начальник так добр ко мне? Эта мысль не дает мне покоя.
Но более важные мысли о маме, заставляют не думать об этом мужчине, и поскорее пробраться к стойке регистрации.
Тихонько толкаю дверь больничной палаты. Восемь вечера. Время для посещений вот-вот закончится. Пришлось уговаривать врачей пустить меня хоть на минутку.
Запах государственной больницы пропитал меня в первую же минуту, как я вошла.
За этой дверью моя мама. Моя бедная больная мамочка.
Как же так? Почему же ты не берегла свое драгоценное здоровье всю жизнь?
Глубоко вдохнув, вхожу.
Мама лежит без сознания, окутанная бесконечными трубками и датчиками.
Яркий свет освещает всю комнату, позволяя разглядеть все до мельчайших деталей.
Старая железная койка с дешевым матрацем. Кафельные полы с обшарпанной плиткой и не отмывающейся грязью по углам. Советские тумбочки с поломанными дверцами. Чего еще ждать от дешевой больницы?
Грустно вздыхаю и сажусь на стул рядом с матерью.
Как же так?
Беру ее за руку. Ладонь теплая и такая… родная.
На глаза наворачиваются слезы. Я никогда не была близка с родителями, но это не значит, что я не люблю их…
Пробыв с мамой еще пол часа, послушалась врача, и покинула палату в раздумьях, что же мне делать дальше.
Маме требуется дорогостоящая операция на сердце. Оказалось, что оно у нее совсем больное, а она не лечилась из-за того, что лекарства были слишком дорогими.
Операцию можно сделать здесь, в этом городе, но только в частной клинике, поскольку в государственной нет необходимого оборудования. У отца денег нет, а у матери тем более. Родственников, которые бы могли помочь у нас тоже не имеется. А вопрос надо решить в ближайшие дни.
Без операции она, конечно, очнется, но протянет скорее всего не долго.
Мысли бесконечно вертятся в голове, не давая сомкнуть глаз, пока я лежу на старой койке, в ближайшей от больницы, гостинице.
— Ну значит деньги поступят на Ваш счет в течение суток. Не переживайте. — приветливый сотрудник банка обнадеживающе смотрит на меня, заверяя, что беспокоится не о чем.
Киваю в ответ и прощаясь, покидаю здание банка.
Три дня пролетели со скоростью света.
За это время я успела обойти все банки в городе.
Оказывается, не так-то просто взять кредит, если у тебя совсем нет кредитной истории и только-только исполнилось восемнадцать.
Мелкие кредиты готовы были выдать не раздумывая, а вот крупную сумму одобрили только в одном банке.
Проценты просто огромные.
И я совершенно не имею понятия, как буду его выплачивать.
Шанс держаться на плаву есть только, если я останусь работать у Андрея Витальевича, но я просто не смогу после всего этого…
Но другую высокооплачиваемую работу мне найти вряд ли удастся…
Придется съехать с квартиры и снять какую-нибудь самую дешевую комнату.
Устроиться на две работы и может тогда…
Учебу точно придется бросить.
Тяжело вздыхаю.
Нет, лучше не думать об этом сейчас.
Главное поскорее перевезти маму в клинику и сделать операцию.
Она очнулась, но чувствует себя неважно.
Грустно и больно смотреть, как человек, воспитавший тебя, медленно чахнет прямо на глазах.
Бегу обратно в больницу, известить врачей, чтобы готовили маму к транспортировке в другую клинику.
Теперь остается только ждать и молиться, что все пройдет хорошо.
Отец за эти дни появился всего пару раз, и то в нетрезвом состоянии, поэтому врачи не пустили его в палату.
Операция назначена уже через пару часов.
Я держу маму за руку.
Она заметно волнуется, да и я тоже.
Все это так сложно и тяжело.
На глаза вновь наворачиваются слезы.
Нет!
Плакать нельзя!
Ей сейчас нужны только положительные эмоции!
Ободряюще улыбаюсь и глажу маму по щеке.
— Все будет хорошо.
— Лика, я знаю, что могу уже не очнуться… — голос матери дрожит.
— Нет! Я не хочу даже слышать этого, поняла? Даже не смей так говорить! Все будет хорошо! Обязательно! Веришь?
Мать слабо улыбается и бросает на меня взгляд, полный надежды.
— Лика, девочка моя. Прости меня…
Мамины нежные руки проводят по моей щеке.
— За что? — слабо улыбаюсь. — Что бы там ни было, ты лучшая мама на свете! Запомни это!
— Лика, есть за что… — мама судорожно набирает в легкие воздуха — Мы с отцом всю жизнь от тебя скрывали… А если умру сейчас, он ни за что не признается… Не родная ты нам…
В квартире несет перегаром.
Запах стоит такой, что даже глаза режет.
Да уж, вот что значит не появляться дома два дня.
Толкаю дверь в спальню и обнаруживаю сына, мирно спящего в объятиях какой-то блондинки.
— Саша. — мой голос заставляет проснуться сладкую парочку.
Девушка тут же натягивает одеяло повыше, пытаясь прикрыть свои прелести.
Ой, я что, сисек не видел?
Бросаю на нее небрежный взгляд, и тут же перевожу его на сына, который потягивается в кровати.
— О, пап. А че ты не предупредил, что вернешься?
— А я должен предупреждать прежде, чем ехать домой?
— Ну я тут как бы не один, если ты не заметил.
— Заметил.
Девушка смотрит на меня из-под одеяла испуганным взглядом.
Худая, со впалыми кругами под глазами.
Перевожу взгляд на руки.
Колется.
— Вон.
Глаза девушки расширяются от удивления и возмущения.
— Ты не только наркоманка, но еще и глухая? Я сказал вон.
Она, поняв причину моей злости, быстро подскочила с кровати и подобрав шмотки с пола, выскочила из квартиры.
— Пап, ну че ты начинаешь? — голос сына капризный и обиженный.
— Какого хера ты таскаешь домой наркоманок?
— Она не наркоманка, ну так, укололась пару раз вчера в клубе, попробовать решила.
— Да, а я сейчас должен сделать вид, что верю? Руки!
— Что?
— Руки покажи. Немедленно. — я не кричу. Но тон моего голоса заставляет сына встать с кровати и безропотно выполнить просьбу. Следов от уколов нет.
— Ты употреблял?
— Пап, ну нет, конечно.
— Не ври мне.
— Да честно, блин! Ты же знаешь, я после того раза ни-ни!
Тяжело вздыхаю.
Воспоминание о ночи, когда я чуть не потерял собственного ребенка, заставило сердце болезненно сжаться.
— С Ликой что у вас? Ты хоть знаешь, что она уехала в родной город, потому что у нее мама в больнице?
— Дааа… хуй с ней, с этой Ликой. Ломается, как целка постоянно. Строит из себя недотрогу.
— Так вы расстались?
— Пап, ну не знаю я. Не решил еще.
— Мне показалось, что она действительно влюблена в тебя.
Сын рассматривает
