путь до дома провожу в задумчивости. Не замечаю, как быстро мы пребываем на подземную парковку и как долго я не могу встать с места, размышляя об одном и том же.
Они знали о моей персоне задолго до встречи с Уильямом, задолго до связи с Виктором.
Глава 14
– Что это, мать твою, было? – выкрикиваю, что есть мочи, по пути стягивая шапочку для парика и вытаскивая невидимки.
Едва нахожу силы задать вопрос. Не знаю, когда я успела выйти из апатии после произошедшего в квартире того грязного убийцы. Не представляю, сколько времени мы сидели в машине Уильяма. Он не трогал меня, не принуждал к тому, чтобы я покинула его тачку и поднялась в пентхаус. Он терпеливо ждал, когда я выйду из размышлений сама покину машину.
Я шла к лифтам, Уильям следовал сзади. Я не сразу обратила внимания на пистолет в его руке, только после того, как мы зашли в лифт, а затем в пентхаус. И только сейчас злость разрастается внутри меня, наполняет, заставляет кричать на мужчину, который не сумел меня спасти. Физически я цела, только пятно на платье подтверждает, что меня вовремя вытащили из цепких лап убийцы. Но морально я убита. Мир перевернулся в той квартире, он стал черно-белым. Я не различала яркие цвета и насыщенность. Больше не различала.
– Ты ответишь или опять будешь молчать? – выкрикиваю в лицо Уильяму. Он стоит напротив меня в прихожей, не двигается. Его спокойное выражение лица злит еще больше, чем когда-либо. Хочется врезать ему и снять маску невозмутимости.
Увидеть эмоции на лице и понять, что ему не все равно…
– Решал проблемы.
– Какие? С женой?
– Она мне…
– Да хватит уже! – не выдерживаю, бью его по щеке. Ярость переполняет меня, выходит из краев. На щеке мужчины расползается розово-красное пятно, но он даже не реагирует, будто я только что не дала пощечину. Что за чертовщина? – Этот гондон меня чуть не изнасиловал, а ты шлялся неизвестно где! Он знал о моей семье, знал о моей матери! Он спал с ней! Он сделал так чтобы отец стал инвалидом! Он подослал того гада, который…
Не хватает слов, чтобы высказать своё негодование. Ощущаю, как ком в горле готов вот-вот вырваться наружу и задушить меня. Но эмоции он не задушит, не заглушит и не подавит. Это невозможно. Не сейчас.
Уильям внимательно разглядывает красное пятно на платье. Его брови снова сведены на переносице, холодный взгляд темнеет. Раньше он заставлял меня поежиться, а теперь я не чувствую ни капли страха.
Мы как будто играем в мафию. Город засыпает, просыпается мафия, затем копы и мирные жители. Только Уильям не находится на доброй стороне. Он не доктор, не коп, спасать никого не станет. Должен был спасти меня, но сегодняшнее происшествие дало понять, что я тоже нахожусь в опасности.
Я не важнее ее…
– Главное, мы выполнили задание. Теперь их осталось двое.
Его равнодушный голос выводит из себя. Как он может так спокойно делать выводы? Я только что узнала много нового о своем прошлом, о своей семье. Моя мама оказалась предательницей. Но, если раньше я пыталась понять её поступки и смириться с тем, что она выгнала из дома и не поддержала, то сейчас не могу представить, что ею двигало в тот момент. Она позволила своему любовнику превратить бывшего мужа в овощ, а свою дочь – в проститутку которая лезла из кожи вон, чтобы спасти единственного родного человека.
Гадина! Какая же она гадина! И он… Гад. Уильям.
– Только это тебя интересует? То, что ты опоздал и болтал со своей женушкой, тебя мало беспокоит?
– Я же сказал, мы выполнили задание, ты жива и здорова. Что тебе еще нужно?
Лучше бы он сейчас рычал, а не говорил так спокойно и так напыщенно. Я не умею так. Не могу. Я больше не могу так. Я устала. Если мы дальше будем так действовать, я этого не вынесу. Я всегда считала себя сильной. Морально и физически. Но сейчас я чувствую себя истощенной, будто из меня насильно выжали все соки. Выпили кровь.
– Я человек, Уильям, понимаешь? Я не тайный агент, я не чёртова Джоли, ясно?
– Ты лучше, чем Джоли.
– Нет, ты просто меня успокаиваешь! – выкрикиваю в невозмутимое лицо. – Просто я нужна тебе же чтобы выполнить миссию! Ты меня используешь! Хватит с меня!
Стягиваю себе ты ужасно неудобное грязное платье. Оно все перепачкано Чужой кровью. Хочется отмыться от этой грязи, от осознания, что ты всего лишь вещь в большой игре и ничего не значишь.
– Элис…
– Уйди от меня! Не прикасайся! – вырываю руку из сильного захвата, поворачиваюсь лицом к Уильяму. Он больше не такой спокойный, как раньше. На переносице появляется та самая складка, от которой я тащилась когда-то. Но не сейчас.
– Буду.
– Иди к своей Вики, та с радостью примет тебя в объятья!
– Нет!
– Уйди!
Пытаюсь увернуться, пойти в ванную. Стою перед ним в одном нижнем белье – платье сброшено. Точнее в одних трусиках и чулках. Не стесняюсь собственной наготы – Уильям множество раз видел меня голой. Плевать, какие чувства я вызываю у него, плевать что мы находимся слишком быстро, а огонь ненависти разгорается между нами и готов превратиться в огонь… нет, не любви. Страсти.
В его глазах молнии. Гроза. Дождь. Все что угодно, только не штиль. Его тело излучает потоки жара, его кожа горит, его хват жесткий. Из него невозможно вырваться на свободу, когда так хочется побыть одной и ни о чем не думать.
– Ты же сама этого хочешь, – хрипит он на ухо.
Он по привычке прижимает меня к стене, по привычке сдергивает трусики вниз, разрывая тонкую ткань. И входит. Пальцами. Двигается ими ритмично. Быстро. Распаляя меня. Я бы хотела сказать, что там сухо, что мое тело не реагирует на резкость мужчины, а ненависть лишь добавляет
