Марион нахмурилась, понимая, что он прав. Она кивнула, ничего не говоря, и этот жест сделал их сообщниками.
Андрос ловил каждое ее движение. Его сверкающие глаза окунулись в золотистое сияние ее прекрасных глаз. Она попыталась отвести взгляд, но не смогла. Сердце ее усиленно забилось.
Подойдя к ней, Андрос взял в ладони ее лицо и страстно поцеловал. От прикосновения его губ Марион ощутила судорогу во всем теле.
— Теперь вы по крайней мере знаете, что потеряли, — процедил он сквозь сжатые зубы. — Они жаждали овладеть моей компанией. Если даже вы выйдете замуж за моего племянника, вы будете вечно помнить, что я жаждал обладать вами.
Он ушел так быстро, что Марион не успела опомниться. Она обошла стол и опустилась в кресло. В ушах стоял звон. Сердце бешено колотилось. Она боялась потерять сознание.
Казалось, не прошло и секунды, как дверь с грохотом распахнулась снова. Сначала Марион подумала, что вернулся Андрос. Она поспешно выпрямилась в кресле, оставаясь в полном смятении. Ее золотистые волосы были растрепаны, щеки горели.
— Боже мой, Марион, ты так выглядишь… Что он тебе сделал?
В дверях стоял Джозеф.
За ним Марион увидела Георгиеса Янаки и своего отца. Оба были мрачные как туча. Огромная голова Янаки-старшего на короткой бычьей шее была опущена вниз, словно он готовился к бою. Джеффри Бреннон смотрел на Марион неприязненным, холодным взглядом, словно отлично понимал, что произошло.
Джозеф обошел стол и нагнулся, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Все в порядке, Марион? Не смотри на меня так. Он ушел и больше никогда не приблизится к тебе.
Марион разрыдалась, и Джозеф заключил ее в объятия, прижав к себе, как ребенка. Он гладил ее по голове, успокаивал, шепча нежные слова.
— Перестань, дорогая, не надо так расстраиваться. Теперь тебе ничего не грозит…
Но Марион знала, что отныне она никогда больше не будет знать покоя. Этот поцелуй изменил все. Она уже не хотела выходить замуж за Джозефа, потому что знала, что никогда не полюбит его. Нежность, которую Марион питает к Джозефу, не способна ни при каких условиях перерасти в любовь.
И сейчас, спрятав лицо у него на груди, она судорожно искала благовидный предлог для расторжения помолвки. Неужели она причинит боль Джозефу своим решением? Любит ли он ее по-настоящему?
— Крепись, Марион! — сказал отец, как обычно, холодным, язвительным тоном. — Отпусти ее, Джозеф! Вот возьми, вытри слезы и забудь это происшествие.
Он протянул дочери коробку с бумажными туалетными салфетками, жестом велел молодому человеку отойти, затем прислонился к краю стола, наблюдая. Марион повиновалась отцовским указаниям, хотя едва держалась на ногах. Она вытерла лицо, осушила глаза, прочистила нос, использованную салфетку бросила в мусорную корзину под столом.
— Расческа есть? — лаконично спросил Бреннон. — Причешись, приведи себя в порядок, а потом можешь рассказать нам, что делал здесь Андрос, чего добивался, о чем говорил.
Марион не поднимала глаз. Покопавшись в сумочке, она вынула из косметички маленькую пудреницу с зеркальцем и расческу. Приведя себя в порядок, она успокоилась и почувствовала себя способной выдержать отчужденный взгляд отца.
Он никогда не любил ее. Эта мысль не в первый раз пришла в голову Марион, когда их глаза встретились. Холодный, мрачный, нетерпеливый, он сделал все возможное, чтобы она не любила его. Всю жизнь Марион знала о его неприязни к ней. Но не могла понять причины такого отношения. За что он так относится к ней? И почему, несмотря на это, продолжает поддерживать контакт с ней, например, приглашает к себе на каникулы каждый год? Выполняет долг, как считает мать Марион?
— Итак, — процедил Джеффри Бреннон, — что произошло?
— Вам, очевидно, известно, что он пришел сюда в поисках вас, кипел от злости, просто бесился… — Марион пыталась говорить ровным голосом, спокойно, но не могла унять дрожь. — Он сказал, что… убьет вас.
Сам Андрос хотел, чтобы Бреннон узнал об этой угрозе от Марион, иначе она ничего не сказала бы отцу.
— Он не сделал тебе больно? — спросил Джозеф, все еще не успокоившись.
Девушка взглянула на него, и в ее золотисто-карих глазах появилась печаль, потому что она питала к молодому человеку самые лучшие чувства. Джозеф нравился ей, он был так мил. Но ему никогда не будет дано зажечь любовь в ее сердце. Она сравнила его отношение с той властью, которой обладал над ней Андрос. Одной мысли о нем достаточно, чтобы участился ее пульс. О Боже, чего только не мог бы сделать с ней Андрос! Тот поцелуй открывал путь и на седьмое небо, и в преисподнюю. Он вернул ее к жизни.
— Он сделал мне больно? — удивилась она не без иронии в голосе. — О нет, он не сделал мне ничего плохого!
— В таком случае о чем речь? — спросил Джеффри Бреннон.
— О том, что он перепугал Марион до смерти, — сказал Джозеф. — Угрозы, крики на весь офис. Ведь девушка, бывшая рядом, рассказала, что он орал на Марион целый час подряд, запугивал ее. Ничего удивительного, что она в расстроенных чувствах.
Георгиес Янаки прервал сына. Его взгляд пронизывал Марион насквозь.
— Он говорил вам, что собирается делать дальше?
— Я же сказала, что он говорил… Он угрожал смертью моему отцу.
Джеффри нетерпеливо оборвал:
— Да, да. Это просто громкие слова. Он слишком умен, чтобы пойти на нечто подобное и попасть за решетку. Он говорил что-нибудь о своих дальнейших планах? Что он собирается делать?
Марион покачала головой.
— Непонятно. Я его спросила, что он намерен делать, а он ответил, что не скажет, потому что я могу все передать вам.
Бреннон и Янаки-старший переглянулись. Георгиес задумался, низко опустив голову и плотно сжав рот.
— А что он может сделать? — пожал плечами Джозеф. — На вашей стороне большинство членов совета, вы владеете более крупным пакетом акций с правом голоса, чем он… Теперь дядя — конченый человек.
— Ну, как сказать, — проворчал Георгиес Янаки. — Андрос выскользнет из рук, словно угорь. Я до сих пор чувствую себя неуверенно. А нам нужно знать, что он задумал!
— А, бросьте, — нетерпеливо заговорил Бреннон. — Он не в состоянии причинить нам вред. Мы сильнее его. Пока нас двое и мы держим большее количество акций, он бессилен.
— Будем надеяться, что вы правы, — заявил Георгиес, но вид у него был не слишком успокоенный.
Марион слушала с интересом, мозг ее бешено работал. Андрос мог потерять контроль над своей компанией, противники перехитрили его на сегодня, но совершенно ясно, что его брат все еще трепещет от страха перед ним. Георгиес боится, что Андрос припрятал козырного туза и все еще способен взять верх над заговорщиками каким-нибудь изощренным способом. Рассуждая логически, они победили, как только что сказал Джеффри Бреннон, но внутренний голос призывал Георгиеса к бдительности, и Марион не сомневалась: у Янаки-старшего есть повод для беспокойства.
