Почему-то казалось, что родители подскажут мне выход из непростой ситуации.
– А где они? – удивился Тёма, только сейчас понимая, что бабушка с дедушкой не встретили его дома как обычно.
– В санатории, поправляют здоровье, – я решила, что ни к чему рассказывать ему о папином инфаркте.
– Я тоже хочу в санаторий, – заявил мой любознательный мальчик, который обожал новые места и понятия. А в санатории он точно ещё не бывал.
Родители ждали нас через час. Я сказала, что приехали Тёма с Севой, и даже по телефону чувствовала удивление матери.
Да уж, сюрприз на сюрпризе.
Мы встретились на улице во внутреннем дворике санатория. Здесь стояли скамейки с резными спинками, цвели розы, распространяя нежный аромат, радовала глаз яркая зелень травы и резные листья платанов.
Тёмке понравилось, это было видно по вспыхнувшим глазам, которыми он обвёл большое пятиэтажное здание с массивными колоннами, обрамлявшими вход.
Родители сидели на одной из скамеек. Увидев нас, мама поднялась и шагнула навстречу, протягивая руки. Сын, не раздумывая, рванул к ней с воплем:
– Бабуля!
Ворвался в ласковые объятия. Позволил прижать себя, погладить по волосам, затем вывернулся и побежал было к дедушке. Но застыл, не сделав и пары шагов.
Почуял.
Папа выглядел лучше, чем в первые дни после операции, но до здорового человека ему было ещё очень далеко. А учитывая, что Тёмка не знал о болезни, для него нездоровый вид дедушки оказался той ещё неожиданностью.
Он растерянно обернулся ко мне. Во взгляде сквозило недоумение. И я снова почувствовала себя виноватой, в который раз за сегодняшнее утро.
Пора завязывать с тайнами и недомолвками, а то так и до нервного срыва недалеко.
Вспомнила, что и кому ещё придётся рассказать, и окончательно скисла.
Нет, разговор с Логиновым состоится явно не сегодня. Мне нужно время, чтобы собраться с силами.
Родители поздоровались с Севой, обменялись дежурными фразами о погоде и сложности дороги в Анапу.
Этот вежливый диалог прервал Тёма.
– Дедуля, тебе плохо? Ты умираешь? – голосок у сына подрагивал, выдавая готовые пролиться слёзы.
Всё-таки бабушку с дедушкой Тёма очень любил. У него и так был недокомплект, и терять его половину было бы очень страшно.
– Нет, конечно, ты чего, Тёмка, – папа протянул руки, и малыш опустился рядом с ним на скамейку, осторожно прижался, боясь навредить. – Я ещё на твоей свадьбе погуляю.
Сын хихикнул, тут же забыв о том, что собирался плакать.
И тут же начал выдавать информацию.
– Дедушка, а мама не женится на дяде Севе.
– Почему? – растерялся папа, удивлённо взглянув на моего бывшего жениха.
– Мама его бросила, теперь они не жених и невеста, и в Париж дядя Сева с нами не поедет.
Ох уж эта детская непосредственность.
Я бросила извиняющийся взгляд на Севу, но он хранил непроницаемое выражение лица.
– А мы хотим пойти на море, может, и вас отпустят? – поспешила я перевести тему.
Родители с радостью ухватились за выход из неловкой ситуации, отказываясь от похода на море и наперебой рассказывая о замечательных процедурах, бассейне и массажном кабинете, где они имеют счастье отдыхать от забот обычной жизни.
– Ты выглядишь намного лучше, пап, – поддержала разговор я, впрочем, нисколько не покривив душой. Отец перестал выглядеть вампиром, разбуженным среди бела дня, и стал похож на человека. Пусть и не совсем здорового.
– Здесь очень хорошие врачи, одни из лучших в крае, они быстро поставят Серёжу на ноги, – мама с нежностью посмотрела на отца, вокруг глаз проявилась сеточка морщинок.
– Бабушка, а можно после моря я приду к вам опять? Я тоже хочу в санаторий и в бассейн, – сын смотрел просительно, скорчив умильную мордочку. Знал, что бабушка и дедушка не смогут ему отказать.
Родители переглянулись между собой, потом посмотрели на меня.
Меня всегда поражало это их умение понимать друг друга без слов, как будто мыслями обменивались. И каждый раз становилось немного грустно, потому что у меня не было такого человека.
Или был?
При мысли о Ярославе внутри не стало тепло, как было все эти две недели, напротив, со дна поднялась какая-то тяжёлая муть. Я понимала, что нужно пережить это трудное время, пока мы оба не разберёмся со своим прошлым, но всё равно так хотелось простого ничем не замутнённого счастья.
Как у моих родителей.
Но потом я вспомнила, что они тоже многое пережили, прежде чем обрести своё долго и счастливо, и стало чуть легче.
У нас тоже всё будет хорошо.
Надеюсь только, для этого не понадобится ещё десять лет.
26
На городском пляже было полно людей. Мы прошли почти до реки, прежде чем нашли свободный кусочек песка.
Я рассчитывала, что отправлю Тёмку купаться и поговорю с Севой с глазу на глаз. Но он, словно разгадав мой план, быстро разделся и побежал к воде вместе с сыном.
Глядя, как они резвятся, я поняла, что бывший жених раздражает меня всё больше. Своей инфантильностью, нежеланием признавать реальность, в которой мы уже не вместе.
И как ему это объяснить?
Такое ощущение, что он ждёт, когда я забуду о нашем расставании и смирюсь с его присутствием.
Ну уж нет.
Я решила, что потерплю Севу ещё пару дней из вежливости, а потом укажу ему на дверь. Всё-таки моё терпение небезгранично.
Я установила пляжный зонтик, расстелила покрывало, не забывая время от времени поглядывать на искрящегося смехом сына.
Мальчику нужен отец…
Да сколько ж можно откладывать! И когда я успела стать такой трусихой?
Достала из сумки телефон и набрала номер.
– Привет, – голос Ярослава звучал устало. – Всё в порядке?
– Да, а ты как? – я прощупывала почву.
– Саш… – он замолчал, подбирая слова, и я уже поняла, что скажет. – Алина хочет побыть со мной… и я не могу…
Как же это утомляет!
Я молчала.
– Ты сердишься?
– Нет, – это была правда. – Но мне нужно с тобой поговорить… – и это тоже была правда.
Давно уже пора.
– Срочно?
– Не особо, – учитывая, сколько я тянула, этот разговор и правда давно не в списке первой срочности.
– Я постараюсь заехать завтра.
– Буду ждать…
– Саш, я с ней не сплю. Давно. Ты же мне веришь?
– Верю, – и ничуть не покривила душой.
Я не позволю какой-то… Кристине заставить меня сомневаться в любимом человеке.
– Люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – ответила, уже улыбаясь, и отключила телефон.
С улыбкой же повернулась к морю и увидела стоявшего напротив меня Севу. Судя по выражению его лица, он слышал как минимум последнюю фразу.
Тёмка подобрал на песке раковину рапана и радостный бежал показать мне.
– Мам, смотри, что я нашёл!
– О-о, какая красивая ракушка, – я рассмотрела бывший домик моллюска и прижала к уху: – И море слышно.
– Правда? – Тёма выхватил раковину у меня из рук и принялся слушать сам. Ожидание на его лице сменилось разочарованием. – Мама, там ничего не слышно…
– Дай, я послушаю, – Сева протянул руку, и сын охотно вложил в неё раковину. – Смотри, как нужно: закрываешь одно ухо рукой, а к другому прикладываешь ракушку. Поплотнее. И слушаешь.
Чем дальше, тем больше мне не нравилась Севина игра в отца. Прежде он довольно равнодушно относился к Тёме. Даже, скорее, его не замечал. И вдруг воспылал интересом.
Тёмка предложил свою любимую игру в слова, и Сева, который раньше никогда не высказывал желания присоединиться, внимательно слушал правила. Я отказалась, делая вид, что задремала, и прикрыла глаза.
Меня не оставляло стойкое ощущение, что я утратила контроль за своей жизнью. И всё происходило вне зависимости от моих желаний. Или нежеланий.
– Мам, ма-ам! Просыпайся! – на меня упали холодные брызги.
Открыла глаза. Надо мной стояли мокрые Сева и Тёма.
