Я попросил отправить костюм в отель, а сам отправился на прогулку. Я пообедал в уютном маленьком бистро неподалеку. Деловой район Зальцбурга оказался на удивление небольшим, и я забеспокоился, что могу невзначай столкнуться с Шарлоттой, но потом махнул на это рукой. День, вечер… Какая разница? Сегодня нас все равно ждет встреча.
«Я проведу вечер с Шарлоттой».
Перед концертом я купил в ближайшем магазине цветы. Дюжину красных роз. Когда продавец вложил мне в руку букет, приятное волнение, в котором я пребывал с самого утра, еще больше усилилось. С каждой проходящей минутой я становился к Шарлотте все ближе и ближе. От осознания этого сердце бешено колотилось в груди, а по телу пробегала дрожь предвкушения. Отчаянно стремясь принять желаемое за действительное – или, может быть, из-за излишней предусмотрительности, – я в последнюю минуту сунул в карман пиджака горсть презервативов. Никогда не знаешь, что произойдет.
Ну а что? Всякое может быть.
Я уже ехал на такси в концертный зал, когда позвонил Люсьен:
– Ной, у меня поразительная новость, – взволнованно заявил он. – Я посетил страницу Венского гастрольного оркестра. На сегодняшнем концерте прозвучит Концерт № 5 для скрипки с оркестром Моцарта. И солисткой будет наша девочка.
Я рассмеялся, словно внутри меня лопнул пузырь счастья.
– Передать ей привет? Сегодня вечером я хочу с ней встретиться, Люсьен. Дело сделано.
– О, мой милый мальчик. Я так счастлив за тебя. И за нее тоже. Горжусь вами обоими.
Я прочистил горло.
– Что ж, остается только надеяться, что она не возненавидит меня до глубины души, – произнес я как можно небрежнее.
– Это невозможно. Шарлотта не умеет ненавидеть.
Да, все так. В ней было слишком много любви. Но осталось ли что-нибудь для меня? Или проведенное в разлуке время сильно изменило ее, и наши отношения уже не станут прежними?
Ждала ли она меня?
В «Моцартеуме», где проходил концерт, я занял привычное место в углу верхнего ряда и за десять евро попросил капельдинера отдать букет роз солистке после концерта.
Я до боли в костяшках пальцев вцепился в подлокотники кресла. Начался концерт, и Шарлотта вышла на сцену. Зрители поприветствовали солистку вежливыми аплодисментами. Они не знали ни ее, ни на что она способна.
Потом Шарлотта начала играть.
Я слушал, как из скрипки, купленной специально для нее на деньги от продажи моего «Камаро», рождается мелодия. Неужели я и правда когда-то считал это жертвой? Черт возьми, я бы снова продал машину. Отдал бы ей гораздо больше. Все, что есть у меня. Каждый свой вдох. Каждый удар сердца.
Вот и она отдавала всю себя нам, своей восхищенной аудитории. Я чувствовал, как зрители вокруг меня в благоговении замерли, и понимал, что мы стоим на пороге чего-то поистине удивительного.
Когда концерт закончился, я поднялся с места, намереваясь спуститься к Шарлотте. Однако все зрители тоже подскочили на ноги, наполняя зал громом аплодисментов. Ощутив, как сжалось сердце, я приложил руку к груди.
«Наслаждайся, детка. Это все для тебя».
Я должен был позволить ей пережить этот момент триумфа. Она вполне могла разозлиться на меня или расстроиться, и своим внезапным появлением я только испорчу ей вечер. Поэтому я решил выйти на улицу и немного подышать воздухом, чтобы собраться с силами. А когда толпа поредеет, я вернусь и найду Шарлотту.
Вечер выдался прохладным, но не слишком холодным. Я прислонился к стене, чувствуя, как ветерок приятно овевает разгоряченную кожу. Внезапно раздался голос, который я безумно желал услышать последние полтора месяца.
– Ной!
Прямо передо мной – на расстоянии вытянутой руки – возникла Шарлотта.
– Привет, детка.
Она судорожно вздохнула, и сердце в моей груди замерло в ожидании.
– Я сейчас наброшусь на тебя, – предупредила она.
– Боже, да, – выдохнул я.
Шарлотта врезалась в меня всем телом, и я оторвал ее от земли, подхватив на руки и крепко прижав к себе. Я вдохнул ее аромат. Господи, моя Шарлотта. Я тысячу раз представлял себе этот момент и все равно оказался не готов к нахлынувшим на меня чувствам. Как же сладко обнимать ее и слышать тихие, полные боли всхлипы!
Она совсем не изменилась. Осталась столь же прекрасной, как и в моих воспоминаниях. Я ощущал ее красоту ладонями, чувствовал в неистовом биении сердца, колотящегося в унисон с моим.
Я немного ослабил объятия и поставил Шарлотту на землю, а потом принялся целовать ее глаза, нос, мокрые от слез щеки и дышать ею. Наши губы встретились, и поцелуй отозвался в каждой клеточке моего тела. Я вложил в него всего себя, надеясь только на то, что боль разлуки и все трудности путешествия не нахлынут на меня в самый неподходящий момент. Нет, я чувствовал лишь чистую радость.
И любовь. Прежде всего любовь.
– Боже, детка, – прерывисто выдохнул я, уткнувшись ей в щеку.
– Знаю, – тихо согласилась она. – Я все знаю…
Мы долго стояли там, в объятиях друг друга, пока из консерватории не начали выходить зрители. Мимо нас засновали люди, и мы наконец-то вернулись в реальный мир. И ощутили совсем другую потребность, пробужденную близостью тел.
Мы отправились в отель, расположенный в квартале отсюда. Маленький и пропахший стариной. С собственной историей. Хотя нам хватило бы и чего-нибудь попроще.
– Платить тебе, – заявила Шарлотта на ресепшене. – У меня с собой ничего нет. Я боялась, что ты снова исчезнешь, и помчалась за тобой, спрыгнув со сцены.
– Ты спрыгнула со сцены?
Я не стал дожидаться ее ответа и бросил на стойку кредитную карточку, после чего снова заключил Шарлотту в объятия. Я жадно поцеловал ее, исследуя языком каждый уголок ее рта, желая прямо сейчас попробовать ее на вкус. Я безумно скучал по ней. Мое тело тоже истосковалось по ее ласкам.
Мы поднялись на один пролет по скрипучей лестнице, открыли ключом дверь, и для меня осталась лишь Шарлотта. Ее кожа, волосы, прижатое ко мне тело, запах… все это принадлежало мне.
Она обхватила меня руками за шею и притянула к себе ближе, чтобы поцеловать. В тот миг, когда наши губы встретились, я едва не свалился с ног – настолько страстное желание охватило все мое тело. Я застонал и с таким отчаянием впился в рот Шарлотты, что вполне мог поранить ее зубами, однако сейчас ей явно не хотелось нежностей. Она отвечала столь же яростно, и я буквально чувствовал бушующую в ней страсть.
– Подожди, постой, – выдохнул я, едва Шарлотта потянулась к ремню на брюках. – Тебе может не понравиться, когда я расскажу, где был и что делал, – пояснил я вперемешку с поцелуями. Какой божественный вкус и запах! – Возможно, ты разозлишься. И возненавидишь меня.
– Ты кого-то убил? – спросила она, стягивая с меня пиджак.
– Нет, – ответил я и снова прижался к ее губам, не в силах сдержать стон. Господи, ее руки были повсюду.
Шарлотта рванула жилет на мне, отчего пуговицы посыпались на пол.
– Ты изменил мне? – Она спрашивала в шутку, но сама мысль об этом была подобна удару кулаком в живот.
– Нет, черт возьми.
– Тогда я не стану упускать возможность.
Шарлотта снова притянула меня ближе. Касаясь ее губ, наслаждаясь ее поцелуями, я чувствовал, что она улыбается.
– Может, лучше не торопиться? – предложил я. Я едва ли мог связно мыслить, ощущая ее прикосновения, но мне все равно хотелось доставить ей удовольствие. – Шарлотта, я люблю тебя… И безумно хочу. Скажи, что все в порядке.
– Я тоже хочу тебя. И жажду стать твоей, – выдохнула она. – Все хорошо. Просто отлично. – Шарлотта вдруг резко замерла и тихо вскрикнула: – О нет… боже, у нас ведь не…
– В левом кармане пиджака, – подсказал я.
Она с явным облегчением рассмеялась.
– Шутишь?
– Ну что сказать? Я чертов бойскаут.
Шарлотта на мгновение отстранилась, чтобы достать презерватив из пиджака, а затем мы продолжили с того места, на котором остановились. Я прижал ее к стене небольшого гостиничного номера и обрушил шквал жадных, исступленных поцелуев.
