на кроватном столбике. Я не хочу, чтобы он считал меня такой.
Стоп – с каких это пор меня волнует, что он обо мне подумает? Мне все равно. Вот именно.
Погода как раз подходила под мое настроение – на небе висели зловещие тучи, пока я шла по коридорам на вторую пару. Похоже, собирался дождь, и утром было непривычно прохладно, когда я выходила из дома. Поскорей бы этот день закончился. Я взглянула на часы и заметила, что до начала занятия есть пара минут.
– Алая!
Господи, нет.
Так меня звал только один человек. Я ускорила шаг, проигнорировав его в надежде, что он сдастся и прекратит меня преследовать. Мне стало спокойнее, как только я зашла в лекционный зал, протиснувшись на единственное свободное место во втором ряду.
– Локхарт, дружище! – заорал позади меня какой-то парень. Я дернула головой так быстро, что она даже закружилась.
В дверях стоял Калеб, бодрый и роскошный, в темных джинсах и сером свитере, рукава были закатаны, обнажая предплечья. Он высматривал меня.
– Ты чего тут забыл? – спросил парнишка. – У тебя ведь нет этого предмета.
Точно! Его тут быть не должно. Разве нет правила, которое запрещает студентам сидеть на парах, на которые они не записаны?
– Сегодня он у меня точно есть, – ответил Калеб. Когда он нашел меня, его улыбка расплылась до ушей. Я метнула взгляд вперед, тихонько благодаря высшие силы, что все места в моем ряду заняты.
– Хочу посмотреть на то, что мне нравится, – добавил он.
Я заметила в его голосе усмешку. И скрипнула зубами. Почему профессора так долго нет? Он уже должен был прийти.
– Вероника Страффорд, – прошептал сзади мужской голос.
Я повернула голову посмотреть, кто это был. Однокурсник, с которым я никогда прежде не разговаривала, сверкнул радостной улыбкой и вручил мне сложенный листок бумаги. Я молчаливо на него уставилась.
Черная челка прикрыла один темный глаз, другим он пристально смотрел на меня.
– Это тебе, – сообщил он, сунув бумажку мне в руку, когда я за ней не потянулась.
Мой взгляд переместился на Калеба. Он сидел в двух рядах позади и наблюдал за происходящим с насмешливым взглядом. Я снова повернулась вперед и смяла лист в руке. Меня толкнули в спину, я опять обернулась. Это был тот же парень.
– Он велел прочитать, не то он поменяется местами с твоим соседом.
Я стиснула зубы. Как же хотелось кинуть эту записку ему в лицо, вот только лучше не устраивать спектакль. Я развернула листик.
Я НИ КАПЛИ не жалею, что вчера тебя поцеловал.
Калеб
Я опять смяла записку, в груди разгоралась ярость.
– Что ты ей передал? – услышала я позади еще один мужской голос. На этот раз другой. Господи, неужели в аудитории были все игроки из команды Калеба?
– Записку? Что в ней?
Я уже собралась ее порвать, как вдруг кто-то выхватил ее у меня из рук.
– Амос, засранец! Вернись! – проорал Калеб, но при этом смеялся.
Я с ужасом наблюдала, как Амос запрыгнул на подмостки и откашлялся, привлекая к себе внимание.
– Записочки передаете по аудитории, как школьнички, да? – Он поднял брови, развернулся ко мне и улыбнулся. – А вас зовут…
– Вероника Страффорд! – крикнул кто-то.
Почему я не могу пошевелиться? Или что-нибудь сказать? Я знала, что надо что-нибудь сделать, но меня словно парализовало. Я будто наблюдала крушение поезда. – Так-так, Вероника, значит… Что тут у нас? – продолжил он.
От лица отхлынула кровь, пока я смотрела, как он разворачивает записку с нарочитой неспешностью. Его глаза округлились, прежде чем голос огласил на весь зал:
– «Я НИ КАПЛИ не жалею, что вчера тебя поцеловал. Калеб».
Мне захотелось свернуться в клубок и умереть.
Все загудели. Я чувствовала, как в меня, словно пули, летят чужие взгляды. Что его толкнуло прочесть записку на всю аудиторию?
– На сегодня развлечений хватит, детишки!
Я поглядела на Калеба. Он ухмылялся, абсолютно не раскаиваясь в содеянном. Так захотелось пнуть его по яйцам и стереть ухмылку с лица.
Я даже не стала дожидаться профессора. Просто выбежала.
– Алая, подожди!
Я резко развернулась, приготовившись растерзать его на кусочки.
– У тебя уже два предупреждения, – прошипела я, сжав руки в кулаки, чтобы не ударить его по лицу.
Улыбка исчезла с его лица.
– Значит, осталось последнее?
Я презрительно фыркнула и резко развернулась так, чтобы ударить длинными волосами по его шикарной морде.
– Ай! Больно.
Вот и отлично! Но удовольствия все равно никакого. Как же мне было стыдно, я сходила с ума…
И не останавливалась ни на секунду. Я знала, что он идет за мной, потому что слышала шаги. Я пошла быстрее, почти побежала, и бросила взгляд за плечо.
– Алая, нет!
И только я повернулась обратно, как врезалась в стеклянную дверь.
Голова закружилась, а лицо запульсировало. Взбешенная, униженная до невозможного, я закрыла глаза и глубоко задышала. Я знала, что на меня глазели люди, смеялись надо мной. Я все слышала.
Это не их вина, а только моя.
– Отвали! – вскипела я.
Я распахнула двери, надеясь, что хоть одна из них ударит его по лицу. Хотелось просто куда-нибудь спрятаться.
– Что с тобой?
Я скрипнула зубами, пропустив его слова мимо ушей.
– Алая, да что не так?
Я остановилась на полпути и бросила на него скептический взгляд.
– Ты что, серьезно? – Похоже, его сбила с толку моя злость. Я рассвирепела.
– Ты правда так разозлилась? – тихонько спросил он, смягчившимся взглядом изучая мое лицо.
Я несколько мгновений колебалась, разбираясь с эмоциями, снедавшими меня изнутри.
– Я ненавижу, когда меня загоняют в угол, – ответила я наконец. – Я не хочу потворствовать самовлюбленному мальчишке. И больше всего я не люблю, когда меня заставляют делать то, что мне не нравится.
Его глаза удивленно округлились, затем взгляд
