ее сразу, как только исчезнет необходимость в ее присутствии? Сразу же!
Я медлю с ответом. Перевожу взгляд в сторону Софии, которая словно забыла о нашем существовании. Она сидит рядом с Ильей на корточках и что-то рассказывает ему, улыбаясь и указывая пальцем на фигуры из стриженого кустарника. Красивые черты лица расслаблены, а глаза буквально светятся неподдельным трепетом по отношению к ребенку.
Я на мгновение замираю, впитывая исходящие от них с сыном флюиды нежности и эмпатии.
Это просто материнская привязанность. Она пройдет, убеждаю сам себя. Илья с рождения считал ее матерью, и наша задача сейчас – исправить эту ошибку. Я не хочу вредить сыну, но чувствую, что будет непросто.
– Герман? – нетерпеливо одергивает Саша.
Приводя меня в чувство.
– Мне пора ехать, – отзываюсь механически. – Я и так потерял слишком много времени. Вернусь – поговорим.
И захлопываю за собой дверь автомобиля.
Герман уезжает после короткого разговора с женой. Я не знаю, о чем они говорили, но после его отъезда Александра, и без того недовольная моим появлением здесь, превращается в фурию. Накидывается вначале на охранников, отчитывая их за какую-то мелочь, командует прислуге и только после того, как спускает пар, обращает внимание на нас с сыном.
Я не верю ее милой улыбке. Эта женщина явно не рада мне, но по тем или иным причинам ей приходится отыгрывать эту роль. Она подходит к Илюше, демонстративно игнорируя мое присутствие. Наклоняется.
– Привет! – выходит фальшиво. – Как твои дела? – Сынишка отворачивается, стесняясь незнакомого человека. – А у меня для тебя кое-что есть. Ты любишь игрушки? Машинки? Роботов? – перечисляет она, но первоначального контакта с сыном не находит.
Не знаю почему, но чувствам Германа по отношению к Илюше я верю, хоть он и не заявляет о них вслух. Я ощущаю их на каком-то интуитивном уровне.
А вот его жена явно не в одной лодке с ним. При всей показной любви ребенок ее раздражает. Как сейчас, когда она не получает от него нужного ответа и нервно сжимает пальцы в кулаки.
– А какие твои любимые мультики? – не сдается Александра.
– Я хосю кису! – обиженно выдает Илюша. – А она убезала, – кивает он в сторону дома, где скрылся хозяйский любимец.
Уж кого-кого, а котят сын просто обожает. Готов тискать их днями и ночами, дома плюшевые игрушки только коты, соседские пушистики, уже видя нас издалека, ищут убежище. Чувствую, что и за местным Марселем Илюша будет охотиться до победного.
– Кису? Ну, хороший мой, животные – это не игрушка. Они живые. Но у меня для тебя есть сюрприз. Хочешь увидеть? – протягивает ему руку, стараясь казаться дружелюбной.
Выходит плохо. Я на расстоянии ощущаю раздражение, исходящее от этой женщины. А Илюша и подавно шарахается от нее на два шага назад.
– Я с мамой, – громко произносит он и отрицательно трясет головой.
Александра морщится, как от зубной боли. Цыкает, прикрывая глаза, и все же заставляет себя посмотреть в мою сторону. Проходит оценочным взглядом с ног до головы.
– Я надеюсь, ты понимаешь, что далее этот спектакль играть нецелесообразно? Ничего сверх того, что тебе уже дали, ты здесь не получишь, – качает головой. – Кроме неприятностей, конечно. Их я тебе гарантирую.
Стискиваю зубы, стараясь не выдать своих эмоций. В том, что эти люди не просто угрожают, а умеют претворять в жизнь, я уже убедилась. И уверена: Александра припрятала в рукаве не один козырь против меня. Правда, какие и насколько опасные, мне остается только догадываться.
– Я сюда не рвалась, – стараюсь говорить спокойно. – Дайте нам с сыном возможность уйти, и обещаю: я никогда больше не потревожу вас.
– Оставь его и вали на все четыре стороны! – шипит хозяйка дома. – И вообще, не понимаю твоего упорства. Зачем тебе чужой ребенок? – делает она упор на последних словах. – Какая тебе от этого выгода?
Я смотрю ей в глаза и понимаю, что наш разговор напоминает общение слепого с глухим. Мы общаемся на принципиально разных языках. Вряд ли человек, видящий в родном чаде только выгоду, сможет понять, что такое материнская любовь.
Я растерянно жму плечами.
– Я люблю его.
– Пф-ф! – закатывает она глаза. – В общем, я все сказала. Решать тебе.
Да, решать мне. И, несмотря на раздирающие в клочья сомнения, сдаваться так просто я не намерена. Особенно теперь, когда увидела настоящее отношение к ребенку.
Чего-чего, а искренней любви от своей биологической матери Илюше ждать не стоит. Я до сих пор не могу понять, почему Кравицкие изменили свое решение и надумали вернуть сына.
– Я вас услышала. Но мой ответ остается прежним.
– Хорошо, – неожиданно меняет она тему разговора. – У тебя будет время подумать. А пока следуй за мной. Я покажу тебе твою комнату. И детскую.
Вопреки логике, комната, которую выделила мне Александра, находится в другом крыле. И даже не на одном этаже с детской! Ощущение, что она специально нашла помещение как можно удаленней от того места, где будет жить ребенок.
Задавать вопросы и протестовать бесполезно. Я по глазам хозяйки вижу, что она делает это специально.
– Сыночек, пойдем, я покажу тебе динозавров? Ты любишь с ними играться? – ласкается она к ребенку с лисьей грацией.
Но Илюша чутко распознает фальшь. Топает ножкой и отворачивается, цепляясь за подол моего платья.
– Мама, я хосю домой, – жалобно просит он.
Я его понимаю. Сама отдала бы многое, чтобы сбежать из этой золотой клетки. Но увы. У меня элементарно даже нет с собой телефона, чтобы вызвать помощь или предупредить маму.
– Это и есть твой дом. Теперь ты будешь жить здесь, с нами, – щебечет Александра.
Что еще больше пугает Илюшу.
Помню, в детстве отец с матерью любили пошутить, что они мне не родные, что настоящие мама с папой скоро приедут и заберут меня. Я рыдала в голос, а им было смешно. До сих пор не понимаю такого юмора, травмирующего детей.
А у Илюши это реальность. Поэтому я, как никто другой, понимаю его состояние сейчас.
– Нет! – выкрикивает он раздраженно. – Я с мамой!
Подхватываю его на руки, прижимая к себе. Давая такое необходимое ему сейчас ощущение защищенности.
– Прекратите! Вы специально? Это такая методика психологического издевательства над ребенком? Вы что, не видите? Он вас боится! К тому же нас привезли сюда, не спросив. Илюша устал. Голоден.
Александра обиженно поджимает губы. Видно, что дама далека от всего того, что связано с детьми. Она сама напоминает взрослого ребенка в своем стремлении перетянуть на себя внимание сына.
– Хорошо, я распоряжусь подать ужин, –
