– Кто вам сказал? – голос был до того слабым, что я сама себя едва слышала.
– Гриша и сказал. Но ты его не ругай, девочка, всё равно придется всем сказать. Он намерен мальчика воспитывать. Не знаю уж, как вы разберетесь… – тяжелый вздох ознаменовал окончание фразы.
Я стояла молча, переваривая обрушившуюся на меня информацию. Новости распространялись со скоростью пожара. Очевидно, что Черкасов не планировал держать в тайне свое отцовство. Полный дом гостей – неужели они все узнают о нашей с ним связи и ее итоге?
Кого-то я знала лично, кого-то – только шапочно, но прекрасно понимала, что в этой ситуации именно Черкасов окажется пострадавшей стороной, а я – виновной. Гадиной, скрывшей ребенка от собственного отца. И без того унылое настроение становилось всё паршивее. С трудом разлепив губы, я беспомощно посмотрела на тетю Люду.
– Вы можете пока никому не говорить? Я не хочу осуждающих взглядов в свою сторону, но больше всего боюсь, что Кирюшка что-то узнает. Я пока не знаю, как ему сказать. Только не в Новый год!
«Я не знаю, как вам всем сказать об этом! Родителям, сыну, друзьям! – хотелось мне кричать и плакать. – Не знаю, как вам объяснить свой поступок!»
– А я и не вмешиваюсь, девочка. Что ты такое говоришь? – по-доброму пожурила она меня. – Ты сама себя винишь, я это вижу, поедем ешь. Слова найдутся, но мальчика дергать нельзя туда-сюда. Не надо его тягать от отца к матери. Вообще плохо, когда в семье разлад, по своему опыту говорю. Зять поехал мать свою поздравлять, а у меня сердце не на месте, что вынуждаю выбирать между мной и ею. Но так сложилась жизнь. И вы разберетесь…
Тетя Люда говорила о Максиме, у чьей матери она в свое время увела супруга. Санта-Барбара в чистом виде. Отец Максима несколько лет жил на две семьи. Я всегда видела лишь лицевую глянцевую сторону семейства Суворовых – богатство, шикарные дома, машины, путешествия и отсутствие видимых проблем. Завидовала. Не понимая, что у всех свои проблемы и переживания.
* * *
К счастью, от неудобного разговора меня избавил шум в холле. Даже дышать стало легче, и я со слабой извиняющейся улыбкой взглянула на тетю Люду. Будто просила прощения, что нас прервали, на самом же деле была рада. Она поджала губы и продолжила накрывать на стол уже молча. Ее укоризненный взгляд оставил отпечаток у меня в душе. Так будут смотреть многие. Лезть в душу, удовлетворяя болезненное любопытство и за счет меня повышая свою самооценку.
В будущем мне придется выдержать подобные обвиняющие взоры от родителей. Не представляю, как выдам им правду. Объясню, зачем столько лет скрывала ее. Мама бы не пережила, принеси я ребенка в подоле. Я пыталась избавить нас обоих от взаимных упреков. Теперь буду вынуждена выслушивать их в стократном размере.
Проще сбежать на край света, чем найти понимание у собственной матери. Отцу по большому счету всё равно, он у нее под каблуком. Тем не менее и он не упустит шанса обвинить дочь в неразумности. И даже страшно подумать, что скажут родные Гриши! Где взять силы, чтобы выдержать всё это?
Как суметь сохранить рассудок перед предстоящими испытаниями и настроиться на праздник, когда весь мир видится в черных тонах?!
– Такая красивая – и без охраны? – послышалось из-за спины. Густой мужской баритон был мне незнаком. Я обернулась, встречаясь взглядом с высоким брюнетом со смешливыми глазами и небольшой щетиной. Симпатичный, молодой. Одетый в белый свитер с высоким горлом и синие джинсы, он ворвался в столовую и, поприветствовав оторопевшую тетю Люду быстрым поцелуем в щеку, стырил с тарелки бутерброд с красной рыбой.
Я растерялась от его внимательного разглядывания, но вежливо улыбнулась. Под всей этой нарядной оболочкой я оставалась прежней, к тому же я его не знала. Мысленно перебирая в голове гостей Суворовых, я пыталась понять, кто этот наглец. Вроде бы все приехали семьями, а тут явно холостой мужчина. Либо такой, кто может спокойно отвесить комплимент девушке в отсутствие жены или даже пофлиртовать с ней.
Ситуацию спасла тетя Люда, перед походом на кухню представив блондина:
– Это брат Саранской Алины, Руслан. А это Лиза, лучшая подруга Таи.
– Лиза, Лиза, Лизавета, я люблю тебя за это… – пропел басом мужчина, залихватски дотронувшись до звезды на верхушке елки. Мало кто мог достать до нее, но эта двухметровая каланча сумела! Кажется, это показалось ему забавным. Я надеялась, что меня спасут другие мужчины, которые слишком долго переодевались в холле. Что они там долго делают?
И отчего этот такой прыткий и быстрый? И почему заторопился сюда? Саранские были друзьями Суворовых. Когда-то Гриша, Максим Суворов и Женя Саранский владели вместе клубным бизнесом, но потом двое партнеров сменили деятельность на более респектабельную, и лишь Черкасов не выпускал свое детище из рук. Только я совсем забыла, что у Алины есть брат. Вроде бы он учился за границей, а теперь даже и не знаю, чем занимается.
Всем своим видом я показала этому наглому Руслану, что мне его подкаты не нравятся и песни о любви в свой адрес от первого встречного я слушать не намерена. Сделала вид, что поправляю салфетки, а потом всё-таки решила подняться наверх. Сердце болело за сына – как он там с покалеченной рукой? Как переоденется? Справится ли Гриша? Не решит ли Черкасов рассказать сыну правду?
– И чего мы такие молчаливые? – заулыбался наглый гад, преграждая дорогу. – Я тебя раньше на новогодних праздниках не встречал, рыженькая. Ты одна? Без мужа, без парня?
– А что? – буркнула я, останавливаясь. Всё равно не пропустит, еще и лапать начнет. С него станется. За что мне это?! Вот чего мне точно не нужно, так это дамского угодника, который липнет к первой попавшейся гостье, встреченной на пути. При этом – что странно – у него, очевидно, нет девушки.
– Скучно одному праздновать Новый год. Все с парами, я один, – состроил он жалостливую гримасу, которая, на удивление, ему шла. Он казался таким милым очаровательным щеночком, ищущим свою добрую ласковую хозяйку. Но это явно не ко мне.
– Еще не поздно поехать в город и найти себе пару на вечер, – грубовато посоветовала я, пыхтя от злости. Совсем не было настроения уклоняться от наглых ухаживаний!
– Как будто это так просто! – возмутился он и расхохотался, обнажая идеальные белые зубы. Красивая улыбка, но характер хамоватый. А я еще считала Черкасова наглым и бесцеремонным.
– С такой внешностью, как у тебя, любая бросит всё и побежит за тобой роняя тапки! – бросила я в сердцах, а потом буквально онемела, встречаясь глазами с героем моих сегодняшних дум. Он держал на руках нашего сына и недоуменно смотрел мне в глаза.
Какой кошмар!
Глава 22. Гриша. Ревность
Остатки терпения улетучились, когда увидел ее с Русом Завьяловым, знатным любителем поволочиться за женщинами. Стоял рядом и окучивал Лизу, улыбаясь во все свои идеальные тридцать два. А эта нерасторопная мамаша, вместо того чтобы заниматься ребенком, отвешивала ему комплименты.
Ну да, признаю, парень хоть сейчас на обложку модного журнала. Но характер такой дерьмовый, что ни одна нормальная девушка рядом с ним долго продержаться не может. Уж не знаю, чем он их отпугивает, но месяц отношений – рекорд. И то на нейтральной территории, баб он к себе домой не пускает. Запретная зона.
Не стоит ей с таким связываться, не позволю.
– О, Гринь, ты нянькой заделался? – Рус заметил оторопелый взгляд Лизы, обернулся на меня и расплылся в идиотской улыбке.
Кирюха сорвался с моих рук и понесся к маме, восторгаясь тем, как шикарно она выглядит. Я тоже восторгался. Рассматривал и оценивал, даже забыл временно о клоуне Русе. Лизу я видел несколько часов назад в разобранном виде, теперь же – в этом потрясном платье и с новой прической – она стала совсем другой. Высший класс. Красивая, яркая, вызывающая. Рыжий цвет ей к лицу. Но смотрит по-прежнему волком, недоверчиво и со страхом.
