— Я не ребенок! Мне двадцать пять лет!
Полли, Милдред и Касси простонали в унисон, обменявшись завистливыми взглядами. Первой заговорила Милдред:
— Просто будь осторожной, малышка. Как поется в песне, нет ничего печальнее слез клоуна.
Она улыбнулась собственной шутке.
Энди не смогла удержаться от смеха.
— Девчонки, вы невыносимы. Но спасибо за заботу.
— Будешь вести себя осторожно? — слишком уж небрежно спросила Полли.
— Буду, — твердо пообещала Энди.
— Хорошо.
Касси отвернулась к зеркалу.
— В коридоре ждет Блейк, Энди. Он сказал, что хочет поговорить с тобой.
Энди подавила стон. Неужели и Блейк туда же! Нет, только не это. Как случилось, что вся труппа прониклась чувством беспокойства за нее? Она ведь не самая молодая из работников парка. На центральной аллее и в музыкальных шоу работают десятки подростков. Почему эти милые тетушки не избрали их мишенью для своих нерастраченных материнских чувств?
— Хорошо, я ухожу. Девчонки, до среды.
Вторники были у Энди выходными, так как по условиям контракта служащие парка работали не больше пяти с половиной дней в неделю.
Блейк, по-прежнему щеголеватый в своем розово-сером наряде после целого дня парилки в парке, стоял, небрежно прислонившись к замызганной стене и лениво перекидывая из руки в руку открытый перочинный ножик. Энди вздрогнула, когда острое сверкающее лезвие мелькнуло в опасной близости от его ладони, и подумала, бывают ли руки Блейка когда-либо неподвижными.
— Ты хотел поговорить со мной?
Блейк подбросил нож в воздух, поймал, почти не глядя, и снова запустил вверх.
— Ага.
— Будь любезен, убери сначала эту штуку. Мне бы не хотелось, во время разговора лишиться пальцев на ногах.
Блейк усмехнулся, но тем не менее послушно поймал нож, закрыл его и сунул в карман своих просторных слаксов.
— Случайно я не отрезаю пальцы на ногах, — заверил он Энди.
— Не могу тебе высказать, насколько я обнадежена этим. Итак, что ты хотел обсудить?
Выражение лица Блейка стало серьезным.
— Это касается того типа, который крутится возле тебя…
Энди едва не застонала.
— Что там насчет него? — покорно спросила она.
— В каком журнале, сказал он тебе, он работает?
Она пожала плечами.
— Он не упоминал название. Я так поняла, он вольнонаемный. А что?
— Мне случайно попало в руки письмо, которое он прислал Паркеру, договариваясь о своем приезде…
— Как тебе это удалось?
Блейк пропустил ее вопрос мимо ушей.
— Я позвонил в журналы, на которые он ссылался, — точнее, в те два, существующие на самом деле. Там никто не слышал о журналисте по имени Бен Шерман.
Энди почувствовала, как у нее свело желудок.
— Что ты хочешь сказать? Что он мошенник?
Блейк молча смотрел на нее.
Она покачала головой.
— К чему ему лгать насчет его работы? Он изучил весь парк до последнего дюйма, задал сотню вопросов, сделал множество записей. К чему ему все это, если он в действительности не пишет статью о парке?
— Хороший вопрос. К чему ему все это? И почему он интервьюирует только тебя?
У Энди похолодели руки. Она стиснула их перед собой, пытаясь согреть.
— Ты, должно быть, ошибаешься. Мистер Паркер не мог поступить так беспечно. Конечно же, Бен приложил к письму свои статьи.
— Две, — подтвердил Блейк. — Ни в одной не был указан автор, так что я проверил по журналам. Он не писал их.
Проклятье. Проклятье, проклятье, проклятье!
— Несомненно, произошла какая-то ошибка, — неубедительно повторила Энди.
Нет, не могла она поверить в то, что Бен лгал ей с самого начала. Она вспомнила о поцелуе на колесе обозрения и о другом, более чувственном, которым они обменялись перед этим самым зданием до обеда. Неужели эти поцелуи — тоже ложь? К чему стремился Бен, завоевывая дружбу с нею? Если только…
Энди вспомнила о его вопросах насчет Розалин, о его несомненной неприязни к ее подруге. Что, если?..
— О Господи, — прошептала она.
Блейк быстро взял ее за руку.
— Эй! Тебе плохо? Ты побелела как полотно.
— Ничего, все в порядке, — пересохшими губами прошептала Энди. — Просто… оставь меня в покое на минуту.
— На сколько тебе будет угодно. Только отнесись к моим словам серьезно.
— Отнесусь, — пробормотала Энди.
Она очень серьезно отнеслась к словам Блейка.
— Хорошо.
— Что мне делать теперь? — едва слышно произнесла она, обращаясь не столько к Блейку, сколько к себе.
Тот тем не менее ответил.
— Предоставь это мне, — предложил он. — Мы с ребятами немного потолкуем с этим Шерманом, выясним, что ему нужно, дадим ему знать, что думаем о проходимцах, пытающихся нас одурачить. После того, как мы с ним разберемся, он больше тебя не побеспокоит.
— Нет! — панически вскинулась Энди. Слишком панически.
Как бы там ни было, но ей ненавистна мысль о том, что Бену сделают больно, даже теперь, когда стало ясно, что он обманывает ее. Хотя, со слабой надеждой напомнила себе Энди, откуда такая уверенность, что Бен не тот, за кого себя выдает? Блейк мог ошибиться. Не лучше ли убедиться во всем самой?
— Он должен ждать меня на улице, — печально произнесла Энди.
Блейк поправил шляпу.
— Хорошо, пошли.
— Нет, — Энди остановила его, взяв за руку. — Я пойду одна. Ты остаешься.
— Энди…
— Я говорю это серьезно. Я справлюсь с ним сама. В конце концов, вокруг полно людей, мы будем у всех на виду. Я выясню, в чем дело, и, если решу, что есть причины для беспокойства, сообщу тебе. Хорошо?
Блейк осклабился.
— Мне это не нравится.
— Неважно. Но благодарю за заботу.
Энди показалось, что сегодня она слишком часто повторяет эти слова. Очень мило, что люди заботятся о ней, но…
Блейк, кивнув, отступил назад.
— Полагаю, ты знаешь, что делаешь.
Энди признательно улыбнулась ему.
— Да, знаю.
По крайней мере она надеялась, что знает. Посмотрев на входную дверь, Энди кашлянула, вскинула подбородок и набрала в грудь побольше воздуха. Она готова узнать правду.
Оставалось только уповать на то, что правда эта не разобьет ей сердце.
Бен начинал считать развесистый дуб у входа в административное здание принадлежащим лично ему. Он ждал здесь Энди так часто, что дерево стало его собственностью. А после того, как они обменялись под его сенью головокружительным поцелуем, дуб стал нравиться Бену еще больше.
Уютно прислонившись плечом к дереву, Бен в третий раз посмотрел на часы. Почему Энди задерживается? Ведь ей известно, что он ждет ее.
