тебя все в порядке с прошлым, служба безопасности проверит тебя в первую очередь.
А вот это плохо.
Как я могла забыть про службу безопасности. Она забрала мой паспорт и телефон, не стоит труда узнать о звонках и сообщениях. Нет, мне не стыдно и нечего скрывать, но моя работа на Захира и кредит, повешенный отцом, вызовут вопросы.
Но Мурат Русланович все это знает, ему стоит только посмотреть на меня и проверять не нужно. Вздыхаю, выпрямляю спину, смотрю в глаза женщине.
– Да, я все понимаю.
Она уходит, оставшись одна, вновь смотрю в окно, там яркое солнце, а на моей душе черные тучи. Я ведь все могу рассказать ему, пусть для начала выслушает, а потом гонит. Но у человека с таким тяжелым взглядом, который я помню, не бывает полутонов. Я для него шлюха, что продала себя задешево.
– Девственность стоит дорого, она ценнее денег, а ты продалась за копейки. Ты такая же дешевка, как все, – слова эхом звучат в голове.
Болит душа, меня словно режут изнутри, он задел за живое, напомнил мне то место, куда меня опередили еще в школе – место дешевки и изгоя. Пытаюсь взять себя в руки, это все неправда, это была моя девственность и не ему, козлу, судить.
Быстро закончила уборку, можно было передохнуть несколько минут и нужно идти помогать на кухне Вартану. Зашла к себе в комнату, умылась, девушка, что теперь отражалась в зеркале, была бледная, глаза большие, под ними и правда синие круги, губы слишком яркие, искусанные. Я, кажется, похудела еще за эти дни, черное платье сидело свободно, пригладила волосы, вышла в комнату и остановилась.
Прямо на кровати лежала небольшая, еще не раскрыв свой бутон, роза.
Кроваво-красная. Я угадала с цветом. Несложно было понять, кто ее оставил, но, как и во многом, я тогда ошибалась.
Глава 16 Хасанов
– Осман, не гони, я хочу живым приехать домой.
– Ой, да скорость детская, всего сто шестьдесят, – молодой мужчина говорит с легким акцентом, чешет аккуратную бороду, сверкая на пальце огромным бриллиантом.
– Ты забыл про дороги, здесь не Турция.
– Этот зверь может и больше, ему, как скакуну, нужно разогнаться.
Охрана с парнями осталась далеко позади, Осман с азартом сжимает руль, смотрит вперед, в глазах отблески заходящего солнца, на лице улыбка. Когда-то я был таким же лихим, все мне было нипочем, и никто мне был не указ. Но спесь молодости очень быстро проходит, а у него она в самом разгаре.
– Там скоро по трассе будет кафе «Караван» и заправка, сверни к нему, кое с кем переговорить нужно.
– Хасан, ты чего задумал? Решил угостить меня местными деликатесами в забегаловке? Мой желудок может такое не принять, я могу не устоять, жрать хочу дико, в самолете херню одну дают.
– Кстати, зря, там, говорят, вкусно, но я не пробовал. Надо просто уладить одно неоконченное дело, все равно по пути.
– Слушай, а тут у вас девчонки хорошие есть? Ну, не всякие там, конечно, не шлюхи, а что-нибудь такое, миленькое и сладенькое, – Осман облизывает губы, снова улыбается, теперь смотрит на меня, но в глазах не только блеск от заката, но и совсем от другого.
– Зачем тебе такие?
– Не люблю потасканный и испорченный товар.
Зря он так, шлюхи идеальный вариант, они отрабатывают те деньги, которые им платят. Кто отрабатывает хорошо, кто не очень. Все бабы такие, кто дороже, кто дешевле, каждая продается, цены разные. У меня всегда только такие отношения и резинка гондона на члене, разделяющая нас.
Всегда. Нет исключений.
Пять дней был в чужой стране, какие там бабы, не до них, дела решать надо было, очень непростые дела.
– Надо будет, Осман, найдем какую хочешь: беленькую, черненькую – для тебя все что угодно.
– Э, нет, не пойдет, «какую хочешь» забирай себе. Мне нужна чистенькая, хорошенькая, с покорным взглядом, чтоб титьки не прыщи и стояли.
– Куда тебе, жены мало?
– Мало. Жена – это святое, дети, семья, но она иногда так мозг выносит, ты меня понимаешь. Уходишь в клуб, там телки, русские самые красивые и больше всех любят деньги.
Нет, я его не понимаю, потому что у меня не было такого никогда и не будет. Не было жены, которой бы я изменял.
– Но отец меня на части порвет, если я Мадину обижу или она узнает, так что все надо брать по-тихому, – он смеется, прибавляя еще газа.
Да, вот отец Османа один из самых уважаемых людей Турции, владелец много чего, устану перечислять. С ним приятно вести дела по нашим общим вопросам, этого не отнять. В отличие от его старшего сына, выросшего в роскоши и вседозволенности, Камар Азиз знает цену деньгам и своему слову.
Пять дней в напряге, голова уже мало что соображает, все это время спиной чувствую неладное, но все никак не могу понять, откуда дует ветер и есть ли он вообще. Может, это все моя паранойя? Скоро дата, все из-за этого, десять лет, страшно подумать, как я жил все это время.
Осман полетел со мной проверить поставки, принять груз, еще одна, не самая лучшая сторона моей теневой деятельности. Чтобы в регионе не было разгула, и он не утонул в наркоте, ее нужно контролировать. Контроль нужен всем: дилерам, барыгам, распространителям.
Нужно контролировать себя, свои эмоции, слова, даже движения и мысли.
– Будет тебе чистенькая, найдем. Хорош уже гнать, так въебемся куда.
– Обижаешь, брат.
Солнце уже село, фары вырывают из темноты пустую трассу. А я вижу глаза той девчонки. Зеленые, ядовитые, полные слез и страха. Когда брала в рот, когда вбивался членом, как в рабочую шлюху до самой глотки, у самого яйца сводило от острого нахлынувшего желания, разрывало на части, хотел свернуть ей шею.
Девственницей оказалась, узкая, горячая, закрывалась руками, отворачивалась, кусала и без того полные губы. Мне не было ее жалко, она получила что хотела. Отдалась задешево, я мог порвать, поиметь во все щели, трахать
