. Коллеги не было видно. На вопрос о нем всадник получил пулю и свалился с лошади. Билли убрал пистолет, развернулся и уехал. Информация, полученная по телефону, была очень ценной. Вечерний звонок от шефа его порадовал. Там беспокоились, поручали узнать, кто испортил игру.
— Надо нанимать профессионалов, — процедил Билли. — Я целый день просидел на телефоне.
Он лег, его знобило, пуля второго киллера слегка задела его, перед смертью он все-таки успел выстрелить...
Два дня спустя к Жуди прибежал перепуганный Зека — отец горел как в огне и бредил. Жуди отправила его за доктором Орланду, а сама побежала к Билли. После того как она явилась к нему в дом выяснять про Тадеу, она его не видела. Всякий раз он обижал ее своим пренебрежением. Обидел и в тот раз. Про Тадеу сказал, что чувствует таких самовлюбленных фатов на расстоянии, потом повел ее завтракать и оставил с Зекой, а сам куда-то ушел. Жуди была обижена на Билли, но, узнав про его болезнь, побежала к нему домой.
Доктор застал идиллическую картину: Жуди сидела возле больного и меняла мокрые холодные полотенца.
Жуди вышла, доктор осмотрел больного. Он сразу понял, что причина температуры в загноившемся пулевом ранении. Билли что-то врал насчет неудачного падения на реке, но Орланду пропустил его слова мимо ушей.
- Каждые четыре часа антибиотики, иначе будет плохо. Никакого самолечения. Завтра приду, перевяжу.
Странные дела творились в Марим6е, очень странные. Комиссар Шику лежал с пулевым ранением в Кампу-Линду, этот здесь…
Комиссару повезло. Как только цокот копыт затих, он открыл глаза, попытался встать, мечтая взгромоздиться на лошадь. Но у него ничего не получилось, он снова ткнулся лицом в землю. Из раны хлестала кровь. Где-то впереди журчала вода, и он из последних сил пополз туда.
Будто лесная нимфа, плескалась в горном ручье Селена, смывая с себя все горести. Услышав приглушенный оклик, она обернулась и увидела того, от которого бежала. Сама судьба звала ее.
И на этот раз Селена спасла жизнь Шику. Она сумела извлечь пулю ножом без наркоза, без виски. Ей было страшно, но она молилась.
- Пусть он никогда не будет моим, пусть я сама погибну, но только пусть он будет жив, Господи!
