время церемонии, но папа подошел ко мне сам.
— Ярослава, ты не будешь против, если я перекинусь парой слов с моим сыном? — спросил он у Яси.
Ани рядом с ним не было. Наверное, ищет, к кому еще можно прилипнуть для собственной выгоды.
— Иди к машине, Ясь, — попросил я бывшую. — Через пару минут приду.
Я намеренно очертил отцу временные рамки, в которые ему стоило уложиться, и когда Ярослава после небольшого колебания ушла, поинтересовался:
— Ты теперь курируешь мою жену, папа? Зачем тебе это?
Отец пожал плечами.
— Я уже говорил, что не оставлю Аню. Сейчас я обеспечил ее работой, она встанет на ноги и будет самостоятельной.
Я коротко рассмеялся и повторил свой вопрос:
— Зачем это нужно тебе? Вот, что мне интересно. Стало скучно на старости лет?
Папа улыбнулся, и в этом не было ни капли тепла или веселья.
— Когда тебе будет немного за пятьдесят, тоже станешь называть себя старым? — задал он риторический вопрос. — Ну и если тебя так волнует, зачем я это делаю, то отвечу. Аня мне нравится. Она чистая и добрая.
— Она умеет приспосабливаться. Отогнали от одной кормушки, тут же присосалась к другой!
Я намеренно говорил настолько грубо, потому что знал отца. Он не позволит себе несдержанность, которая может перерасти в драку. И точно! В глазах его полыхнул огонь, но он не стал снова хватать меня за шкирку или угрожать.
— Она мать твоих детей, Сережа! — процедил он тихо, видимо, не желая привлекать к себе внимание. — Имей совесть! И уважение к женщине, которая родила тебе двух прекрасных дочек! Какого черта ты притащил сюда Ясю? Журналистов здесь, конечно, нет, но твои друзья и партнеры явно не оставят это без внимания!
О, он зрил в самый корень! Потому что именно для этого я с собой Ярославу и позвал. Пусть Аня знает свое место!
— А может, я женюсь на Ярославе, как только избавлюсь от Нюрки, — пожав плечами, сообщил я отцу.
Брови его приподнялись.
— Хотя… зачем я перед тобой отчитываюсь? — продолжил лениво. — Ты и сам притащил сюда Аню! Или тебя не волнует, что подумают об этом другие?
Я схватил с подноса проходящего мимо официанта бокал, не глядя, что в нем. Приложил к губам и сделал глоток, который опалил горло. Весь этот диалог меня порядком выбесил!
— Анна здесь по работе, — спокойно ответил отец. — Все украшения, которые ты здесь видишь, — ее рук дело. Шикарно, правда?
Он немного призадумался и вдруг поразил меня до глубины души:
— Но может, ты прав… Ты показал всем свою будущую жену, а я — свою.
Сказав это, он развернулся на месте и ушел. А я с силой вцепился пальцами в стекло бокала.
И что это сейчас, черт побери, было?!
Возвращаться домой после праздника, который так могла назвать для себя с большой натяжкой, я не стала. Поехала к родителям, у которых остались девочки, чтобы проверить, как они. А потом решила, что переночую у сестры по соседству.
Рано утром Тане нужно было на работу, поэтому засидеться допоздна, как это часто у нас бывало, и поболтать обо всем и сразу не вышло. Да и не хотела я этого сейчас. Мне нужно было обдумать то, что ощущалось внутри как нечто новое, неизведанное и пугающее. И речь вовсе не о Сергее, с которым все было яснее ясного. Я размышляла об Алексее и о том, как он вел себя по отношению ко мне.
Лежа на диване и глядя в потолок, по которому изредка пробегали блики от фар машин, проезжающих за окном, я думала о том, что крылось в поступках свекра. Просто сочувствие? Скорее всего, да. С огромной долей вероятности, Алексею было просто стыдно за то, что творил Сергей, и он таким образом пытался загладить ту вину, которая лежала вовсе не на его плечах. С другой стороны, я ведь чувствовала, что за этим кроется нечто большее. Тем женщинам, к которым не испытывают симпатии, — не покупают наряды и не приводят с собой на праздники, где совместный выход не укрыть от посторонних глаз. А может, я все это себе придумала? Повернувшись набок, я закрыла глаза и попыталась заснуть. Надо выбросить все мысли об этом из головы, а то они меня до добра не доведут.
Отоспавшись и даже не заметив, как сестра ушла на работу, я встала с дивана и потянулась. Умывшись, отправилась на кухню, где на столе стоял пакет, в котором обнаружились два круассана. Рядом лежала записка: «Тебе к кофе, соня!». И смешной смайлик. Улыбнувшись, я заварила себе горячий напиток и, присев за стол, включила телефон. И тут же облегченно выдохнула, когда прочла сообщение от Никольского:
«Уезжаю в срочную командировку, буду через три дня».
Это был самый настоящий подарок небес. Лицезреть сейчас мужа и снова пререкаться с ним по поводу и без я не желала. Слишком устала от всего происходящего и мне был нужен только покой. Поэтому домой, забрав девочек у родителей, я возвращалась в состоянии, близком к эйфории. Три дня без Сергея… Боже мой! Какое счастье!
— Анна?
Меня окликнул женский голос как раз в тот момент, когда мы с детьми вышли из такси и собирались подняться наверх, в квартиру. Я обернулась и тут же нахмурилась. В нескольких метрах от нас был припаркован большой черный джип, рядом с которым стояла… Ольга, жена Татоса.
— Оля? — удивленно спросила я в ответ, крепче сжимая ручонки Кати и Лизы.
Зачем эта странная женщина, которая сейчас выглядела так, что краше только в гроб кладут, приехала ко мне?
— Мы можем с вами поговорить? Это очень важно… — прошелестела Ольга, и я окончательно напряглась.
— Если вы одна… можем подняться к нам в квартиру, — предложила я.
Оля затравленно огляделась, как будто за нами могли следить и она сейчас убеждалась в том, что рядом никого нет.
— Давайте лучше в моей машине, — кивнула она на джип. — Я не отниму у вас много времени.
Садиться к ней в машину, сажать вместе с собой моих детей? Ну уж нет!
— В нескольких шагах отсюда небольшой сквер, давайте там, — выдвинула я свои условия, не понимая, что это за шпионские игры. — Или нигде больше.
Некоторое время Оля смотрела на меня, затем медленно кивнула. Мы направились к скверу, где девочки вполне могли поиграть на крохотной детской площадке те десять минут, в которые я рассчитывала уложить разговор с женой Татоса.
— У меня не очень много времени, —
