ладонью под ягодицы и прижимает ближе к своему вздыбленному…
«Черт возьми!!!» Сигнализирует мозг, и я пищу, как дурочка.
Дурочка, потому что расплылась тут перед ним, целую его, или он меня, неважно. Какой стыд.
Он смеется и спускает со своих колен меня. Отскакиваю, дотронувшись до своих губ, которые горели огнем.
– Не думал, что люди могут так громко кричать с закрытым ртом.
Вскипаю от ярости и вообще от всего происходящего.
– Ты еще скажи, что сделал это дабы меня успокоить.
– А ты соври, что тебе не понравилось.
Поднимаю ладонь и демонстративно вытираю ею губы.
– Чуть не стошнило.
– Не ври красивая, я слышал, как ты стонала.
– Тебе показалось. Я пыталась вырваться.
– Значит сейчас я тебе докажу обратное.
– Только дотронься, – угрожающе шиплю и тут понимаю, что стою перед ним почти голая.
Хватаю полотенце и обматываюсь им.
– Не приближайся ко мне ближе, чем на метр.
Подхожу к манежу, поднимаю малыша на руки и ухожу, под его смешки.
– Придурок, – негромко его обзываю и позволяю себе мимолетную улыбку, только и всего.
После этого случая моя уверенность в том, что я тут в «безопасности» стала равна нулю, и повышался уровень тревоги, когда Далер уезжал из дома, и Гена с Мурадом.
Остальным я не доверяла вообще. На улицу не выходила, если был еще кто-то там помимо охраны.
Исключением был юрист, с ним мы частенько болтали, хотя появлялся он дома в то время, когда я не сплю или не занимаюсь малышом – редко.
Две недели я провела в этом доме, который по-прежнему вселяет больше страха, чем спокойствия и все заверения хозяина «крепости», что мне тут нечего бояться меня напугали еще больше.
Когда меня сюда привезли сроки не обговаривались, но сидеть тут и трястись от каждого шороха бьет по нервам похлеще, чем, когда идешь пешком с работы в темном переулке нашей улицы.
Уложила Рамиля спать и спустилась на первый этаж, потому что этот разговор необходим. Прошлась по комнатам и обнаружила Далера в кабинете.
«Где же еще», – хмыкнула и постучала, услышав грозное: «Войдите».
– Приступай сразу к сути, у меня нет времени, – будто уже знает, что я хочу сказать.
Смотрю на него и понимаю, что должна бояться, но после того, как видишь мужчину, который похож на плюшевого медведя с ребенком на руках, автоматически не получается переключиться на режим «опасность».
За это время я увидела его другим. Точнее видела разным. Но когда мы с Рамилем сидим в комнате внизу, той самой с камином и телевизором, к нам приходит Далер по вечерам. И вот тут, он словно снимает свою броню.
Малыш начинает ползать и так мило наблюдать за тем, как его отец следует по пятам, отбирает опасные и ненужные ребенку предметы, улыбается и шутит… обнимает его…
«Ты не так плох, в роли отца», – каждый раз думаю я, слишком пристально заглядываясь на мужчину.
Но совсем недавно, я оставила их наедине и ушла за соком, а когда вернулась у ребенка в руках был пистолет.
Я так громко закричала, что напугала маленького и он заплакал.
Подбежала и откинув от него игрушку, как оказалось потом, подняла его на руки успокаивая и извиняясь.
– Совсем с ума сошел? Ты что творишь, Далер?
– Это говорит та, кто сейчас своим визгом напугала и довела до слез ребенка, – со злостью поднявшись на ноги ответил он.
– Я же не думала, что у тебя порох в голове, а не мозги, – стиснув челюсти прошипела, чтобы не громко говорить и вновь не довести малыша. – Еще раз…
– Это ты мне про еще раз, красивая? – приближается ко мне, и я тут же затыкаюсь. – Ну так, что ты там хотела сказать? – обходит по кругу, будто к сыну, который положил на мое плечо голову, но я-то чувствую его… почти вплотную.
– Отойди, – дергаюсь в сторону, но он останавливает за плечо своей ладонью.
– Дрожишь?
– Боюсь.
– Вот и правильно. Помни этот страх, каждый раз, когда открываешь свой красивый ротик.
А еще в голову каждый раз вбивался момент поцелуя… и как бы я не пыталась избавиться от этого морока, получалось плохо.
Хотя, по сути, передо мной сидит тот же, кто жесток к тем, кто его предает, убивает за нарушение негласных законов его района и уважаем в криминальном мире, о котором я раньше не имела никакого понятия. Обо всем этом мне поведали Гена и Орхан, так как с Мурадом общий язык я, так и не смогла найти почему-то. Кое-что услышала из разговоров и уже составила свое мнение о нем.
Эти эмоциональные качели слишком сильно на меня влияют, запутывают мысли, и я становлюсь рассеянной, уязвимой, даже сама, не понимая того, почему и отчего? Я пугаю себя, и мне это не нравится.
Поэтому сегодня я хочу поговорить с Далером вновь.
– Я требую, чтобы ты отпустил меня.
– Это невозможно, Даша. И мы обсуждали…
– Да плевать, что мы там обсуждали, – перебиваю, хотя знаю, что ему мои слова до лампочки. – Послушай, это давно перешло все границы. Отпусти меня домой. За эти две недели, можно было целую гвардию сиделок с гарвардскими дипломами найти.
– Ага, можно было, – только и отвечает мужчина, недобро прищурив глаза, глядя на меня.
– И? В чем тогда дело? – молчит, будто со стеной разговариваю. – Издеваешься надо мной?
– Послушай, девочка, – как всегда резко начинает он, и я тут же теряю свой боевой пыл, – я уже говорил тебе, что срок твоего пребывания в моем доме, будет зависеть от того, как скоро я решу вопрос с матерью Рамиля. Если ты еще тут, значит он не решен.
– А если она вообще не найдется? Не буду же я постоянно тут с твоим сыном.
Мне больно и противно все это произносить, потому что я бы забрала маленького с собой, но ни за что с ним не разлучилась.
Мужчина пронзает меня своим взглядом и уже хочет что-то сказать, как в комнату стучится Мурад, и сразу входит.
– Далер, мы нашли Инну.
Вопросительно смотрю на него и жду пояснений.
– А Инна – это…?
– Она самая, радуйся, – отвечает он и поворачивается к застывшему на пороге мужчине. – Где она?
Вот только триумф длится ровно пять секунд.
– Дал, она мертва, – слышу его слова и затыкаю свой рот руками, чтобы не закричать. – Ее нашли в квартире. Три пули.
Чувствую, как голова начинает кружиться.
– Твою мать, – резко выражается Далер, а я вздрагиваю от его голоса.
– Наши уже
