— И почему бы тебе заодно не прихватить этого своего здоровяка?
— Сомневаюсь, что это стоит делать… В конце концов, он не профессиональный натурщик, и его может не интересовать презентация одежды, — сказала Сирил, насторожившись от такого поворота беседы.
— Понимаешь, бэби, Гулар желает познакомиться с тобой и с этой гориллой, — Мартин уже перешел на обычный для него стиль общения. — Он хочет, чтобы я заключил контракт на презентацию его белья с этим твоим сокровищем. Так что будьте оба, я уже пообещал Жаку, что ты с Роном в полном его распоряжении.
— Его зовут Шон! — уже раздраженно крикнула Сирил. — Ты случайно не тронулся умом на старости лет? У тебя контракт только со мной, и на Шона никто из вас никаких прав не имеет! Кроме того, у него есть другая работа и… свои планы на сегодняшний вечер.
— Из увиденного вчера вечером я могу представить, что именно вы планируете на этот и следующие вечера. И все же подумай-ка как следует о ставке в этой игре! Постель подождет, когда светит контракт не с кем-нибудь, а с самим Гуларом.
— Знаешь, кто ты после таких речей?.. — начала Сирил, чувствуя, как телефонный провод буквально раскаляется от ее негодования.
— Я тот, кому сегодня вечером предстоит охмурить самого Гулара, и я это сделаю во что бы то ни стало, даже если для этого мне понадобилось бы нарядить в его белье сорок касаток! Чтобы сегодня в восемь ты и твой Дон были у меня в конторе!
Раздались частые гудки — отбой.
— Не Дон, а Шон… — прошептала Сирил в трубку. — Чтоб тебе пусто было, Мартин! Ты же точно знаешь, что его зовут Шон…
— Ты просто ненормальный! — объявила Сирил, усаживаясь рядом с Шоном за столик.
Шон нагнулся, чтобы на короткое мгновение овладеть ее мягкими губами. Сирил, поколебавшись секунду, ответила на поцелуй, хотя и понимала, что на них смотрят с соседних столиков.
— Итак, ты сказала, что я просто ненормальный? — переспросил Шок, выпрямляясь в кресле.
— Да, и я удивлена, что пара дюжих санитаров не увезла тебя на психиатрическую экспертизу сразу по выходе из здания суда, — сказала Сирил, укоризненно качая головой. — Если хочешь знать, ты на каждом шагу удивляешь меня. Кто бы мог, например, предположить в тебе первоклассного мима, достойного соперника Марселя Марсо?
— Ну, до Марсо мне далеко, но когда мы играли с соседями в «Угадай без слов», Стивенсы всегда опережали других, — посмеиваясь, сказал Шон.
— Что ж, мне и здесь есть чему у тебя поучиться, — сказала Сирил и густо покраснела, задним числом поняв смысл своей фразы.
— Тебе? Учиться? Нельзя позолотить золото и выбелить лилею, говаривал кто-то из древних, — отозвался Шон и движением фокусника достал из-под стола розу. — Я искал красную, но ничего подходящего не увидел. Как ты думаешь, что значит слово «абрикос» на языке цветов?
— Боже, Шон, — краснея еще больше, пробормотала Сирил и, потянувшись, пожала пальцы Шона.
— Именно это я и ожидал услышать! — удовлетворенно улыбнулся Шон. — Ну а теперь перейдем к еде! Что ты думаешь насчет тунца?
Сирил лишь кивнула, боясь даже на секунду открыть рот.
Шон тем временем как волшебник одним движением брови подозвал к себе официантку. Жизнерадостная девушка, отвечающая на каждую шутку Шона смехом, до мельчайших деталей расспросила о том, как именно приготовить ему сандвич с тунцом.
Сирил недовольно закатила глаза, но вдев в петлицу блузки розу и погладив ее атласные лепестки, почувствовала вдруг, что вполне понимает радостное волнение, овладевшее официанткой: рядом с таким мужчиной нельзя чувствовать себя спокойной.
Но тут же ехидный внутренний голос напомнил ей о другом мужчине и другом драгоценном подарке — любовной записке, приютившейся в одном из отделений ее сумочки, — подарке не менее впечатляющем и трогательном.
— А что это Мэтта Тернера нет с нами? — спросила она, словно очнувшись.
Шон вздрогнул и отвел взгляд в сторону. Казалось, ему был неприятен вопрос, заданный Сирил.
— Шон, я же тебя спросила про Тернера!
— Он сказал, что вынужден отказаться от ланча и бежать по какому-то срочному делу, — резко отозвался Шон. — И по правде сказать, милая, как бы ни нравился мне этот паренек, но если мы его никогда больше не увидим, я не стану переживать.
Сирил уставилась на Шона, пораженная неприязненностью тона, но ласковая улыбка на его лице и поглаживание мозолистых рук по ее щеке чуть успокоили ее.
— Ну и ладно, я… я только спросила, — запинаясь, сказала она. — Это даже хорошо, что его нет, потому что ему, вероятно, было бы неприятно услышать, как я приглашаю тебя сегодня на вечеринку, не позвав и его тоже.
— С тобой — хоть на край света, а если есть еще и возможность развлечься — то это вообще прекрасно! — Шон, казалось, снова повеселел.
— Ты не совсем верно меня понял! — рассмеялась Сирил, чувствуя, как разрумянились ее щеки. — Ты не очень-то настраивайся на веселье! Речь идет о визите в офис Мартина Коллинза в Беверли-Хиллс. Сегодня вечером он дает старт рекламной кампании новой серии моделей Жака Гулара.
— Тебе так нравится общаться с этим хорьком? — иронично поинтересовался Шон.
— Не нравится, но придется, и Мартин — это еще цветочки. В этих сферах плавают такие акулы и пираньи, что Мартин на их фоне покажется ангелом без крылышек… Но мне и в самом деле важно присутствовать там, Шон… Речь идет о большом прорыве.
— Что ж, если тебе важно…
— Да, важно! — повторила она. Ей надо было зацепить Гулара, надо было довести труд четырех лет до логического завершения — успеха. — Гулар собирается предложить мне новую работу, а еще он хотел бы познакомиться с тобой. Ты как натурщик произвел на него неизгладимое впечатление.
— Неужели мои дилетантские потуги имеют такой успех? — едко поинтересовался Шон.
— Да, милый, они имеют успех, потому что в них нет и намека на дилетантство. Гулар умирает от желания… поговорить с тобой. Твое присутствие — залог успеха.
«Какого успеха? О чьем успехе ты говоришь?» Сирил вдруг стало стыдно за себя, в погоне за выгодой забывшей, что речь идет о живом человеке, любимом человеке… Господи, да что она творит-то? Как бы много ни значил для нее контракт с Гуларом, какое право она имеет ставить на кон Шона?!
— Шон, — оборвала она себя, — забудь обо всем, что я тебе говорила! Будем считать, что я не начинала разговора.
Но было уже поздно.
— Отчего же, я иду на эту презентацию, — невозмутимо отозвался Шон.
— А может быть, все-таки не стоит? — попыталась она еще раз — правда, не столь настойчиво.
