Я не специально.
Подняв взгляд, искоса глянула на него, но Северов продолжал смотреть на дорогу, не обращая на мои слова внимания.
— Вернее специально, конечно, — выдавила я. — Но заслуженно.
Снова ничего.
Ясно, по-видимому будет монолог.
— Слушай, не знаю, что это за приколы такие, но давай начистоту. Вы сожгли чужие вещи. А конкретно — мои! Может, для вас все, что стоит меньше месячной зарплаты учителя и не вещи вовсе, но для меня они были дороги. Понимаешь? И да, я злюсь! Потому что какого черта? Ты заставил меня напялить эту тупую юбку, насильно играть по твоим правилам, вот только пойми, это не игра. Это жизнь! И нельзя, чтобы кто-то указывал другому, что делать! Как делать! Что носить! И вообще… эй, ты слушаешь меня?
Только я подняла руку, чтобы стукнуть кулаком по его плечу, машина резко затормозила. Так, что я едва не вписалась лбом в переднее сиденье.
Север крутанул руль и съехал с дороги, остановившись у небольшого озера или речки.
Сначала я хотела закричать что-то вроде «Какого черта!», но не успела и рта раскрыть, Север повернулся, уничтожая взглядом. Впервые я поняла значение фразы «ледяной ожог».
— Выходи, — грубо произнес он.
Сам вышел из машины и открыл багажник, что-то оттуда доставая.
Я застыла, боясь пошевелиться.
Он же не убивать здесь меня собрался? Не из-за глупых же наклеек?
Северов ушел, а я так и сидела, не дыша, пока дверь с моей стороны не распахнулась. Не произнося ни слова, он ждал. Ждал, пока выйду из машины.
Я поднялась, и слегка наклонив голову, чтобы не задеть крышу, шагнула. Ноги тут же утонули в желтеющей траве. Огляделась по сторонам. Никого. Только мы двое, машина, небольшая речка и одиноко стоящие между полями деревья.
Север присел на капот, опершись на него бедром и сложил на груди руки.
— Вперед, — произнес он, кивком указывая куда-то в сторону. Перед носом автомобиля стояло ведро с водой. Рядом лежала тряпка.
Я усмехнулась, представив, как буду выглядеть в этом наряде — короткой юбчонке и гольфах выше колен — выдраивая его машину. А он, значит, будет стоять и смотреть?
— Ты слышал, что я до этого говорила?
— Вполне.
Каждый раз, когда он делал это, бросая обрывочные фразы, его голос превращался в странную смесь льда и бархата. И пугал он больше, чем любые сказанные в порыве злости слова. Потому что в нем была уверенность. Такой силы, которую не сломило бы ничего на свете.
Мое внутреннее я, поддаваясь массовому психозу, впало в ступор, но я тут же встряхнула его, дав сама себе внутренне пощечину.
— И?
— И мы не уедем отсюда, пока ты не закончишь, — тон его стал резче. — Давай. Не переломишься.
Я сделала несколько шагов в сторону, пытаясь привести в порядок нервы. Хотелось рассмеяться.
Не переломишься.
Отчего-то казалось, что изначально знала, рассчитывать на понимание не стоило.
Я отступила на шаг назад. Посмотрела на ведро, на машину. Снова на ведро.
Не переломишься.
Хмыкнула, подхватила ведро двумя руками и, размахнувшись, выплеснула все прямиком на капот. Очень уж хотелось «умыть» и хозяина, но он, на удивление, быстро среагировал. Отскочил ровно в тот момент, когда в его сторону летела водная стена.
— Доволен?
Север промолчал. Вскинул брови.
В какую-то секунду я всерьез подумала, что все. Конец.
Это было странное, дикое ощущение. Как будто заигрывать с бурей. Всплеск адреналина. А хуже всего, оно мне нравилось.
Внутри свербело «ну же, сделай что-нибудь». Чтобы я могла выступить в ответ.
Вот только Север выбрал игру убивать молчанием. А потом развернулся и сел в машину.
Заработал двигатель. Колеса зашуршали по траве.
А я осталась стоять посреди поля. С пустым ведром.
Конечно, прежде, чем выкинуть эту выходку, я прикидывала в голове разные версии развития событий. Но варианта, что он вот так молча уедет, признаться, среди них не было.
И как мне теперь до города добираться? Вещи и телефон остались в машине.
Я подняла взгляд, посмотрев на небо. Через пару часов стемнеет. А я стою тут, в этой дурацкой короткой юбке.
По спине побежали мурашки. Желудок сжался.
Я сделала пару шагов вперед. Пустое ведро легко ударило по коленке. Идти в таком виде вдоль дороги — безумие. Но стоять и ничего не делать — тоже не выход.
Дорога была пуста. Обхватив себя руками, я обернулась в одну и другую сторону, пытаясь понять, откуда мы приехали, и зашагала. С трудом верилось, что происходящее правда. На глаза от обиды навернулись слезы, но я не могла позволить себе расплакаться.
«Нужно просто идти», — убеждала себя я.
Прошло около получаса. Дорога не кончалась, ни единой машины так не проехало мимо, а я начала замерзать. Ветер забирался под воротник и холодил коленки. И когда я поняла, это все, конец, показалось, впереди что-то мелькнуло.
Я остановилась. Несколько раз моргнула, увидев свет фар. Сердце застучало.
«Господи, пожалуйста, пусть внутри окажется кто-нибудь нормальный», — про себя взмолилась я. А потом увидела разворачивающийся Астон Мартин.
Нет…
Через минуту он поравнялся со мной. Окно плавно опустилось.
— Чего тебе? — хотела рявкнуть я, вот только дрожащий от холода и страха голос выдавал с потрохами.
— Да так, думал, вдруг нужно чего?
— Ничего мне от тебя не нужно, Северов. Проваливай.
— Как скажешь. Правда пешком до академии часа четыре придется идти.
Я выдохнула, чувствуя, как на глаза накатываются слезы ярости. Но, стиснув зубы, произнесла:
— Дойду, не сомневайся.
— Нет, не дойдешь. — Клянусь, я услышала в голосе усмешку!
Но только открыла рот от возмущения, не успела и слова сказать, потому что Север добавил:
— Ты идешь не в ту сторону.
Я остановилась, прикрыв глаза. Сегодня явно не мой день!
— Ну так что? Подвезти?
Я ни за что не доставлю ему такое удовольствие.
— Отдай телефон.
На удивление молча, Северов
