Со следующей недели Ким начала работать в ресторане «Синий фонарь». И хотя был только вечер понедельника, чаевые текли рекой. Ким имела уже богатый опыт работы, и сейчас интуиция безошибочно подсказывала ей, что ресторан этот — настоящая золотая жила. Заведение было рассчитано на любителей омаров и кукурузного виски, засиживались они за полночь, поскольку в ресторане было чем развлечься.
Всех денег все равно не заработаешь, рассуждала про себя Ким, сбрасывая униформу официантки и переодеваясь в обычное платье. Было уже два часа ночи. Ее рабочий костюм претендовал на «крестьянский» стиль, что соответствовало всему убранству ресторана, посетители которого должны были представлять, что находятся в какой-нибудь европейской деревушке. Блузка с пышными рукавами, открывавшая плечи, и корсаж выглядели, как считала Ким, вполне по-деревенски, а вот юбчонка в сборку прикрывала ее весьма условно.
Все же пожаловаться она не могла. Деньги шли хорошие, и если учесть, что она подрабатывала еще днем в универмаге, то, по ее подсчетам, ей удастся до приезда Мириам скопить пару тысяч.
Ким почувствовала себя, как всегда, неуютно, едва только подумала о Мириам. И о Теодоре. И о том, что он может приехать сюда с Мириам. Если он тут появится, если они с Мириам поженились… Ким гнала от себя невеселые мысли о собственной неустроенности, но проблема оставалась и заставляла работать и экономить деньги.
Шли дни, и Ким заметила, что они почти не видятся с Марком и не имеют даже времени поговорить. Возвращалась она теперь поздно, утром спала, а когда Марк приходил с работы вечером, ее уже не было дома. Как-то раз они пересеклись на несколько минут и Ким бросилось в, глаза, что вид у Марка усталый и озабоченный.
В четверг Ким не надо было являться в универмаг, Марк специально пришел с работы, чтобы они могли пообедать вместе.
— Вы как, в порядке? — спросила Ким.
— Да, в полном.
Марк бодро улыбнулся, но морщинка между бровями не исчезла. Видно, что дела его не слишком хороши. Может, что-нибудь на работе, предположила Ким. Наверное, ему не сошла с рук неудача с Милтоном Барнзом.
Ким продолжала внушать себе, что ее это не касается. Радоваться надо, что у каждого из них свое расписание и потому каждый может плыть своим курсом. Она же вместо этого изнывает от желания обнять и утешить Марка.
— Как ваша работа? — поинтересовался Марк.
— Прекрасно.
Однако Ким знала, что и у нее лицо не очень веселое. У нее уже возникли нехорошие подозрения насчет «Фонаря», но, поскольку зарабатывала она там прилично, она старалась не придавать им значения.
— Вид-то у вас усталый. Относитесь ко всему проще.
— Не могу себе этого позволить.
Марк помрачнел еще больше.
— Милтон Барнз спрашивал про вас.
Ким положила вилку.
— Надеюсь, вы ничего ему не сказали?
— Нет. — Марк помолчал, наблюдая за ее лицом. — Между прочим, этот малый стоит где-то около четырнадцати миллионов.
— Очень за него рада. — Ким поднесла ко рту вилку с картофельным салатом. У Марка полегчало на сердце, он даже улыбнулся. — Жаль, что ваша фирма потеряла такого клиента.
Марк водил вилкой по тарелке.
— Мы его не потеряли. Он подписал вчера договор с нами. Замброски достал его.
Марк поднялся, сбросил в ведро остатки еды с тарелки и поставил ее в моечную машину. Ким ощутила тяжесть в груди.
— На вас это как-нибудь отразится?
— Нет, конечно. А если так, то, значит, я имею дело с кретинами. — Марк поймал ее взгляд. — Уверяю вас, поводов для беспокойства нет.
Ким не очень ему верила, но решила переменить тему.
— Когда заберут мебель?
— Ее пока не будут забирать. До тех пор, пока я не обзаведусь собственной. Я продлил срок аренды. Хорошо ведь, что можно пользоваться всеми комнатами?
— Ммм. — Ким тоже отправила свою тарелку в моечную машину и стерла со стола. — Вы говорили на этой неделе с Мириам?
— Не говорил, а вы?
Ким виновато вздохнула.
— Как, интересно, дела с домом?
— Позвоню, сегодня вечером, — сказал Марк.
— И передайте ей, пожалуйста, что я была очень занята и не могла пока заняться поисками жилья, но займусь обязательно.
— Передам.
Марк замолчал, глядя в окно. Ким очень надеялась, что не поставила под угрозу его карьеру, но уверенности у нее не было. Сцепился-то он с Барнзом из-за нее. Значит, нужно быстрее решать собственные проблемы. Чем скорее она избавит его от своего присутствия, тем скорее наладится его жизнь.
— Мне пора идти, — сказала Ким, натягивая пальто.
— Уже?
— Угу. До встречи… неизвестно когда.
Ким совсем пала духом, но надеялась, что по голосу это незаметно.
Марк долго еще стоял у распахнутой двери, наслаждаясь тихим мартовским вечером. Его вовсе не радовало, что Ким работает так много. Он не мог понять, ради чего это делается. Хотя отношения их несколько потеплели, Ким не стала с ним откровеннее. Но наверняка ее финансовое положение после смерти отца позволяет ей не работать. По крайней мере, какое-то время.
Марку не давало покоя даже не то, что он не знал причин, вынуждающих Ким работать, а то, что она предстала перед ним совсем в новом свете. Это у нее-то нет цели в жизни? Как бы не так! Девушка полна амбиций.
Марк потер глаза и отошел от двери. В доме было тихо. Даже слишком тихо. Марк прошел через холл в большую комнату, оттуда в свой новый кабинет. Он снял трубку и набрал номер Мириам. Когда ему наконец ответили, он даже присел на стол. Говорила не его сестра. Голос, записанный на пленку и плохо различимый, сообщил ему, что номер, по которому он звонит, отключен.
Марк был изумлен и растерян. Телефон отключен? Если Мириам отказалась от телефона, почему не сообщила ему? И как они теперь смогут связаться в случае чего? Может быть, она уже продала дом и направляется сейчас к нему?
Сунув руки в карманы, Марк мерял шагами комнату, вдоль стен которой тянулись книжные полки. Где же, черт побери, сейчас Мириам? Марк грустно улыбнулся. Этот вопрос он задает себе всю жизнь.
Марк увидел около письменного стола брошенный Ким свитер и остановился. Свитер был большой, синий и пахнул чипсами и еще чем-то цветочным, как пахнут ее волосы. Марк улыбнулся. Волосы Ким. Густая грива каштановых завитков, которые она перетягивает лентой, когда идет на работу. Он этого не одобряет. Такие волосы должны падать свободно.
Марк погладил мягкую шерсть и вспомнил, какая кожа у Ким. Он старался не мешать ей, старался не думать о ней и о тех тайнах, которые угадываются в ее глазах, но вынужден был признать, что, ни о чем другом просто не мог думать все эти дни.
