собственно, за дело, но кто ж виноват, что бабы все как одна продажные, тогда заметил нестыковку. Ева словно впервые услышала от меня про ночь секса.
Она вылетела из переговорной, даже не крикнув ничего мне в лицо, а я остался обтекать.
Нет.
Что-то здесь не так. Совсем не так.
И я в этом убедился, когда увидел Еву на пороге своего кабинета. Ещё и бросил вопрос про решение продаться. Просто мне интересно, где все пошло через задницу. А рыжая взяла и назвала цену.
Нормальную такую цену.
Ни разу не платил за трах таких сумм.
Но…
Короткие джинсовые шорты с заплаткой в виде утёнка на кармане. Футболка мятая с надписью: «Nevermore», балетки с потертыми носиками.
Так не приезжают трахаться. Так не соблазняют.
Так приезжают готовыми к последнему шагу. И только из-за этого, чтобы просто убедиться в подозрениях, я ее послал. В душе молился, чтобы Ева дала хоть какой-то намёк.
Бросится возбуждать — шалава с гонором. Уйдёт — приходила сделать последний шаг в пропасть.
Но Ева и тут поставила меня в тупик.
Бледное лицо, расширенные зрачки как у наркоманки, запах алкоголя. Только из-за едва заметной голубой каймы вокруг губ я вовремя среагировал и успел подхватить бессознательное хрупкое тело, которое стремительно падало на пол.
Когда я прижал к себе Еву, то не сразу понял, что это не обычный обморок, но две кровавые полосы, которые потекли из носа, заставили напрячься.
Твою мать, Ева!
Глава 19
Кир. Знакомства.
Кровь капала на грудь.
Я прибавил скорость. Плевать на светофоры. Как будто первый раз.
Ещё один взгляд на бессознательную рыжую и, твою ж мать, струйка крови стекла из приоткрытого рта.
Фак!
До больницы ещё два перекрёстка. Похер на нарушения. Я втопил педаль газа в пол. Шины засвистели.
Какого хрена происходит? Что такое с Евой? Инсульт? Да она ж молодая, ещё тридцати наверно нет. Какой к чертям инсульт?
Я встал прямо напротив входа в клинику. Подхватил Еву на руки и, преодолев несколько ступеней, ввалился в приемный покой.
— Быстро! — рявкнул я на девку на ресепшене. — Подозрение на инсульт.
Медсестра стала что-то быстро набирать на телефоне. Нажала кнопку вызова врачей, и бригада из двух мужчин выскочила в коридор. За ними бежала женщина с кушеткой. Я переложил Еву и оглянулся. Дальше то что?
Твою мать, что дальше делать?
Меня оттеснили от кушетки. Крикнули что-то на ресепшене. Один из мужчин что-то сказал коллеге, и кушетка с Евой стала удаляться по коридору. Я дёрнулся следом, но меня поймала девка с ресепшена.
— Все будет хорошо. Сейчас вашу девушку отвезут в смотровую. Все хорошо… — все это бормотала она на ходу, повиснув у меня на руке, потому что я не прекратил путь и упрямо шёл по коридору. — Простите, давайте заполним бумаги. Как я могу к вам обращаться?
Я прикрыл глаза и выдохнул. Надо остыть. Чего прусь как больной в смотровую? Клиника частная, дорогая, явно все сделают по красоте.
Бес, выдыхай.
Привёз рыжую? Все отлично. Теперь заполнить бумаги, оплатить палату и дальше по обстоятельствам. Похер, прорвёмся!
Из всего, что я знал о рыжей, было только имя и фамилия. На ресепшене на меня смотрели как на больного. Тут прибежал охранник с воплями, что какой-то псих бросил машину чуть ли не на крыльце больницы. Я развернулся и швырнул в него ключами от тачки.
— Переставь.
На меня посмотрели с благоговейным ужасом, но все же кивнули и свалили с глаз. Правильно. Придушу сейчас любого, кто вздумает мне перечить.
Спустя полчаса молодой док вышел в холл и громко спросил:
— Рыжая девушка. С кем она?
Я бросил в урну бутылку минералки и подошёл к врачу. Меня провели через коридор и пропустили в светлую палату, где на кровати уже без следов крови на лице лежала Ева. Она так и не пришла в себя.
— Это что? — спросил я, прожигая взглядом дыру в башке врача.
— Все хорошо. Не переживайте. Ваша… — док замялся, подыскивая, как бы назвать Еву. Я сжалился и бросил:
— Девушка, — она все равно была слишком бледной. Почти мертвенная бледность, а волосы огненным облаком добавляли инфернальности картинке.
— Да. Девушка, — согласился врач. — Она в сознании, просто спит.
— Что с ней? — что за тупые люди? Почему я должен все вытягивать клещами.
— Ничего непоправимого. Глубокий обморок и слабые сосуды. Хотя в нашем конкретном случае это было плюсом. Сосуд просто лопнул, а если бы нет, то как вы и боялись, мог быть инсульт. Могу предположить, что долгое время девушка пользовалась обезболивающими, поэтому сразу не поняла, что есть проблемы. Глушила просто боль. От себя могу предположить, что это может быть следствием стресса и нарушенного режима. Недосып, депрессия. Все вместе. Но мы все сделали… Кровь остановлена. Позже будет капельница.
Я кивал, мало что понимая. Где-то внутри появилось дурацкое чувство, что я этого стресса добавил. Стал катализатором, и будь я моложе, лет эдак на двадцать, начал бы страдать. А сейчас просто принял к сведению.
— Что дальше делать?
На Еве была белая больничная сорочка, которая сделала ее слишком беззащитной. Фарфоровая кожа, приоткрытый рот и эта тряпка…
— Мы все напишем в рекомендациях…
— Почему кайма голубая была вокруг губ? — вспомнив, спросил я. — Сердце?
Док занервничал и стал что-то чиркать на планшетке.
— Я назначил ещё на утро экг. Все будет хорошо. Сегодня только отдых и сон.
Я поджал губы. Бесит, когда люди все делают через жопу. А когда меня бесят, я злюсь.
— Я останусь. Палату люкс, — бросил я, выходя. Спустился по ступенькам крыльца и вытащил пачку с сигаретами. Прикурил.
Зашибись потрахался?
Герой, ёпт!
Я курил одну за одной, пока у самого перед глазами не поплыло. Матюгнулся. Вытащил мобилу и начал раздавать, хотелось бы - люлей, но пришлось -распоряжения. Вернулся к Еве через полчаса. Теперь она не была похожа на поломанную куклу, а как нормальный человек лежала на боку, подтянув к животу ноги. Одеяло сгрудилось в районе талии и все, что оставалось на виду, это нежная розовая пятка.
Бес, да ты тронулся!
Я реально тронулся, потому что замер, дорисовывая в воображении все остальное.
Мой урок анатомии прервал телефонный звонок. Звенел мобильный Евы, что вместе со всеми вещами лежал на тумбочке. Я медленно подошёл и посмотрел на разбитый экран.
