– Есть какие-нибудь догадки, что это может быть?
– Что угодно.
– Еще одна сестра или брат? – накидываю я, чтобы хоть так стравить чуток напряжение. И, может быть, немного с ним сблизиться?
Матиас на меня косится с кривой улыбкой.
– Не дай бог.
С моих губ срывается испуганный смех. Да уж. Могу себя представить его состояние, когда он увидел мой тест. Будем честны, вряд ли бы кто на его месте отреагировал по-другому. И потому нет ничего удивительного в том, что его иногда на меня срывает. Взять хотя бы ту отвратительную сцену в туалете, о которой я стараюсь не вспоминать. Но это невозможно. Я то и дело наталкиваюсь то на пластырь на его руке, то, когда он его снял, на поджившую корку на изогнутой ране. И все возвращается.
– Это шутка, – шепчу я. – Просто чтобы ты немного выдохнул.
– Переживаешь за меня?
– Кажется, ты очень расстроен в последние дни. – Тушуюсь, сползая ниже по сиденью.
Матиас не отрицает моих слов. Но и не соглашается с ними. Остаток пути мы молчим. Но вовсе не эта тишина нас гнетет, а неизвестность. Мы варимся каждый в своих догадках, и в этом смысле у Матиаса наверняка больше вариантов. Я же не знаю, что думать.
Когда, наконец, поднимаемся в ресторан, расположенный в шикарном яхтклубе, отец с мачехой уже сидят за столом. Я не готовилась к выходу в свет, поэтому и выгляжу соответствующе. Но что удивительно, Марта оставляет это без внимания.
– Ну, наконец-то! Мы уже вас заждались. Надеюсь, я не сильно навредил твоим планам, дочь.
– Все нормально, – заверяю я.
– По какому поводу пьянка? – вступает в разговор Матиас, пожимая руку отцу.
– А что, разве нам нужен повод? – деланно удивляется тот. – Просто захотелось выбраться куда-то из дома.
– Пап, да ты издеваешься?! – взрывается брат. – Выбраться?!
Отец хмурится, копаясь приборами в салате. Мнется…
– Садись, сын. Официант! Меню принесите, что ли. Как экзамен-то, Ань?
– Нормально, – киваю я, а рука сама по себе, будто живя своей жизнью, скользит по обитому тонкой кожей дивану, пока не натыкается на препятствие. Руку Матиаса. – На пятерку сдала. Так что теперь – свобода.
Мой голос звучит немного истерично. Может, потому что наши пальцы так близко. И я могу… могу их коснуться. Чтобы поддержать Матиаса. Да. Только поэтому. Сглотнув, осторожно веду рукой дальше. Накрываю под столом его ладонь. У него на удивление нежная кожа, под которой отчетливо проступают вены. Кончики пальцев дрожат. Вот будет смех, если он оттолкнет мою руку. Холодея от ужаса, едва не одергиваю ту сама, но как раз в этот момент Матиас разворачивает ладонь и так же молча переплетает наши пальцы.
Это вызывает бурю в моей душе, но как-то мне все же удается поддерживать беседу. Говорим только мы с отцом. Марта с Матиасом помалкивают, будто копя силы для того, что последует дальше.
– Кстати, как продвигаются дела с квартирой?
– Я подобрал несколько вариантов. Аня завтра встречается с риэлтором.
Да?! Интересно. Лично я об этом в первый раз слышу. Открываю рот… Может быть, чтобы возмутиться. Но Матиас медленно ведет большим пальцем по моему запястью, и я закусываю губу, чтобы не застонать от того, какие чувства во мне пробуждает эта невинная ласка.
Я абсолютно ненормальная. Точно… Я не дышу, впитывая в себя эту скупую нежность.
– Надеюсь, в твоем списке нет студий. Никак я не пойму этой моды.
Возразить бы! Повторить в миллионный раз, что мне ничего от него не надо. Но, похоже, меня никто не собирается слушать. Не зря же Матиас предостерегающе сжимает пальцы у меня на запястье. Отчего я сдуваюсь враз и абсолютно без сил прикрываю глаза. Сердце колотится, как ненормальное. Даже непонятно, почему я одна его слышу. Ведь одна же?
Приносят заказ. Разговор перетекает с недвижимости на более общие темы. Прогноз погоды, планы на лето… А потом как будто бы между делом отец говорит:
– Да, чуть не забыл. Сегодня сделал первую химию.
Здесь надо отдать должное Марте. Она приходит в себя первая. Мне кажется, я даже прослеживаю, как она дергается в желании повиснуть у мужа на шее, но в последний момент ее сдержанность берет верх. И она, будто беря пример с нас с Матиасом, стискивает пальцы мужа.
– Слава богу.
– Почему ты не посоветовался? Не сказал? – возмущается Матиас. – Я бы поднял на уши…
– Вот поэтому. Хватит вокруг меня водить хороводы. Я мужик, или кто? Справлюсь. А вы только суету наводите. Не хочу лечиться – плохо. Хочу – еще хуже.
Конечно, он все перекручивает, чтобы побурчать, но это что? Пусть! Главное, что отец все же решил побороться. Только сейчас, когда он это, можно сказать, подтвердил, я поняла, как на самом деле меня угнетала мысль, что наше с ним время конечно. И потому я выстраивала дистанцию, и потому пряталась в свою раковину… Не давая себе привязаться, чтобы потом не страдать. А теперь… Теперь непонятно, что делать. Ведь желание побороться, один черт, не равно победе.
– Пап…
– Не хочу об этом. Будь моя воля, я бы вообще ничего вам не говорил. Но так вы ж меня замучаете.
– Окей. Я молчу.
Матиас отпускает мою ладонь и выставляет перед собой ладони в знак поражения. Я рада за отца. Но еще больше я рада за брата, который на его лечение возлагает не абы какие надежды. Не хочу думать о том, что с ним будет, если оно не даст результата.
Остаток вечера проходит в приподнятом настроении. Мы даже заказываем бутылку дорогущего вина, название которого лично мне ни о чем не говорит. А потом у Матиаса звонит телефон, и сказка заканчивается. Потому что у него своя жизнь, и то, что мы подержались за руки, ровным счетом ничего значит. Он едет к своей очередной женщине, а я возвращаюсь домой с отцом и Мартой.
Немного больно, что он с другой.
Впрочем, кого я обманываю? Сильно больно. И стыдно ужасно за то, что я представляю себя на ее месте.
Глава 14
– Эй, ну ты еще долго? Я всего на пару часов вырвалась!
Голос Дины, доносящийся из динамиков, звучит нервно и с претензией. Как будто мы с ней не потрахаться собрались, а как минимум спасать мир от инопланетного нашествия.
– Прости, сегодня не получится, – меняю на ходу планы, сбрасывая скорость на повороте.
– Ты охренел, Пятс? У меня вечер свободный! Думаешь, я не нашла бы с кем его провести?
– Ну, так найди. В чем проблема? – фыркаю и обрубаю связь. Отвлекаюсь всего на секунду, и чуть было не врезаюсь на полном ходу в выскочившую из-за поворота фуру. Габариты слепят. В ушах звенит надрывный сигнал клаксона. Эй! Вообще-то тут не я нарушаю! Выкрутив руль до упора, прохожусь юзом. Везет, что на трассе никого. Кое-как выравниваюсь. Съезжаю с дороги и выхожу на трясущихся ногах прочь, продышаться.
Звездное небо над головой. Горечь моря, вонь водорослей… Я мог этого не увидеть больше, не ощутить! От такой мысли накрывает снова. С чего? Почему? Последние дни в каком-то угаре – нервы в хлам. Сначала история с поездкой к Анькиной родне, потом наезд матери по поводу наследства, теперь вот отец, который все же решил бороться… И слава богу, конечно! Слава богу… Пусть даже мне предельно понятны его мотивы. И то, что все это ради Ани. Какая разница? На самом деле плевать, что в конечном счете заставило батю вцепиться в эту жизнь мертвой хваткой.
А наследством, если он поживет еще какое-то время, я готов поделиться. Ну, или же мне просто хочется казаться лучше.
Схлынув, накрывшая меня волна адреналина оставляет после себя слабость. Опускаюсь на задницу прямо в траву. Вид на город – изумительный. Можно всю ночь просидеть так, любуясь. Но не случается. Потому что совершенно не вовремя звонит телефон. Подавив порыв просто сбросить, скольжу взглядом по экрану. Да быть такого не может! Серега! Мой самый близкий друг еще со школьных времен. Он окончил мореходку, и вот уже лет десять ходит по всему миру на рыболовецких траулерах, возвращаясь на берег хорошо если на пару-тройку месяцев в году.
