При этом между собой они почти не ссорились. Не знаю, как так выходило. То ли по отношению к маме Сергей был более лоялен, то ли просто ревновал ее ко мне и считал меня соперницей – разбираться я не стала. Как только достигла совершеннолетнего возраста и появилась возможность уйти жить отдельно – я сразу же ею воспользовалась. И наши отношения более-менее наладились.
Выяснилось, что на расстоянии общаться с маминым избранником куда легче, чем жить с ним под одной крышей. А лезть в их отношения, настраивать маму против и рушить их идиллию у меня бы рука не поднялась. Тем более что родительница была с ним счастлива. Я это четко видела.
Дорога занимает почти два часа. Два часа неизвестности, напряженных нервов и дурных предчувствий. Соседка бабушки не смогла достучаться до нее, поэтому плохие мысли не отпускали на протяжении всего пути.
– Приехали, – рапортует Сергей, разворачивая машину у старенького знакомого домика. Сердце сжимается от страха в ожидании того, что нас ждет за его дверями. – Ворота откроете?
– Я открою, – вызываюсь тут же.
Выхожу из автомобиля, дергаю щеколду на ржавой калитке, чтобы зайти во двор. Распахиваю ворота.
Среди клумб цветов, зарослей смородины и яблонь мелькает цветастый халат.
– Бабушка! – кричу радостно. – Бабуля!
Кидаюсь сквозь крапивные кусты, рискуя получить незабываемые ощущения.
– Настя? – удивленно восклицает бабушка, когда я выскакиваю перед ней напролом через кусты. – Как? Вы тут? А чего...
– Мама, – выскакивает из машины моя родительница. – Ты живая? С тобой все в порядке? – кричит она, услышав родной голос. Но, в отличие от меня, идет обходными дорожками. – Боже, ты нас так напугала! Как ты? Что случилось? Мария Алексеевна сказала, тебя скорая забрала. Ты трубку не берешь, в больнице ответили, что домой сама уехала, я вся на нервах. Нельзя же так!
– А я что? – переводит растерянный взгляд с меня на свою дочь бабушка. Хлопает по карманам. – Телефон в огороде где-то. А Машка у нас любит панику разводить. Своих каждый день дергает, так теперь и за вас взялась.
– Ты как?
– Да нормально у меня все, – недоуменно пожимает плечами бабушка, явно не ожидавшая нашего визита. – На жаре проковырялась, поплохело. Посидела в теньке – не отпускает. И таблетки от давления кончились, а новые я так и забываю купить. Вот и решила вызвать скорую. Сама побоялась в город ехать. А они вцепились: в больничку да в больничку. Ну я говорю: ладно, поедем. Все равно потом в аптеку надо. А Машка вам что наговорила? Ух, дурочка малахольная, всполошила всех! – рассказывает бабушка. На секунду замолкает, а потом кивает в сторону. – Подожди, а с кем вы приехали? Это кто? Неужто папу Дениске нашла?
Я машинально оглядываюсь. Следом за седаном Сергея подъезжает черный внедорожник с хищными фарами. Во двор не рвется, да он и не поместится тут – место только для одного автомобиля, но въезд загородил так, что сомнений не остается: гости явно по нашу душу.
Пассажирская дверь внедорожника медленно открывается. Секунда. Вторая. Третья. Я даже дышать перестаю, наблюдая за происходящим.
Из салона выходит Демьян. Ну, собственно, почти ожидаемо. Только вот что он тут делает?
– Папа! – внезапно повторяет за бабушкой Дениска, приводя меня в чувство.
Я дергаюсь, как от удара хлыста, слыша, как сын впервые произнес это слово. Да еще и по отношению к своему настоящему отцу.
Сердце ухает в пятки.
– Папа? Так я права? Настя, ты замуж выходишь? А чего ж не предупредила? У меня и нечем гостя встретить. Вот неожиданность! – всплескивает руками бабушка. – Пойдем в погреб, я хоть закрутки достану. Прошлогодние. Парочка салатов осталась еще. Сейчас картошечки пожарю, сальце настругаем. На огороде зелень сорвать надо.
– Бабуль, не надо, – останавливаю ее за руку. – Все в порядке. Это... друг. Начальник. Просто знакомый, – начинаю путаться в показаниях.
Мама тоже с удивлением наблюдает за отцом Дениса.
– Я сейчас. Подождите, – бросаю растерянно.
Быстрым шагом иду в сторону ворот, где с хмурым видом меня ждет Демьян.
– Что случилось? Почему вы здесь? Что-то срочное?
Он молчит первые несколько секунд. Гипнотизирует взглядом так, что мурашки бегут по коже. И в прохладную вечернюю погоду мне становится душно.
Я до сих пор не научилась не реагировать, когда Демьян вот так вот смотрит на меня. Словно видит насквозь. Заглядывает в самую душу.
Обхватываю себя руками, отводя взгляд. Я не сделала ничего противозаконного, но коленки все равно дрожат. И это не от страха. А что именно я ощущаю сейчас – я и сама понять не могу.
– Вот и я хотел бы узнать, что произошло.
– Демьян Борисович...
– Мы договорились вне работы на «ты».
– Хорошо, Демьян. Я, честно говоря, не совсем понимаю ва... тебя. Что ты хотел узнать?
– Что такого могло произойти, что заставило тебя сразу после получения результатов анализа сорваться из города и выключить телефон? – ровным голосом спрашивает Демьян.
Но я отчетливо слышу угрожающие нотки. Это внешне он кажется спокойным. А за маской невозмутимости явно кроется целый спектр бушующих эмоций.
– Результаты анализов? – спрашиваю удивленно, не сразу понимая, о чем речь.
С известиями о здоровье бабушки я совсем забыла, что тест на отцовство должен был быть готов сегодня после семнадцати часов вечера. И в бланке заказа я оставляла электронную почту, куда придет файл со всеми данными, чтобы не бегать за бумажной версией. Почту я еще не открывала. Но время далеко за семнадцать ноль-ноль.
– Да. Те самые.
– Я не смотрела.
– Настя! – звенит неприкрытая сталь в его голосе. – Может, хватит прикидываться?
– В чем прикидываться? – начинаю откровенно злиться.
Лопатки прожигает недоуменный взгляд родни. Еще бы. Чувствую, ждет меня впереди настоящий допрос.
Вскидываю подбородок, заглядывая Демьяну в лицо. Карие глаза кажутся почти черными. Непроницаемыми. Они и пугают, и завораживают одновременно.
– Почему ты отключила телефон сразу же, как только покинула город?
– Я не отключала, – уверенно качаю головой.
– Правда? А почему тогда ты вне зоны доступа?
Демьян демонстративно достает смартфон, набирает мой номер, включает громкую связь. Механический голос автоответчика и вправду сообщает, что абонент недоступен. Но почему?
Хлопаю по карманам в поисках девайса, чтобы показать ему. Доказать, что не пыталась никуда скрываться. В мыслях не было. Да и не до того сейчас.
Демьян выгибает бровь в саркастической усмешке, наблюдая за моими действиями.
– В машине оставила. Сейчас. – Открываю дверь авто Сергея, дотягиваясь до небольшой спортивной сумки. Нахожу под вещами свой телефон. – Вот! Смот... – начинаю победно и замолкаю.
Кожа ладони сразу ощущает что-то липкое и холодное. Тыкаю на кнопку, пытаясь включить, но... телефон не подает признаков жизни. А вся задняя сторона чехла влажная.
Боже, нет.
Только не это.
Пожалуйста!
Не сейчас!
Запускаю руку в сумку, нащупывая бутылочку с водой, которую брала в дорогу для Дениса.
Пустая.
И вещи, что лежали внизу сумки, тоже насквозь сырые.
Блин!
Шумно выпускаю воздух сквозь зубы.
– Ну и? – нетерпеливо тянет Демьян.
Что мне ему отвечать?
Смотрю растерянно на Демьяна, на свой мокрый телефон. Прокручиваю в голове события, складывая пазл. Может, со стороны моя неожиданная поездка и кажется бегством, но я по-прежнему считаю его обвинения бредом. А испорченный телефон лишь добавляет негативных эмоций.
– Настенька, вы чего стоите там? Приглашай гостя в дом. Настюш? – зовет бабушка, показываясь из сарая с двумя банками закруток в руках и окончательно сбивая меня с толку.
– Добрый вечер! – сухо здоровается мама с Демьяном. Делает вид, что забирает что-то из машины, крутясь рядом.
Сергей выходит вперед, подает крепкую жилистую ладонь.
– Папа, папа, папа! – выпрыгивает из кусов Денис.
