"Размечтался", — выговариваю я одними губами и ускоряю шаг.
В номер я захожу в идиотской улыбкой на лице, даже несмотря на то, что за последние несколько часов проявила себя отвратительно: оставила пятилетнего ребенка без присмотра и изменила мужчине, который просил меня этого не делать. Просто день получился хорошим. Одним из лучших в моей жизни.
27
Этой ночью я спала я как убитая, и если бы не тоненький голос Полины, настойчиво требующего моего пробуждения — продолжила бы это делать до самого вылета.
— Я даже не все платья поносить успела, — сокрушается она, пока я, стоя перед зеркалом безуспешно пытаюсь расчесать свалявшийся колтун волос. — И что-то Роберт за нами не приходит. Он же не мог без нас на завтрак уйти?
— Конечно не мог, крольчонок, — заверяю я. — Он скорее всего поздно проснулся.
Уж твоя мама приложила к этому все свои усилия.
— Я бы еще тут осталась, — как бы невзначай роняет Полина и, состроив скорбную мордашку, косится на меня. — Погода такая хорошая.
— Дома тоже погода хорошая, — парирую я, делая вид, что не замечаю ее намеков. — В понедельник маме нужно на работу, а тебе в садик.
— В садик ходить не обязательно. Его придумали, чтобы дети не сидели дома одни. А я буду не одна, а с тобой и Робертом.
— И неужели по Сашеньке своему не скучаешь? Сама же говорила, что у вас любовь.
— Не скучаю, — безжалостно подтверждает дочка. — Если любит — подождет.
— И все равно нет, — отложив расческу, я поворачиваюсь к ней лицом. — У нас уже куплены обратные билеты, а еще я не хочу, чтобы меня уволили.
Полина смотрит исподлобья, выражая крайнюю степень своего разочарования, однако с раздавшимся стуком в дверь ее лицо моментально проясняется.
— Роберт! — радостно восклицает она и, соскочив с места, уносится его встречать.
А что делаю я? Экстренно повернувшись к зеркалу, ощупываю свое лицо, будто это поможет ему выглядеть лучше. Для чего — сама не знаю.
— Привет, зайчонок, — басовито летит из прихожей. — Давно встала?
— Давно, — важно отвечает Поля. — Умылась, зубы почистила, а потом еще маму разбудила. А ты почему так поздно?
Я закатываю глаза. Вот же хвастунишка. А кто научил тебя умываться и зубы чистить? То-то же.
— Ну так меня некому было будить. — Роберт заходит в гостиную и, встретившись со мной взглядом, ослепительно улыбается. — Доброе утро, Рада. Поля тут рассказывает, что ты не хотела вставать.
У меня розовеют щеки. То ли потому что он непростительно хорош в своем поло, то ли потому что смотрит так, словно в этот самый момент проигрывает воспоминания о минувшей ночи.
— Полина сказала, что она меня разбудила. Не надо додумывать, чего нет.
— Хорошо спала? — проигнорировав мою ремарку, интересуется он.
Да прекратишь ты так улыбаться? Не знаю, куда себя деть.
— Спала я прекрасно. А ты?
— Я тоже отлично.
— Хватит болтать! Давайте пойдем на завтрак, — требует Полина, дергая Роберта за руку. — Мы же скоро уезжаем.
Воспользовавшись тем, что дочка убежала вызывать лифт и не может нас слышать, я киваю на поднятый воротник его футболки.
— У тебя новый стиль? На всякий случай скажу, что у нас в Иркутске школьники так носят, чтобы казаться круче.
— Хотел бы выглядеть круче — я бы его не поднимал, — ухмыляется Роберт и на мой непонимающий взгляд оттягивает ворот.
От увиденного я густо заливаюсь краской. Боже. Если среди нас двоих и есть школьник, то это я. Судя по фиолетовому месиву на его шее, я то ли пыталась наградить его бессмертием, то ли, напротив, убить.
— Извини, — бормочу я. — Ты видно не совсем нормальный, если хотел это повторить.
Роберт приобнимает меня и доверительно наклоняется к уху:
— И все еще не отказываюсь от своих слов.
Покраснев, я толкаю его локтем. Ну ты чего, а? Полинка же рядом.
То ли из-за продолжительного сна, то ли из-за скорого вылета, за завтраком Полина ведет себя капризнее, чем обычно. Заказывает себе гору сладостей и в итоге ничего не съедает, под предлогом случайности выливает апельсиновый сок в кашу, несколько раз перебивает меня, зная, что так делать плохо, и в конце концов спрашивает Роберта, можем ли мы еще здесь остаться.
— Я бы с удовольствием, зайчонок, — он поднимает глаза на меня и снова смотрит на Полю. — Мне очень хорошо с вами. Но твоей маме нужно на работу и меня тоже ждут в Иркутске дела.
Поля, насупившись, молчит. Губу выпятила, руки на груди скрестила и глубоко дышит, будто вот-вот заплачет. Я ее не узнаю. Обычно она держится как взрослая, а капризничает так, для вида. Заранее ведь было известно, что это тур выходного дня.
— Эй, малыш, ты чего это надулась? — Роберт ласково треплет ее по щеке. — Тебе отель так сильно понравился или то, как мы вместе проводим время?
Я что есть силы сжимаю колени. Молчит, значит точно второе. Это со своим отцом она не хочет расставаться.
— Я же никуда не уезжаю пока, — продолжает он, правильно расценив ее молчание. — Мы с тобой по возвращению еще много времени вместе проведем. В кино сходим и маму с собой на этот раз захватим. А в следующие выходные можно втроем съездить на Байкал.
Я с замиранием сердца жду ее реакции. Это ведь как раз то, чего я так боялась. Что Полина к нему настолько привяжется, что начнет тосковать. Она ведь еще совсем малышка, несмотря на то, что ведет себя порой как взрослая, и конечно как любой ребенок нуждается в отцовской любви.
— Я хочу сходить в «Мармеладный рай», — наконец изрекает Поля, макая палец в развороченное пирожное. — Мама тоже его любит, но мы туда часто не ходим, чтобы у меня не болели зубы.
На лице Роберта проступает облегчение. Приобняв дочку, он щекочет подбородком ее макушку.
— Обязательно сходим, зайчонок. Наберем кило мармеладных червей, а потом поедем к вам домой смотреть какой-нибудь фильм. Если мама конечно согласится, — и оскалившись, подмигивает мне.
Я закатываю глаза, хотя у самой сердце радостно стучит. Оказывается, не одна Полина ждет продолжения этого уик-энда. Видимо, даже волшебнику изумрудного города не под силу подкинуть в мою соломенную голову мозгов.
28
— Ну, рассказывай, — требует Вероника, глядя на меня с такой пристальностью, что становится ясно: не отпустит, пока всех подробностей не вытрясет.
— Отель был просто замечательный, — начинаю я, заранее зная, что ее далеко не эти подробности интересуют. — Бассейн с морской водой очень Полинке понравился, на ужине был большой выбор морепродуктов, убирали в номерах каждый день, полотенца меняли тоже…
— Я в этом отеле раз пять была и в курсе все того, что ты тут перечисляешь, — нетерпеливо перебивает она. — Ты мне другое расскажи. Как себя вел горячий Полинин папа?
— А что он? — невинно осведомляюсь я, пряча лицо за кружкой с чаем.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я. Солнце, коктейли, ты в купальнике, он полураздетый, вы оба далеко от дома и обязательств…
— И что бы это могло значить?
— Ой, да ну тебя! — вспыхивает Ника. — Говори уже, было у вас что-нибудь или нет? Хочу удостовериться, что его незаинтересованность мной связана лишь с тем, что он втайне сохнет по тебе.
Я жую губу, выдерживая паузу. Скрывать ничего не собираюсь — все равно на чем-нибудь да проколюсь. Просто хочу ее помучить немного.
— В следующий раз, когда обратишься ко мне за путевкой, поселю тебя в номер с видом на внутренний двор, — предупредительно шипит Вероника.
— Ладно, ладно, — фыркаю я и, покрутив в руках кружку, скромно признаюсь: — Да, было.
Вот за что я люблю Нику — так за это умение радоваться чужой интимной жизни. Столько живого восторга светится в ее глазах — такое не сыграть.
— Вот я так и знала, что он на тебе залип, — тараторит она, подавшись вперед своей аппетитной грудью. — Вообще, непонятно, чего он все это время мимо тебя ходил… А! Ну он женат был, да, я забыла. А вы уже обговаривали, это была одноразовая акция или как?
