полагаться на него. Мне ненавистно то, что я в глубоком дерьме, из которого не могу выбраться самостоятельно. Я тяжело дышу, прежде чем начинаю говорить.
— Кто-то был здесь.
На другом конце провода повисает тишина.
— Где? В твоем доме?
— Да, кто-то вломился, не знаю как. С пистолетом, и он пытался…
— С тобой все в порядке? — спрашивает отец, не давая мне закончить, и в его голосе слышна искренняя озабоченность.
— Со мной все будет в порядке, когда он умрет, — холодно отвечаю я ему, и это правда. — И если я узнаю, что ты имеешь к этому какое — то отношение…
— Я этого не делал, — говорит он, и его тон должен убедить меня в том, что он говорит правду.
Я молчу в ответ, уже не зная, во что верить.
— Ты уверен, что хочешь обсудить это по телефону? — спрашивает он после паузы.
Я осознаю, что нет.
— Ты знаешь, кто это был? — задает вопрос отец, но в его голосе слышится что-то такое, что-то не то. Что-то, от чего у меня кровь стынет в жилах. — Какие-то зацепки есть?
В его голосе я слышу… ноты отчаяния. Он молчит, а я смотрю на шприц.
— Нет, — отвечаю я.
— Где он?
— Не за что зацепиться, — произношу я, прочистив горло.
— Скажите мне, где он находится, я позабочусь об этом. Тебе не нужно беспокоиться…
— Он ушел, — кричу я в трубку, злясь все больше.
Наемный убийца. Я знаю только одного человека, который когда-либо нанимал киллера, и он находится на другом конце провода.
Входная дверь была заперта. Кто-то сделал этому ублюдку ключ. Я был внизу, в офисе, только для того, чтобы поговорить со своими адвокатами о разделении бизнеса. Я был поглощен своими мыслями, когда незнакомец крался вверх по лестнице.
Мой отец знал об этом звонке. Он знал, что меня не будет дома. Мои глаза наливаются кровью, и, хотя я на минуту усомнился в том, что он не виноват, но все сходится. Это был мой отец. Все кусочки паззла сложились воедино, красиво и четко, когда я услышат голос отца. Он просто случайно позвонил, когда этот ублюдок сбежал? Я, блядь, не верю в совпадения.
Я смотрю на шприц на своем столе. Передозировка чего-то. Вот почему не было выстрела. Слишком грязно. Пистолет был только для защиты.
Он был здесь, чтобы убить Джулс чистым способом, чтобы никто не узнал, даже я.
Мой отец подставил меня. Я крепче сжимаю телефон. Он пытался убить ее. Одна мысль не отпускает меня. Ведь он точно также убил мою мать.
— Это был ты, — я обвиняю его. — Ты, черт побери, мертвец.
— Ты не можешь говорить серьезно, Мейсон! — в голосе отца слышится недоверие.
Я словно в огне, пытаюсь сдержать свою ярость, но это бесполезно.
— Никогда, — произносит отец. — Я бы никогда не причинил ей вреда. Она твоя, Мейсон. Я прекрасно это осознаю, — говорит он мне, и его голос звучит так искренне.
Я не отвечаю, размышляя. Пытаюсь сообразить, кто мог захотеть причинить ей боль. Или, может быть, мне. Возможно, этот засранец охотился на меня. Он не стрелял в нее, ведь мог бы это сделать. Может быть, шприц предназначался для меня. Может быть, этот человек был нанят тем, кто оставил записку.
— Напугать ее, да. Да, я бы сделал это, и, если бы она когда-нибудь причинила тебе боль, ДЖулс была бы в моем списке, Мейсон. Но я бы сказал тебе. Это — твой выбор.
Мой отец вызывает у меня отвращение.
Одна мысль о том, что он сделал и что он готов сделать, вызывает отвращение. Но он говорит, что это не его рук дело. Если бы это был не он, то я понятия не имею, где искать дальше. Ничего, кроме записки без имени и этого шприца.
— Тогда кто? — наконец произношу я, и в этот момент слышу тихие шаги Джулс, когда она спускается по лестнице.
Я поворачиваюсь к ней, чтобы посмотреть, как она медленно спускается, а затем замирает, когда видит меня.
Ее большие глаза умоляют меня, и я мгновенно поднимаюсь ей навстречу.
— Иди наверх, милая, — произношу я, пока мой отец что-то говорит.
— Она кого-нибудь разозлила? Зачем она была в участке? Ты должен быть честен со мной.
Я кладу руку ей на поясницу и веду вверх по лестнице. Ее взгляд устремляется к телефону, пока мой отец говорит, и я знаю, что она слышит.
— Нет, она никого не разозлила, — отвечаю я ему. — Она попала в участок по ошибке.
— Похоже, кто-то что-то знает, Мейсон.
Он говорит это так, как будто очевидно.
— А как насчет Лиама? — задает он вопрос. — Он знал, что у нас будет совещание по поводу раздела активов. У него есть мотив.
Джулс чуть не спотыкается на лестнице. Она не должна была услышать это дерьмо. Я хватаю ее за бедро, чтобы она не упала, и чуть не роняю телефон.
— Я тебе перезвоню, — сообщаю я ему, довольный тем фактом, что это был не мой отец.
Кто-то знает, что я сделал, и они охотятся за мной. Они также могут охотиться за Джулс. Особенно теперь, когда она его видела. Мы оба видели его лицо. Она так глубоко вляпалась в мое дерьмо.
Отец продолжает говорить в трубку, но его слова превращаются для меня в белый шум, и я просто заканчиваю разговор. Я полностью сосредоточен на Джулс.
Она крепко держит меня, позволяя мне поддерживать ее, когда я отбрасываю телефон на пол и просто сажаю ее к себе на колени, присаживаясь на ступеньку.
Возможно, это шок, а, может быть, что-то другое.
Но я не хочу отпускать ее.
Я тоже не хочу, чтобы она меня отпускала.
— Я выясню, кто это сделал, Джулс, — шепчу я. — Найду и убью.
Джулс
На небе звезды есть всегда,
Хоть мы их и не видим.
Под облаками в небесах,
