— Я должна прочесть побольше и тогда, может быть, пойму что-нибудь… а сейчас у меня просто голова идет кругом.
— Ты не сердишься на меня? — спросила Николь.
— Конечно, нет. Ты правильно сделала, показав их мне.
— Но ты со мной несогласна?
— Пока не знаю… Наверно, я просто не хочу в это верить.
— Ты что, думаешь, я хочу? — Николь всхлипнула, как обиженный ребенок.
— Пойми, если бы была хоть какая-то зацепка, но так… Никого нельзя обвинять на основании подобных доказательств, — сказала Айрин. — Разве хоть раз эта женщина называет вещи своими именами, если допустить, что она убила мужа?
— Конечно, нигде прямо не говорится, но…
— Можно объяснить это осторожностью, но почему-то я уверена, Что автор этих писем не вполне нормален.
— У сумасшедших тоже есть своя логика.
— Я не говорю, что она сумасшедшая, но в тот момент была явно не в себе. В такие минуты люди меньше всего думают об осторожности и не подбирают слова.
— Значит, она хитрее, чем мы думаем, — высказала предположение Николь.
— Здесь есть неувязка, Николь… Пока не знаю, в чем именно, но слишком много противоречий.
— Но ты попробуешь в этом разобраться?
— Да. Мне очень хочется докопаться до истины.
Айрин взяла письма и пошла в свою комнату. Ей бросилось в глаза то, о чем не подумала Николь. А что если эти письма никогда не были отправлены? Иначе почему они скреплены между собою? Возможно, конечно, что отец выбросил конверты и скрепил листки. Так и получилась эта тетрадь. Многие так делают. Например, Джинни точно так же собрала письма своего сына из Вьетнама, чтобы удобнее было их перечитывать. Но, возможно, и другое. Эти письма на самом деле не что иное, как дневник. Конечно, странно, что нигде нет ни одной даты. Но это объясняет отсутствие обращений. Ведь женщина, писавшая их, ни разу не обратилась к любовнику по имени и нигде не подписалась своим. На дневник это похоже больше. Айрин все больше укреплялась в мысли, что их автор — психически больной человек. А что если болезнь и является причиной исчезновения Синтии со сцены и экрана? Отец обнаружил ее дневник, понял, что она совершила в припадке умопомрачения, и решил его спрятать. Возможно, Синтия находится в психиатрической клинике и в этом причина того, что они так и не сошлись с отцом? Опять не получается. Ведь дневник в какой-то степени улика, не проще ли было бы сжечь его? Зачем прятать, да еще и оставлять на чердаке в собственном доме? Это нелогично. Но такая версия, даже и с некоторыми пробелами, больше соответствует характеру ее отца. Айрин решила окончательно все выяснить в разговоре с отцом, который состоится очень скоро.
Одно письмо показалось ей более странным, чем другие. «Ты совсем мне не отвечаешь. Ночью обещаешь написать, а когда я просыпаюсь, опять вижу только чистую бумагу. Когда ты перестанешь мучить меня? Еще немного, и я не вынесу. Не своди меня с ума». Прочтя его, Айрин больше не сомневалась в психическом состоянии автора. Кто бы это мог быть?.. Неужели Синтия Грэхем? Сама не зная почему, Айрин отказывалась в это верить. «Я не могу так больше. Почему ты не приходишь? Вот уже два дня подряд я жду тебя. Принимаю чуть не втрое больше обычного. Чего ты хочешь — чтобы я приняла всю упаковку и совсем ушла к тебе? Но я же не знаю, а вдруг в конечном счете потеряю все, даже надежду? Я же могу совсем исчезнуть, навсегда, как исчез и ты. Ведь тебя нет? Боже, я не должна в это верить, ни за что, никогда! Если начну верить, смогу поверить чему угодно, а это уже конец. Видишь, до чего я дошла без тебя? Если ты и сегодня не придешь, я выпью все, что у меня есть на раз. А там посмотрим».
Айрин стало не по себе, как будто, несмотря на то, что она сидела в своей комнате, липкая паутина прошлого опутывает ее. Она не могла больше выдержать и снова набрала номер нью-йоркской квартиры отца. Она помнила, какое действие оказывает его успокаивающий голос — прямо бальзам надушу.
— Извини, что так поздно, папа. Можно кое-что спросить?
— Все что угодно, девочка, — немного озадаченно произнес Дэниел Лоу.
— Скажи, тебе никогда не казалось, что Синтия Грэхем больна… психически? — Айрин боялась обидеть отца этим своим вопросом.
— Нет, дорогая, что ты! Ничего подобного.
Удивление его было настолько неподдельным, что Айрин даже засмеялась.
— Ты прав, по-моему, это абсурд, — сказала она с облегчением.
— Очень странно… Как тебе это пришло в голову, дочка?
— Видишь ли… тут нашлись кое-какие ее письма… Ты не забрал их с собой и… — Айрин запнулась, вдруг устыдившись того, что они с сестрой читали чужие письма и строили нелепые гипотезы.
— О чем ты говоришь? — Дэниел Лоу был изумлен.
— Папа… разве она не писала тебе?
— Нет… никогда. Послушай, Айрин, я все тебе объясню по приезде, и ты поймешь, что одно это твое предположение абсурдно. Все совсем не так, как ты сейчас думаешь.
— Значит, это не ее письма? Они без подписи, и я подумала…
— Должно быть, какая-то ошибка, — прервал ее отец. — Может, сыну Джинни писала какая-то девушка?
«А почему бы и нет?» — успокоилась Айрин. Николь это в голову не пришло, но это очень вероятно. Джинни все время что-то прятала на чердаке. Конечно! Так оно и есть.
— Джинни часто говорила, что у Бена было много подружек, — сказала она. — Это не совсем удобно, но я спрошу у нее.
Они поговорили еще пару минут и договорились, что Айрин приедет через два дня. Повесив трубку, она почувствовала себя гораздо лучше.
Теперь эта история показалась Айрин комичной. Они с Николь вообразили невесть что, раздули все до кровавой мелодрамы с убийством. А скорее всего какая-то ненормальная по уши влюбилась в сына Джинни. Наверно, он сохранил эти дурацкие письма смеха ради.
Айрин успокоилась настолько, что быстро уснула. Она увидела странный сон, хотя обычно спала крепко, без сновидений.
Кто-то звал ее на помощь. Айрин металась по дому, саду, улицам и слышала крик: «Помоги мне!» Она не могла найти того, кто звал ее. Странный гулкий голос. Он звучал всюду, но кому он принадлежал, Айрин этого не знала. И проснулась она с таким чувством, как будто она уже поняла что-то очень важное, но не успела осознать.
Спустившись вниз, Айрин увидела Джинни, разговаривающую по телефону с садовником.
Через несколько секунд старая негритянка повесила трубку и улыбнулась Айрин.
— Что будешь завтракать, дорогая?
— Джинни, могу я сначала с тобой поговорить? — спросила Айрин.
Они присели на диван.
— Ты хорошо спала? — встревоженно поинтересовалась Джинни.
