мимо нашего состава с оглушающим грохотом промчался поезд.
– Что ты делаешь? – возмутилась я.
– Уля, пожалуйста, не прогоняй меня, – шепнул мне на ухо парень, пристраиваясь рядом.
– С ума сошел?
– Мне приснился кошмар, – сообщил Миша, кутаясь в одеяло. От его случайных прикосновений по телу забегали мурашки.
Вагон продолжал с грохотом раскачиваться.
– Мне очень жаль, – сердито проговорила я, – но твой кошмар – это не повод…
– Не могу спать один, я больше не усну, мне страшно, – шептал Миша, бесцеремонно обняв меня за талию и притянув к себе.
– Перестань! Ты многое себе позволяешь! – пробурчала я, повернув голову к парню. В этот момент поезд проезжал какую-то станцию: на мгновение купе озарили огни.
– Мне страшно, – повторил Матвеев с закрытыми глазами, – я боюсь, не уходи.
– Да куда я уйду? – проворчала я, понимая, что речь парня больше похожа на бред сумасшедшего. Нет, он правда бредит?
– Я тебя не трону, – зарываясь носом в мои волосы, проговорил Миша. – Только не прогоняй меня, пожалуйста…
Голос его был сонным, хриплым… И снова эти предательские мурашки.
– Мамочка, не уходи, – продолжал Миша. – Не оставляй нас!
Я больше ничего не сказала, положила свою руку поверх Мишиной и осторожно погладила парня. Только тогда Матвеев успокоился и мерно засопел мне в ухо. Я же снова пошевелиться не могла. Да уж, тут, пожалуй, выспишься.
Уснула я ближе к утру, когда за окном уже светало. Стук колес все-таки меня убаюкал…
Резко открыла глаза и сощурилась от яркого солнечного света. Огляделась. В купе я сейчас была совершенно одна. Приподнялась, опершись о столик, и выглянула в окно. Мы проезжали какой-то небольшой населенный пункт.
Здесь же на столе лежало мое карманное зеркальце. Взглянула на свое отражение и охнула. Бессонная ночь не прошла даром. Я попыталась ладонью пригладить взлохмаченные волосы. Тут дверь с шумом открылась, и в купе зашел Миша. На плече у парня полотенце, в руках – стакан с кипятком. Запахло мятной пастой и сигаретами. Миша на вид был отдохнувший и вполне выспавшийся в отличие от меня.
– Скоро приедем, – весело сообщил он.
– Угу, – промычала я сонно.
– Долго спишь, – сообщил мне парень.
Я от возмущения только рот открыла. Знал бы этот нахал, почему я не могу выспаться последние несколько недель.
Миша как ни в чем не бывало уселся на мою полку. Я прильнула к стене, поджав ноги и натянув одеяло до самого подбородка.
– Ты не знаешь, почему мы проснулись в одной постели? – спросил Матвеев, высыпая в стакан пакетик растворимого кофе.
– Ничего не помнишь? – удивилась я.
– Я к тебе не приставал? – повернувшись, спросил Миша.
– Нет, – ответила я.
– Ну тогда ничего страшного, – пожал плечами парень, доставая из пакета бутерброд, который ему соорудила в дорогу моя соседка.
– И часто с тобой такое? – осторожно спросила я.
– Бывает, – только и ответил Миша, – с детства, когда переволнуюсь… Я тебя не напугал?
– Ты меня возмутил, – сказала я.
– Тем, что не приставал? – решил уточнить Миша.
Вместо ответа я обрушила подушку на его голову.
Когда поезд проходил вдоль побережья, Матвеев припал к окну.
– Это оно? Море? – с мальчишеским восторгом вопрошал он, то и дело оборачиваясь ко мне.
– Оно-оно! – со смехом соглашалась я.
– Такое синее, такое большое… – бормотал Миша.
Я, по-прежнему завернутая в одеяло, тоже подползла к окну. Оно! Синее, большое, с мелкими барашками волн. В такие моменты не хочется ни о чем говорить, и мы молча смотрели на море, время от времени восхищенно переглядываясь.
Когда поезд прибыл на станцию, Миша быстро схватил чемодан, будто ему не терпелось скорее оказаться на улице, в этом незнакомом южном городе… Я поспешно накинула вязаный кардиган и устремилась за парнем. Вокзал встретил нас привычным гомоном. Пахло морем и теплом. Мы вышли из вагона и завертели головами.
– И где твоя сестра? – спросил Миша.
Я снова посмотрела по сторонам.
– Она может опоздать… Геля такая.
Внезапно раздался пронзительный свист. Едва ли не расталкивая остальных пассажиров и провожающих локтями, Ангелина направлялась в нашу сторону. Как обычно, одета в скромное платье, поверх накинут вязаный джемпер, русые волосы аккуратно уложены… В другом виде бабушка не выпустила бы Гелю из дома. На ногах – плетеные босоножки. Кроссовки ба вообще не признает, поэтому часто сестренке приходится выносить из дома неприлично короткие шорты, топы и кеды в рюкзаке, позже переодеваясь в общественной раздевалке на пляже.
– Опоздала, да? – спросила Геля, притормозив рядом с нами. На меня она при этом даже не смотрела. Только бесцеремонно оглядывала Мишу с ног до головы. Но Матвеева это ничуть не смутило. Он в ответ уставился на мою сестру.
– Тоже по тебе скучала! – проворчала я. – Все-таки с Нового года не виделись.
Ангелина раскинула руки для объятий, при этом по-прежнему не сводя взгляда с Миши.
– Представишь? – спросила она, когда мы обнялись.
– Конечно, это Миша.
– Мишаня, значит, – деловито кивнула Геля.
– Ага, Мишаня, – согласился парень.
– А это моя сестра, Анге… – начала я.
– Вы вместе учитесь? – бесцеремонно перебив меня, поинтересовалась у Миши Геля. Я только закатила глаза.
– Нет, мы… – начал Миша, а потом замолчал и уставился на меня.
– Нет, мы не учимся вместе! – ответила я. – Геля, давай отойдем на минутку! По телефону я тебе это не могла сказать…
Оставив Мишу вместе с огромным чемоданом, я отвела сестру в сторону под один из навесов. Над головой громко повторяли одно и то же объявление о скором отбытии поезда.
В двух словах описав всю ситуацию, я уставилась на сестру. Сестра – на меня.
– И что ты теперь хочешь? – удивилась Геля. Она стояла, скрестив руки на груди, то и дело поглядывая в сторону Миши.
– Помоги провести его в дом, – сказала я.
– Погоди, в чей дом? – удивилась Ангелина.
– В наш!
– Уля, ты сдурела совсем? – завопила сестра.
