Максимилиан это понимает сразу, усмехается и кивает.
— Отлично, значит избежим недопонимания. Во-первых, я не собираюсь извиняться ни за что.
Это меня разочаровывает. Не скажу, что извинения что-то изменили, но услышать их не минус точно.
— …Это мое прошлое, какое есть. Смирись.
Подтверждаю второй вывод: он не знает, что мне известно гораздо больше, чем его постельные игрища с моей сестрой. Будь дело только в этом, я бы относилась проще. Он этого, видимо, не понимает.
— Во-вторых, ты останешься здесь столько, сколько этого потребует ситуация, так что не беси меня. Будет так, как я сказал. Дело не в том, что я боюсь за свою репутацию, дорогая. Я трахнул столько баб, сколько ты себе представить не можешь, и никогда этого не скрывал. Ты достигла возраста согласия, да и сама пришла ко мне — мне нечего бояться. Но если у тебя есть вопросы, можешь их задать. Вполне возможно, я даже отвечу.
Но я молчу. Я все знаю, и мне не надо красивой лжи, к тому же он выдает ее сам через мгновение.
— Тебя интересует зачем я врал? Столько времени притворялся? Знаю, что ты видишь кое какие отличия, и ответ прост и до смешного банален: мне было любопытно.
«Ну конечно…и на что я рассчитывала?!» — не знаю, но рассчитывала же.
— …Вы сестры, я хотел знать насколько вы разные, но сейчас дело гораздо серьезнее моего любопытства. Ты — залог того, что Лилиана сделает кое что, что мне необходимо. Интересно послушать о чем я? Тогда спроси. Сло-ва-ми.
Снова это происходит — он пытается меня заинтересовать и разговорить, чтобы потом выкрутить ситуацию в свою пользу. Я то знаю. Во время наших «отношений» он часто так делал: был виноват сам, но мы говорили, и по итогу в дураках оставалась я. Он слишком умный манипулятор, но и я не дура, чтобы на это вестись, накушалась. Отвожу взгляд, и Максимилиан наконец отпускает меня, но лишь чтобы стать еще ближе: встает коленом на кресло, приближается и шепчет на ухо.
— Меня поражает твоя принципиальность, милая, но мы оба знаем, что ты проиграешь. Я всегда получаю все, что я хочу.
Все в купе, начиная с правды, которая слетает с его губ, заканчивая тем фактом, как жестко он меня обманул и использовал, дает неожиданный результат. Моя гордость поднимает голову и вместо того, чтобы мне опять забиться в себя, я вдруг плавно поднимаю нос и бесстрастно смотрю перед собой. Гордо. Мол, ага, сейчас, посмотрим еще, кто кого. Это его опять веселит. Максимилиан приближается, касаясь щеки губами, а потом бархатно, тихо шепчет.
— Есть еще кое что, что ты должна знать…
Снова внутри прыгает. Я понимаю, что все еще надеюсь на хоть грамм чего-то хорошего, но Максимилиан не собирается давать мне ничего хорошего, только очередную бомбу.
— …Мне известно, что твоя мать жива.
Я расширяю глаза и резко поворачиваюсь на него, вот где совершаю ошибку. Он тут же хватает меня за нижнюю челюсть и крепко целует. Грубо, сильно, без капли нежности или какой-то заботы, причиняя боль. Я пытаюсь его отпихнуть, но я слабее, и он этим пользуется. Укладывает меня на лопатки, подминает под себя, а я в панике вдруг со всей силы кусаю его за нижнюю губу. Это мой единственный путь к спасению, и он работает. Наследник отстраняется, касаясь места укуса, у него идет кровь, а я пользуюсь моментом, когда он не так твердо «стоит на ногах», и отпихиваю от себя. Получается освободиться совсем, и я панически отползаю назад, вдавившись всем телом в спинку кресла. Подтягиваю ноги к груди. Смотрю волком. Максимилиан на меня с привычной, характерной для него усмешкой.
— Тебе нравится пускать мне кровь?
Молчу, тяжело дыша. Слезы срываются с дрожащих ресниц, но я их не вытираю. Я оплетаю руками свои ноги, чтобы от страха не распасться на куски, стараюсь угомонить тремор, смотрю на него, как на врага народа, и он вздыхает.
— Видел ее в ДТЮ после Белого бала. Я за тобой следил. Извини.
«Твою мать…»
— Не волнуйся, я никому не сказал. Пока точно. Хочешь, чтобы так было дальше?
Слегка киваю. Его это улыбает — нащупал таки слабое место, мудак…
— Зачем все это? Из-за отца? — молчу, но он не настроен терпеть и цедит сквозь зубы, — Лучше отвечай.
Киваю.
— Я догадался. Мой отец может быть очень настойчивым…Делай, что тебе сказано, и я — могила. Прекрати трахать мне голову и смотреть так умоляюще — ты никуда не уйдешь. Все очень просто. Попробуешь сбежать, я пойду к Властелину мира с отвисшими яйцами и все ему расскажу.
Только в этот момент я в полной мере осознаю, о чем говорила Оксана. Передо мной сидит расчётливый манипулятор и мудак, который ничем не поскупится ради своей цели. Что мне делать? Это же отсутствие выбора, и я соглашаюсь, а будто продаю свою душу, кивая.
— Нет, так не пойдет. Изъясняйся нормально. Сло-ва-ми.
— Я согласна, — еле слышно шепчу, закрывая глаза, — Я не буду пытаться сбежать.
— Хорошая девочка.
Горячие пальцы касаются моей лодыжки, и я очень хочу отстранится максимально, но стоит мне только об этом подумать, как я получаю предостерегающий взгляд. Мол, не дергайся. Поэтому терплю, стойко, даже когда касания начинают движение вверх. Максимилиан хмурит брови, он не смотрит мне в глаза, а только следит за тем, что делает, пока не доходит до плотно сжатых рук. Коротко бросает на меня взгляд, снова опускает его и силой расцепляет замок. Я совсем чуть-чуть сопротивляюсь, потому что мне страшно, что последует за тем, как, наверно, последний рубеж падет — я же остаюсь буквально без защиты, пусть мои сцепленные ладони и не являются такой уж надежной защитой.
Максимилиан снова цепко следит за своей рукой, которая переходит мне на колено, но когда она ползет еще выше, я честно непроизвольно пинаю его, за что тут же расплачиваюсь. В этот раз принц готов к моим «фокусам», перехватывает ногу за лодыжку и резко дергает на себя. Как итог я снова на лопатках, а он сверху, прижимает руки за запястья к креслу.
Унизительное поражение, я ведь даже не попала…спасибо только за то, что он не лежит, а продолжает сидеть, сохраняя хотя бы подобие дистанции.
— Знаешь, со временем мне все проще предугадать твои поступки. Ты не очень то умная, да?
Отворачиваюсь, уставившись в окно. Мне больно и неприятно, я не хочу видеть его лицо, а за такой шантаж никогда не прощу.
