Его руки прокладывали дразнящий след от груди по бокам ее талии к бедрам, и обратно. Она извивалась от его прикосновений и нуждалась в большем. Она желала его ощутить на своей коже.
Макенна отвела руки и нащупала край своей футболки. Он прижал свое тело к ней так близко, чтобы позволить им соприкасаться и снять футболку. Она уронила ее на пол с облегчением, почувствовав, как его большие руки исследуют ее кожу с таким энтузиазмом.
Каден перевел взгляд на то место, куда она только что открыла ему доступ. Макенна покраснела от пристальности его наблюдения.
- Оу, Рыжая, ты очень красива.
Сердце Макенны екнуло от услышанных слов. Ее уверенность в своей заурядности, которую возможно она все еще таила в глубине души, исчезла полностью от его возглашения.
Он опустил голову к ее груди и начал облизывать, покусывать и целовать всю кожу вдоль края ее кружевного лифчика. Когда Каден щелкнул своим напряженным языком по ее соску, покрытым лифчиком, то его руки потянулись ей за спину. Ее лифчик свободно упал в их руки, и вскоре присоединился к футболке где-то на полу.
Стон Макенны был громким и нуждающимся, когда он обхватил ее грудь и чередовал сосание сосков. Ее руки поднялись к его голове. Она прижала Кадена к себе, когда выгнула спину, чтобы предоставить ему лучший доступ. Его рот сводил ее с ума. У нее никогда не было кого-то, кто бы уделял такое внимание к ее груди, и она конечно же никогда не чувствовала себя настолько слабой и живой от этого.
Макенна провела рукой вниз по спине и сжала его черную рубашку между лопатками.
- Снимай, - потребовала она, когда потянула ее.
Он нагнулся, но его губы все еще жадно пожирали ее соски, и убрал свой рот от нее только, когда потребовалось скинуть рубашку прочь.
- О, Боже, – прошептала она оценивающе, поскольку ее глаза разглядывали его широкую грудь.
Там было больше, чем она увидела в лифте. Большая трайбл татуировка взвивалась по его левой стороне живота, сопровождаясь красивой распущенной желтой розой на его левой груди. Дракон взревел на его правом предплечье, но затем кожа была без тату, пока ее глаза не наткнулись на самую вершину бицепса, где располагался красный с четырьмя заостренными концами значок с крошечным пожарным гидрантом, крюком и лестницей, окружающий золотой номер семь. Его загорелая кожа, показывала как много времени, наверно, он провел без рубашки под летним солнцем и тем самым яркие цвета его татуировок выделялись еще больше.
Ее первоначальное впечатление было настолько правильным – он чертовски великолепен. Она желала исследовать каждый сантиметр его тела, проследить каждую накаченную мышцу и каждую татуировку своими пальцами и языком.
Рот Макенны направился прямиком к розе. Ее руки сжали его накаченные мышцы по бокам. Каден запустил пальцы в ее волосы и прижал Макенну к себе. Ее язык пробежался по краю одного из нижних желтых лепестков, прежде чем потянуться и обрушиться на его сосок, который располагался на уровне ее рта.
- Так приятно, - выдохнул он. Каден оставил поцелуй на ее волосах.
Она щелкнула большим пальцем назад и вперед по коже, которую сделала влажной, чтобы у нее появилась возможность уделить внимание также и другому соску. Он застонал от ее дразнящего прикосновения. Макенна улыбнулась, что отплатила ему той же монетой, когда он ранее очаровательно мучил ее.
Его кожа ощущалась так хорошо под ее пальцами, а на вкус еще лучше – лишь слегка солоноватой оттого, насколько жарко им было в лифте. Она вообразила их совместный душ, как она использует свои мыльные руки, чтобы смыть с него весь сегодняшний день. Улыбка образовалась там, где ее губы все еще прижимались к его груди. В другой раз, размышляла она. Пожалуйста, пусть будет другой раз.
Все это медленное исследование причиняло ей боль. Щель между ее ног была влажной и пульсирующей. Ее тело умоляло об облегчении от его прикосновений. И она надеялась и молилась, что его тело желало того же.
Макенна засосала его правый сосок в рот и щелкнула языком по нему, в то время как он сжал руку в кулак в ее волосах. Она не могла сказать, держал ли он ее там или пытался вытащить. Возможно оба варианта. Но она могла сказать, так или иначе, что ему нравилось это, потому что он простонал и покачивал бедрами в ее направление.
В качестве эксперимента, Макенна перестала подразнивать пальцами его соски и начала вальяжно вырисовывать круги на его животе, наслаждаясь тем, как его мышцы вздрогнули и сжались от ее нежного прикосновения. Его дыхание участилось, когда ее пальцы кружили по линии каштановых волос, исчезающих под его поясом. Не задерживаясь, она направила руку по джинсам и обхватила его значительную длину рукой.
- Христос, - простонал он, затем прижался тем местом, где она держала его.
Его пальцы вернулись к ее соскам. Макенна захныкала и откинула голову назад, чтобы посмотреть на него. Его глаза сверкали. Он наклонился вперед и прижался губами к ней, а затем толкнул язык в ее рот.
От поглаживаний она перешла к сжатию его через джинсы.
- Макенна, - выдохнул он, его голос звучал так нежно и обольстительно. – Я так тебя хочу.
Он отступил до тех пор, пока они не смогли увидеть друг друга, затем протянул руку и заправил ей волосы за ухо. - Чего ты хочешь?
Неохотно, она прекратила поглаживать его и обхватила обеими руками его лицо.
- Все. Я хочу все с тобой.
Кровь пульсировала по телу Кадена. Его чувства словно пылали – ее невероятный запах, звуки ее нуждающегося хныканья и стонов, атласно-мягкое ощущение ее кожи под его пальцами, солено-сладкий вкус ее сосков. Когда он целовал и касался Макенны, то внимательно наблюдал за ее реакцией, стремясь узнать, что она любила, находя удовольствие в том, что доставляло ей наслаждение.
Но когда она начала исследовать его, он думал, что потеряет свой чертов рассудок. Макенна потянула его рубашку в безмолвной просьбе к нему снять ее, чему он охотно подчинился. А затем она начала пожирать кожу его груди после тщательного рассматривания. Каждое движение ее рта и рук было игривым и чувственным, и заставило его тело пульсировать от желания большего.
И она дала ему это. Прижатие ее маленьких сильных рук к его эрекции было неотразимо. Каден не сдержался от использования невероятного трения, в котором он так нуждался, а она так охотно обеспечивала его.
И затем она подтвердила, что желала его точно так же, как и он ее. Ее слова резонировали повсюду – долгожданное удовлетворение утихомирило его разум, а успокаивающее тепло заполнило его грудь. Эти ощущения великолепны, живительны – и даже сильнее, чем он когда-либо ожидал испытать.
