class="p1">— Ааа… Да, что-то такое слышал. Ты же знаешь, я предпочитаю песни без слов.
— Это называется просто мелодия.
Телефон Виолы тренькнул, она улыбнулась. Я насторожился и как будто немного ревновал: кому она могла так улыбаться.
— Вот штопор, — достала из кухонного ящика и опустила на стол. — Но не спеши открывать вино, которое ты принес. Я его не люблю.
— Что?
Я с изумлением посмотрел на бутылку испанского: красное, полусухое, стоит недешево.
— Ты всегда такое вино выбираешь! На встречах, сборищах в офисе…
— Выбираю, — кивком согласилась Виола. — И цежу один бокал на протяжении целого вечера. Чтобы меньше пить, — подмигнула.
Я призадумался: сколько еще я узнаю о ней? Я думала, что знал о ней многое. Но если Виола так мастерски провела меня с маркой любимого вина, то черт знает, какая она еще коварная.
— Конфеты? — поинтересовался я. — Тоже не те?
— Конфеты — мои любимые! — прикрыла глаза и в подтверждение своих слов слопала целую конфету, облизнувшись.
В дверь кто-то позвонил.
— Привезли мое любимое вино и закуски, — улыбнулась. — Откроешь? Только, пожалуй, надень трусы…
Я отмахнулся. Трусы — узкие, тесные, стояку в них неудобно.
Я схватил с крючка кухонный фартук и пошел открывать дверь. Все равно меня увидят только спереди. Подумают, что я готовлю что-то… Жарю, например. О да, сегодня у нас в десерте сочное жаркое в виде Виолы…
Признаюсь, к двери я шел без задних мыслей.
Ни о чем плохом не думал.
Понял, что меня провели, когда распахну дверь, за ней оказалась пустота, а в спину толкнули сильные руки.
— Эй!
Обернулся.
В грудь ударили мои же мокасины, под ноги прилетели трусы.
И… дверь захлопнулась перед носом.
Громов
До меня дошло не сразу.
Осознание наступило как при замедленной съемке.
Сначала ступни пробрало легкой прохладой, потом неспеша до разума докатилась истина: я в подъезде. Босой. С голой жопой. В кухонном фартуке.
Виола выставила меня вон из своей квартиры.
Чтоооо?!
Но как коварно и хитро она это провернула.
Идеально просто.
Я был зол, возмущен и восхищен.
Но больше, конечно, возмущен: ибо за чтооооо?!
— Виола, открывай! — потребовал я, застучав по двери кулаком.
— Советую вам одеться, Клим Саныч! — гулко донеслось из-за двери. — У меня соседи — люди взрослые, серьезные. Пожалуются на шум и непристойное поведение в вашем исполнении! — отозвалась из-за двери Виола.
— Какое еще, блять, непристойное поведение? — зарычал я, будучи готов бросаться на эту гребаную дверь, бить ее кулаками, грызть, ломать, срывать с петель!
О, Виола сделала меня очень злым и решительным!
Я еще не испытывал таких сильных чувств прежде и казалось, что я сейчас просто взорвусь, бомбану — только кровавые ошметки во все стороны брызнут!
— Вы голый. Материтесь. Кричите. Все, статья за административное правонарушение вам обеспечена.
Но так просто я бы не сдался.
— ОТКРЫВАЙ! — пнул дверь, охнул: больно.
Дверь-то железная.
— За что? Хотя бы ответь, за что? Тебе секс не понравился? — спросил я громко.
— Просто оденьтесь и как можно скорее спуститесь. Я соберу ваши вещи, телефон в пакет и сброшу его с балкона.
— Приказ на свой отпуск тоже можешь спустить так же. Я возьму его скомкаю и подотрусь. Ты меня поняла? — закричал в глухую дверь, бомбанув по ней кулаками несколько раз. — Я на тебе так потом отыграюсь… Ты неделе на своей пышной заднице сидеть не сможешь! И нет, милая, это не потому что я тебя отшлепаю! Я тебя не только отшлепаю, я тебя нагну и возьму…
— Замолчите-замолчите-замолчите! — потребовала Виола.
— Открой дверь, — предложил почти мирным рыком. — Или я скажу это вслух и все любопытные соседи, все те соседи, которые ничего и никогда не слышат, если происходит дурное, но всегда настороже, если можно подсмотреть в замочную скважину… Так вот, те самые соседи все и услышат.
— Не смейте. Хотя… В топку. Говорите. Мне с ними детей не крестить! И из-за того, что я рядом с вами торчу с самого раннего утра до позднего вечера, все равно почти не вижусь с ними. Плевать! Валяйте… — предложила она.
— Возьму тебя в попу, которая напрашивается на наказание! Без смазки! — добавил тише.
Снова пнул, ударил, взвыл.
— Гром, через минуту пакет с вашим барахлом полетит вниз с балкона. Район у меня довольно приличный, но если ваши вещи растащат, я за них не отвечаю.
Не выбросит она мои вещи.
Не выб-ро-сит!
Но по идее Виола и меня не должна была из квартиры выставлять.
Мой план был прост — мы трахаемся.
Трахаемся, восполняя пробелы, возникшие за восемь лет сотрудничества бок о бок.
Ей — хорошо. Мне — хорошо. Все просто зашибись!
Виола и помощница идеальная, и любовница — отменная.
Два в одном, моя ж ты секси-девочка!
Ничего другого быть просто не могло!
Но вот он я — в подъезде.
По коже побежали мурашки от прохлады напольной плитки, покусывающего ступни.
Делать нечего, надел трусы под фартук, натянул мокасины, поплелся к лифту.
Оказывается, Виола не только на внешность яркая, но и фантазия у нее отменная. Креативное мышление плюс решительность, наглость, умение быть расчетливой и капельку безжалостной.
Просто идеальная кандидатка в помощницы и спутницы для моего члена.
Царица…
Но блять, что это за выкрутасы? Она мне за них ответит.
* * *
Виола
— Не выходит твой босс, — сказала подруга, перезвонив мне сразу же.
Именно Марфа согласилась мне помочь проучить еще одного представителя семейства приматов, как она называла мужчин.
Она позвонила в дверь и сразу убежала, спустившись на лифте.
— Да знаю я! Знаю, блин! — ругнулась. — Я все сделала, как планировала. И Грома выставила, и вещи выбросила… Почему он не уходит! Дверь мою пинает. Дурак! Он двери пинает, а мне потом ему врача вызывай и за мазью бегай, которая обезболивает.
— Не думаю, — отрезала Марфа.
— То есть.
— Ха! Ты мужика выставила из квартиры… Обломала. Думаешь, они такое прощают? Нет!
— Стоп. Все стихло! Кажется, ушел…
Я побежала к окну, затаила дыхание. Вот и он — появился из подъезда, злющий, как черт.
Марфа прыснула со смеха.
— Не пались! — взвыла я, рассмотрев на детской площадке подругу, которая сидела и раскачивалась на детской качели, разговаривая со мной через наушники.
— Он в трусах и фартуке. У тебя такая сексуальная фантазия? — вполголоса поинтересовалась подруга.
— Нет. Это… Боже, молчи! Так… Он идет к вещам.
Громов подошел к пакету со своими вещами. Он поднял взгляд вверх и безошибочно точно метнул молнию своими темными глазами, зыркнув так, что даже на высоте
