а, Свет?
– Ему не фейерверк нужен, а свежее мясо.
– Уверена?
Мысли невестки на этот счет остаются загадкой, потому что к столу возвращается виновник торжества. Падает на диван. Машет бармену, чтоб наливал. А пока тот наполняет наши бокалы, утыкается в телефон.
– Алло. Мы тут! Может, в семью вернешься? – язвит Светка.
– Связь херовая. Люди пишут, а я не могу ответить. Обидятся.
Я пожимаю плечами. Ну, надо имениннику ответить прямо сейчас – пусть отвечает. Не понимаю, зачем так остро на все реагировать. Светка как будто только и ждет, к чему бы ей еще придраться. Подхватываю бокал, чтобы сгладить:
– За тебя, братик.
– Угум… – бормочет тот, одной рукой, не глядя, протягивая свой стакан, чтобы чокнуться, другой – набирая ответ в телефоне.
– Я тебе сейчас его в зад засуну! – шипит Светка.
– Боюсь, там связи тоже нет, – белозубо улыбается Адиль, и почему-то это окончательно выводит Светку из себя. Она подхватывается, каким-то образом протискивается мимо меня, сгребает телефон, сумочку и проносится мимо.
– Эй, Свет, ну ты куда?
– Домой! Пошло оно все. Пусть отмечает праздник с телефоном.
– Да блядь, мне что – ответить на поздравления нельзя?! – взрывается Адиль в быстро удаляющуюся спину жены.
– Верни ее, – вздыхаю.
– На хера?
– Она же этого ждет.
– Чтобы я за ней бегал?
– Чтобы ты показал, как она для тебя важна. Прием детсадовский, но вы же с ней примерно с детского сада и вместе?
Чертыхаясь, Адиль нехотя выходит из-за стола.
– Друдом у них какой-то, а не отношения, – комментирует, затягиваясь, Валюха. – Уже бы или развелась, если ее что-то так парит, или смирилась.
– Им бы поговорить начистоту, а они только и могут, что шпынять друг друга да обвинять в обидах столетней давности.
Валюха кивает. Протягивает мне мундштук. Я меняю насадку.
– Ты-то сама когда вызовешь Молотова на разговор?
– Вызовешь? Прям как на дуэль? – щурюсь, выпуская ароматный дым.
– Если бы. На дуэли все по-честному. А твой Игореша так не умеет.
– Он не мой, – отпиваю вина. – А поговорим мы после моего возвращения.
– Откуда?
– А я не сказала? – невинно хлопаю глазами. – Мне тут кое-куда нужно смотаться. На три дня.
– Куда же?
Я не могу уехать и никому не сказать, где буду.
– К Климу.
Лицо Валюхи надо видеть! Это что-то. Еще немного, и ее челюсть коснется стола.
– Ты серьезно, мать? Собралась на свиданку к зэку?! Яся! Нет, ну ладно, я дура простодушная, скачала тебе это гребаное приложение. Но ты! Ты-то, Ясь, умная баба. Куда ты лезешь вообще?! Вдруг он тебя…
Валюха осекается, отвлекаясь на непонятную суету у входа.
– Что случилось? – выхожу я из-за стола.
– На улице кого-то сбила машина.
Это может быть кто угодно, так? Но мое сердце, будто предчувствуя что-то ужасное, уходит в пятки. Подхваченная толпой любопытных, я выхожу на улицу. А дальше все будто в дешевой драме. Улица, фонарь в ярком пятне которого, как на сцене, разыгрывается кульминационная сцена.
– Адиль, слышишь, бро! Не трогай ее. Нельзя, если поврежден позвоночник.
– Ага…
Светка лежит как сломанная кукла, прямо на дороге. Возле нее на коленях сидит Адиль. Движение вокруг замерло. Машина, та, которая, вероятно, ее и сбила, стоит криво припаркованной чуть дальше. Водила, не находя себе места, мечется по кругу, обхватив голову руками и бесконечно повторяя:
– Она сама. Сама выскочила, прям под колеса!
Я подбегаю к брату. Диковато озираясь по сторонам, ору:
– Скорую вызвали?!
– Ага. Едет.
Где-то на заднем плане причитает Валюха и перешептываются другие гости, но я не разбираю слов. Все звуки перекрывает срывающийся надсадный голос брата:
– Света… Светочка, ну ты что же? Ты зачем так? Свет… Открой глаза. Свет. Малыш, хватит. Я все понял, правда. Просыпайся, а? Света-а-а.
В его бессвязных просьбах столько отчаяния, что оно захлестывает все вокруг. Понимая, что надо спасаться, и его… его тоже спасать, хватаюсь за телефон. В таких ситуациях обязательно нужно что-то делать! Кому-то звонить. Нельзя просто сидеть и ждать с моря погоды. Начинаю с остервенением листать телефонную книжку. На экране всплывает сообщение:
«Так что, Ясь? Ты прилетишь?»
Я в таком шоке, что даже не сразу понимаю, кто мне пишет и о чем.
«Нет. Прости».
И продолжаю дальше. Наверняка я найду того, кто нам сможет помочь. В моей телефонной книжке тысячи номеров! Есть даже парочка министров.
«Что-то случилось?»
«Невестку сбила машина. Мне не до тебя».
Издалека доносится рев сирены.
– Скорая уже близко. Адиль, слышишь? Скорая уже близко.
Я никогда не видела брата таким. Никогда. Господи. Я опускаюсь рядом с ним на теплый асфальт. Прижимаю залитое слезами лицо к груди. На улице жара, но нас обоих мелко-мелко колотит.
Когда звонит телефон, я прикладываю его к уху машинально, не глядя на экран. Выбиваю зубами дробь:
– Д-да?
– Это Клим. В двух словах – что случилось, в какой больнице находится твоя невестка, и ее имя-фамилию.
Я рассказываю, что случилось, лишь бы поскорей закончить этот бессмысленный разговор и попытаться связаться с кем-то, кто в действительности нам поможет! Отключаюсь. И опять утыкаюсь в телефонную книгу. Господи, почему врачи не инвестируют? Если бы инвестировали, у меня бы непременно сохранился какой-то контакт…
Рев сирен усиливается. Становится оглушительным. Я как раз думаю о том, насколько все усложнит звонок Молотову, и сможет ли он помочь, когда Светку укладывают на носилки.
– Можно с ней? – вскидывается Адиль.
– В карете нет места. Езжайте следом.
– А куда?
Нам отвечают. Мой телефон в который раз пиликает. Я раздражённо зыркаю на экран.
«Узнала, куда ее повезут?»
На автомате строчу адрес. Зачем? Чем он поможет?
– Ты сможешь вести машину? – спрашивает Адиль. Отчаянно киваю, хотя какой там? Руки трясутся! Голова ничего не соображает. Но что делать? Не ждать же такси!
Как добираемся до места – не помню! Вспышками перед глазами – каталка, врачи, все куда-то бегут. Ощущение нереальности происходящего усиливается. Я будто смотрю сериал с молодым Джоржем Клуни. «Скорая помощь», кажется.
Светку увозят.
– Что мне делать? – растирает лицо Адиль. И только
