Дверь в квартиру оказалась открытой.
— Почему не заперла? — буркнул он.
Поля пожала плечами.
— К тебе торопилась.
Мляяя…..
Её слова рвали его сердце в клочья. В лохмотья. Вот как такое получается у девочки Полины? Как?
Встречались на его жизненном пути девушки, что умели красиво петь. Ох, как они пели! И не только в постели. В основном, конечно, после, когда считали, что он расслаблен, и им можно манипулировать. Какие только слова не говорили. И что он хороший, и что он пригожий, и самый лучший. Шалый делал вид, что верил, а потом выставлял их за дверь.
Знаем, проходили.
А эта… смотрит на него печальными глазами и трындец, земля уходит из-под ног.
— Всегда запирай дверь.
Её руку выпускать не хотелось, но надо.
Разувшись, Шалый снова прошёл в единственную комнату и принялся раздеваться.
— Всё, Поля, спать.
— Лёша…
— Поля, спать! — уже рыкнул.
По тому, как вздрогнули плечи Полины, сразу же захотелось дать себе волшебного пенделя, чтобы перестал рычать на девчонку. И так стоит сама не своя.
Быстро отвернувшись, Шалый продолжил раздеваться.
— Где постельное белье?
— Я сама.
Поля достала белье и быстро его раскинула. Сверху одеяло.
Алексей кивнул и забрался под него.
Полина, переодевшись и выключив по всей квартире свет, нырнула к нему.
— Где пижама?
— В стирке.
На Поле была сорочка. Короткая и сатиновая.
Вот не гадство, а?
Захочешь тут остаться безучастным и не сможешь.
Шалый сграбастал Полину в объятия, укладывая на предплечье и стараясь не думать есть ли у неё под сорочкой трусики или нет. Уже то, что на ней была это коротенькое безобразие выводило его из себя и лишало последних остатков самообладания.
Сорочку! В постель! С мужиком!
Дааааа….
Интересно, она специально или нет? И вообще, она понимает, что не смотря на то, что он её сегодня трахал, у него уже стоит? Стоит не смотря ни на что!
Алексей прикрыл глаза.
Спать.
Егоза в женском облике ещё немного повертелась, удобнее устраиваясь у него на плече, а потом уснула, забавно сопя.
Шалый же не спал. Слушал ровное дыхание девочки Полины и пялился в не зашторенное окно.
Ну что, Лёха, вспомним ещё одну народную мудрость, да, мужик?
Любовь нагрянула, когда её совсем не ждешь, так получается?
Так.
Так, мать вашу.
ГЛАВА 11
ПОЛИНА
Поля проснулась первой. Она не спешила открывать глаза или делать лишние движения, например, пытаться выбраться из объятий Алексея. Ей в них было хорошо. Уютно. Его сильные руки дарили ни с чем не сравнимое спокойствие. Сильные. Жилистые. Украшенные местами татуировками.
Она проспала всю ночь в их колыбели. Сквозь сон Поля помнила, что как только пыталась перевернуться или скатится на другую сторону дивана, Алексей издавал глухой стон возмущения и сграбастывал её с новой силой. Поля не могла не улыбнуться.
Вот что за человек…
Рычит, фырчит на неё, гневно сверкает глазами и между тем продолжает оставаться рядом. Она — не подарок, со своими закидонами и психологическими проблемами.
О проблемах думать совершенно не хотелось. Потом…
А хотелось другого.
Кусая губы и немного нервничая, испытывая понятную неуверенность, Поля осторожно скользнула всем телом вниз, приподнимая одеяло и ныряя с головой под него.
Шалов что-то сонно проворчал и послышался звук скользящей руки по простыни. Полина с трудом сдержала озорное хихиканье. Откуда-то взялась необычайная легкость в душе, захотелось именно шального, безобразного в своей смелости пробуждения.
Рука Поли безошибочно нашла боксеры и одним ловким движением высвободила полустоячий член. Мужская физиология, так ей было заявлено вчерашним утром? Конечно-конечно.
За рукой последовали и её губы. Путая волосы и чувствуя, как кровь приливает к щекам, то ли от жары, то ли от своей смелости, Полина накрыла губами розовую гладкую головку. Но не успела Поля сделать и одного скользящего движения, как одеяло было отброшено прочь, а на её макушку опустилась тяжелая мужская рука.
— Поля…
От хриплого надсадного голоса Шалова по спине Полины побежали мурашки, и она, удостоверившись в правильности своего желания, заскользила губами, пытаясь вобрать в себя теперь уже полностью эрегированный член. Большой. Ей нравился его размер. Ещё как нравился.
А что ей не нравилось в Алексее? Если только его периодически вспыхивающая агрессия по отношению к Сергею, но с ней как раз было всё понятно.
Полина приказала себе выкинуть все лишние мысли прочь и сосредоточиться на том, что она делает и что происходит с её телом. На тот отклик, что просыпался в ней, на том огонь, что разрастался в области живота. Алексей рукой контролировал её движения, запустив пальцы и в без того растрепанные волосы. То надавливая, то чуть ослабевая, давая иллюзию свободы.
— Поля… мать твою ж… Поля…
От его хриплого голоса внутри всё вспыхивало. Когда ты слышишь, чувствуешь, как сильно мужчина тебя хочет, что ты его возбуждаешь, ты и сама возбуждаешься вдвойне.
А ещё эта женская власть над мужским телом… Мимолетная, но власть. Пьянящая, будоражащая.
Когда Алексей дернулся вперед и ловко потянул её вверх, одновременно переворачивая в воздухе и подминая под себя, Поля приглушенно вскрикнула. Она забывала, какой он сильный. Что может вертеть её телом, как марионеткой.
Шалов с взъерошенными после сна волосами, с пылающими от вожделения глазами, которые сейчас при утреннем свете казались слегка затянутыми поволокой, с губами, сжатыми в тонкую линию, с каменными мускулами плеч и спины, казался ей нереально красивым.
Он властным не терпящем возражений жестом широко развел её ноги в стороны, чтобы на мгновение застыть, пожирая её раскрытое лоно ещё более потяжелевшим взглядом, от которого внизу живота скрутило всё жгутом. Полина тяжело дышала.
Да, на ней были трусики. Она не забыла про них, ложась вчера спать. Но трусиками назвать то, что она вчера надела перед сном, сложно. В гардеробе каждой девочки были трусики-веревочки, трусики-кружева, которые предназначались для совращения, искушения, и никак не для постоянной носки. Вот сейчас на ней такие и были. Просто гипюр, и всё. Сеточка, не скрывающая розовые складочки.
У Алексея из груди вырывалось рваное дыхание, пробирающее Полину насквозь. Его взгляд дурманил похлеще вина. Когда на тебя смотрят ТАК, ты готова на любое безобразие в кровати.
Он сделал это быстро — раздел их. Стянул с себя боксеры, и с неё гипюровые полосочки.
А потом потянул за бедра на себя, чтобы плавно и одновременно достаточно жестко войти, сразу же заполняя её всю до основания. Поля выгнулась, вытянув руки за головой, жадно пытаясь за что-нибудь ухватиться, зацепиться. Эта наполненность…она сводила с ума. Она была идеальной. Полина, не закрывая глаза, не моргая, смотрела на Шалова. Как тот начал двигаться, сначала неспешно, размеренно. Она любовалась его телом, каждым прокаченным мускулом. Широкими плечами, мощной грудной клеткой, плоским животом с кубиками, которые так и тянуло потрогать. Но Поля запретила себе. Ей нравилось чувствовать контраст между сильным им и маленькой собой. То будоражащее чувство, когда мужчина во многом превосходит тебя физически при этом действуя бесконечно нежно, трепетно, заботливо. Да, в его движениях была определенная жесткость и властность, но она была направлена на одно — чтобы довести их обоих до оргазма.
Алексей двигался завораживающе. Размеренно. Смотря так же в глаза Полины, гипнотизируя. Губы сжаты, лишь иногда из них вырывались приглушенные стоны, больше похожие на рычание, вены на висках вздулись от напряжения.
Полина любовалась им… А внизу живота разгорался пожар.
Кончили они одновременно. Полина подавшись вперед и всё-таки вцепившись в плечи Алексея, а тот с глухим стоном впившись в её губы.
