В конце концов я справилась, и когда перед подачей решила попробовать на вкус только что приготовленную пасту, поняла – мы покойники.
Есть можно, конечно, если у вас желудок сделан из железа, и вы не боитесь, что он ржавчиной покроется.
В красном море нет столько соли. А от количества перца потемнело в глазах. Желание немедленно выкинуть в мусорное ведро этот шедевр росло с каждой секундой.
Случайность спасла меня.
Вернее, телефонный звонок. Артем отошел к своему ноутбуку, а у меня появился шанс сделать все, чтобы маменька от стыда сквозь землю не провалилась за то, что ее непутевая дочь до сих пор готовить не научилась.
Я все съела.
Давилась, слезы вытирала от вкуса этой гадости, но ела.
Так Козловский точно не докажет, что у меня руки из одного известно места растут.
Парень хоть и остался голодным, но лучше так, чем под капельницей. Сутки прошли, а мне до сих пор плохо.
- Он не мой дядя. Тимур, у тебя что-то срочное? Я неважно себя чувствую. Хочу поспать.
- Может, вечером поспишь? – протягивает он. – Надо встретиться и пару моментов обсудить. Несколько очень важных моментов.
Встретиться?
Сегодня?
После слов Козловского, что пока я живу в его квартире, мне запрещено с кем-то общаться? Ну, вот зачем он мне так сказал? Все мысли спутал. Теперь я сама не понимаю, чего хочу. Стать актрисой, моделью – мечта. Ради этого мне пришлось обмануть родителей и переехать к Артему. И, когда до заветной цели осталось несколько маленьких шагов, появляется Козловский. Он не обещал мне золотых гор, почку или кучу детей, он просто улыбнулся. Той самой улыбкой, от которой я в подростковом возрасте с ума сходила. И все. Помутнение рассудка.
Влада тронулась умом.
Что теперь делать?
Ведь хотелось послушаться. Сделать так, как он сказал. До меня вдруг дошло, что я ему небезразлична. Не будет же Артем просто так мне что-то запрещать. У любого поступка есть причина. Артем не хочет, чтобы я общалась с Тимуром потому что…
Чертова надежда.
Ведь знаю, что сама все додумала, но надеяться не перестаю.
Если откажу Тимуру, возможно, потом пожалею об этом. Артем же и правда почку мне не предлагал. Значит, и приказывать не имеет права.
- Хорошо. – быстро отвечаю, пока еще могу здраво мыслить. - Скинь адрес. Я приеду.
- Отлично. Если плохо себя чувствуешь, выпей таблетку. Не хочу, чтобы ты умерла на моих глазах.
Чего?
Идиот, что ли?
Раз сто я пожалела, что согласилась встретиться. От тошноты я готова была залезть под кровать и начать писать прощальное письмо. К счастью, Артема дома не было, и он не видел моих мучений. К сожалению, мне пришлось рыться в его комнате в поисках таблеток.
Судя по всему, он совсем недавно ограбил аптеку.
Появилась мысль, что купил он это все, после моего приезда. Наверно испугался, вспоминая, как ел котлету.
В любом случае, мысленно я его благодарила. Через час я уже была похожа на человека, с мертвецки бледным цветом кожи.
Козловский застает меня в коридоре, когда я пыталась натянуть на ногу кроссовок.
Поднимать голову было сложно, поэтому я просто поздоровалась с его ботинками.
- Куда-то собралась?
Ох, черт.
Кажется, действие таблеток закончилось. Просроченные, что ли?
- Ага. – Ик. – На город хочу посмотреть. Давно не видела.
- Что у тебя с голосом?
Его заботливый голос мне не нравится только потому, что секунду назад он таким не был. От этого мне становится еще хуже. Если он меня не отпустит, то я точно испорчу его дорогущие ботинки. Оно ему надо?
- Нет. Нет. Нет. В этот раз у тебя не получится запудрить мне мозги. Понял? Хороший Козловский, плохой Козловский. Я тебя раскусила. Больше на такое не куплюсь.
Другими словами, слюни больше пускать не буду.
Теперь начну только о себе думать.
Неуверенно поднимаюсь на ноги, и когда меня начинает шатать в разные стороны, Артем хватает меня под руку.
- Что с тобой?
- Аллергия. На тебя.
- Сядь.
Ага. Разбежалась.
- Сядь, я сказал.
- Кем ты себя возомнил? Думаешь, я буду слушаться, и как собачка выполнять каждый твой приказ? Не надейся. – решительно заявляю я, хоть и себе под нос. А чего так голова кружится? – Не буду. Я взрослая и самодостаточная женщина. Прямо сейчас тебя разлюблю, и наконец-то заживу.
Ох, мамочки.
Я просто скатываюсь по стене, будто мне только что в лоб прилетела сковорода.
Меня начинает трясти, словно в лихорадке, и когда Артем берет меня на руки и начинает куда-то нести, я не сопротивляюсь.
Опозориться еще сильнее у меня не получится, и не осталось сил, чтобы брыкаться. Молчать – это самое правильное решение. Неизвестно, что я еще могу ляпнуть в таком состояние.
У Козловского красивая шея. Хотелось пальцем дотронуться до выпуклой вены, но в этот момент меня опустили на что-то мягкое, и накрыли сверху одеялом.
Мысль о том, что мне нужно встать и ехать на встречу с Тимурой, все еще витает в голове, но я все еще без сил, а перед глазами какая-то серая пелена и ужасно хочется закрыть глаза.
Артем наклоняется и рукой касается моего лба, и я уже готова назвать его градусником, но вспоминаю, что язык – мой враг.
- Я даже спрашивать не буду, что ты ела.
- Лучше поблагодари. – шепчу я. – Жизнь тебе спасла.
Наверно, я все-таки не умру. Раз чувство юмора не пропало, значит, еще смогу встретить старость.
- Ты даже не представляешь, что смогла сделать с моей жизнью. – Тихо произносит Артем, и мне почему-то кажется, что это не его слова, а лишь издевка моего воображения.
Действительно, как я могла его жизнь изменить? Выгнала из комнаты? Иногда порчу настроение? Так, это все временно.
Вот уеду, и все станет, как прежде.
Чего он напрягается?
- Я не специально, Козловский. Кстати, можешь идти. Я полежу чуть-чуть, потом тоже по делам уеду.
- Это вряд ли. Сегодня ты точно останешься дома. Да и я, вместе с тобой. Сейчас воды принесу, а ты не вздумай двигаться. Комиссарова, я не шучу, встанешь, я вызову скорую.
В другой раз, я бы тут же подпрыгнула, и доказала, что слушаться его не собираюсь.
Да и сейчас хотела, но голова к подушке приклеилась. Или она стала весить целую тонну. Поднять ее я тупо не могла.
- Как только ты выйдешь, я танцевать начну.
- Дождись моего возвращения. Тоже на это посмотрю.
- Ты мне не веришь?
- Верю. – насмешливо бросает он, еще раз дотрагиваясь до моего лба. – Отдыхай.
Блин, вот снова я ведусь на его улыбку.
Когда-нибудь меня жизнь начнет чему-то учить?
Мне кажется, я никогда не поумнею. Ну, пока нахожусь рядом с Артемом – точно нет.
Глаза закрываются, и мне с трудом удается их открыть. Когда, в очередной раз, у меня это получается, в комнате уже темно.
Я уснула?
Черт.
Кое как поднявшись с кровати, я выхожу из комнаты, и нахожу Артема на кухне.
- Кажется, я не умерла. – говорю первое, что приходит в голову.
- Ты как?
- Нормально. Долго я спала?
- Несколько часов. Врач сказал, что тебе надо отлежаться и при сильной слабости пить крепкий чай.
Что?
Врач?
Пока я спала, мне же не вырезали почку?
Задираю футболку и смотрю на живот. Фух. На месте.
- Ты вызвал скорую?
Артем морщится.
- Я же не знахарь. – Бросает он, наливая воду в стакан. – Ты не реагировала, и мне надо было что-то делать. Никогда еще не чувствовал себя таким беспомощным. Прекращай болеть, Комиссарова. Побереги мои нервы.
27.
– И что врачи сказали?
Я отворачиваюсь, не собираясь беспокоиться за чужие нервные клетки. Он на моих каждый день танцует и вообще не парится по этому поводу.
Почему я должна?
– Что кому-то надо следить за тем, что попадает ей в рот, а, по-хорошему, лучше и не открывать его без повода. Послушай добрых дядек в халате. Они плохого не посоветуют.
