— Все в порядке…
И тут же по машине прилетает несколько выстрелов. Стекло над моей головой взрывается и осыпается мелкой крошкой.
Я зажимаю себе рот, чтобы не закричать от страха. Ничего не вижу и не понимаю. Кто, кого… За пределами машины слышны ругань, топот, какие-то одиночные выстрелы. Но уже через пару минут все стихает.
Я осторожно поднимаю голову, скидываю с себя одеяло и хватаю и прижимаю к груди поскуливающего Демьяна.
— Мой, хороший, мой маленький…
Выглядываю в раскрошенное стекло и вижу, что к машине спешит Тимур.
Мы встречаемся глазами. Он тормозит на долю секунды, и мне кажется, что «темнеет» или стареет. А после в несколько шагов сокращает оставшееся расстояние и рвёт дверь.
— Катя… — выдыхает, опускается на корточки и втыкается лбом мне в колени. — Катя…
Ластится почти как кот.
Я смотрю на его бритую макушку и очень хочу погладить, но это как-то глупо. После всего того, что было между нами. А ещё глупее после того, чего не было.
Демьян напрягается и делает свои детские дела. Я чувствую, как под пальцами намокает костюмчик. Надо чем-то прикрыть и переодеть. Сумка вся в осколках, одеяльце тоже.
— Я хочу отсюда выйти, — хриплю. Получается немного истерично. — Выпустите нас.
— Да, конечно, — приходит в себя Тимур.
Помогает нам с Демьяном выйти из машины и сгребает в объятия.
— Катя… — снова горячо выдыхает мне в волосы. Будто сказать что-то хочет, но не решается. Целует Демьяна в макушку. Делает вдох и нервно усмехается. — У тебя все по-расписанию. Да, сын?
— Он мокрый. Нам нужны вещи из сумки, — веду плечами, освобождаясь из рук Тимура.
— Давайте в машину, я все принесу.
Глава 22
Тимур
Между нами с Катей снова холодное и вежливое молчание. Она не задаёт вопросов по поводу случившегося. Я не чувствую ни единой возможности приблизиться. С одной стороны — это к лучшему. Она не должна знать, что меня перекрыло по-жести. Дым помог решить проблему кардинально. А с другой… В груди так тяжело от неожиданно открывшихся чувств, что хочется проораться. Или уже сказать этой женщине все. Что она, они — для меня все! Смысл жизни, целый мир, и я не могу представить его без них! И нахрен мне ничего не надо! Пусть горит в аду!
Смотрю в окно, как Катя покачивает коляску с Демьяном. Поправляет волосы, бретельку платья, нюхает розу на кусте рядом с беседкой. Эти моменты отпечатываются в моей памяти, как что-то архи ценное. Катя любит цветы? Господи, ну конечно любит. Как любая женщина.
Раздраженно отвечаю на звонок телефона.
— Алло…
— Тимур Сабитович, добрый день. Следователь Ильницкий беспокоит.
— Беспокоите, да, — отвечаю сухо. — Кажется, мы с вами уже все обсудили.
— Я на всякий случай, — вежливо ёрничает он. — Вдруг вы вспомнили какие-то подробности о своих отношениях с господином Фроловым?
— Да, мы с Фроловым действительно имели напряженные отношения. — Повторяю свою философскую заготовку уже, наверное, в сотый раз. — Но так сложилось, что именно он оказался за рулем пьяным и не справился с управлением. Мог бы и я. С нашей напряженной работой.
— Вы заговариваете мне зубы, Тимур Сабитович, — хмыкает следователь. — У вас был явный мотив лишить жизни Фролова. И я это докажу. Не надейтесь, что дело будет закрыто.
— Ради Бога! — Восклицаю. — Работайте на совесть, вызывайте повестками. Только плодить «висяки» вам никто не даст. Это сегодня Фролов ещё «шишка», а завтра карты перетасуются.
— Люди говорят, что у вас на днях ребёнка похитили… Вы думали, устроив погром на посту ГАИ, это можно будет скрыть?
— Я вас умаляю… — тяну небрежно. — Нервный я стал — это факт. Водителя нового взял. А он ребёнка не в ту больницу повёз. На связь выходить перестал. Охрана пошумела.
— Мне бы хотелось поговорить с той женщиной. Которая сопровождала ребёнка, — настойчиво гнёт своё следак.
Урод, бля. Решил непыльно погоны сменить, раскрутив дело.
— К сожалению, это невозможно, — отвечаю, уже не скрывая раздражение. — У вас нету повода привлекать мой домашний персонал к даче показаний.
— Ну до скорой встречи, Тимур Сабитович, — хмыкает Ильницкий. — Крепких вам нервов.
— Взаимно, — рявкаю в трубку и отключаюсь.
Так… Сердце запоздало начинает лупить в рёбра. Нет, я понимаю, что дело сделано чисто, и не испытываю чувства жалости за содеянное. Просто… до последнего ж по-закону хотелось. Без крови. А в итоге налили по самые локти. И рано или поздно она мне вернётся. Гадство!
Оборачиваюсь на стук в дверь.
— Тимур? — Заглядывает в кабинет Ринат. — Можно?
— Заходи…
Он присаживается в кресло перед столом. Меня передёргивает от гематом на его лице.
— Ты просил узнать, что там по разводу и почему перенесли слушание, — начинает мысль Ринат.
Кате позвонили вчера из суда.
— И… — тороплю помощника.
— Свекровь Екатерины Максимовны сломала ногу. — Продолжает он. — Рассказывает всем, что ее невестка толкнула с лестницы. А та беременна. Скорая, нервы, больничка. Короче, мутная история. Мечется бывший муж Екатерины Максимовны между двух огней.
— Очень интересно… — тяну задумчиво и складываю руки в замок.
Мысль, как получить от Кати заслуженный вечер наедине, приходит в голову мгновенно.
— Пробей мне номерок старухи, — прошу помощника, и в какой больнице лежит.
— Понял, — кивает Ринат.
— И ещё знаешь что… Катя говорила, что с кем-то из ваших женщин в доме подружилась. Узнай, смогут ли они посидеть вечер с Демьяном.
После того, как Ринат уходит, я делаю еще несколько звонков, решая вопрос с Катиным разводом. Заказываю ужин из ресторана, цветы, и к тому времени, как сын просыпается, успеваю разместить все это на кухне.
— У вас какой-то праздник?
Заходит в дом Катя, держа на руках Демьяна. Откладывает на комод матрасик с пеленкой. Подхватывает бутылочку и топает на кухню.
— Мамочки… — слышу из коридора ее ошарашенное и иду следом.
— Зачем вам столько? — Распахивает глаза Катя, обводя рукой кухню. — У вас даже ваз нет!
— Это тебе, — говорю хрипло. — Хотел порадовать. Не знал, какие цветы любишь.
— Шокировать, — с сомнением качает она головой.
Ну не без этого. Пять огромных корзин. Розы, лилии, хризантемы, ещё цветы и зелень, названий которых я не знаю.
— Выбери те, что нравятся , — предлагаю ей решение проблемы. — А остальные выбросим.
Катя молча проходит глубже в кухню и тянется к ящику, где лежит смесь. Одна из корзин ей мешает.
— Помогите, пожалуйста, — чуть раздраженно просит Катя, держа одной рукой Демьяна, а второй жестяную банку.
— Конечно, — подхожу к ним ближе.
Снимаю корзину на пол, помогаю насыпать смесь и развести в бутылочке. Целую в макушку сына.
Сталкивается с Катей взглядами. Чувствую, дрогнуло в ней что-то. Девичий восторг все же взял верх над напускной строгостью. Но храбрится. Незаметно закусывает щеки. Чтобы не улыбаться? Ай… Не выдержав моего внимания, Катя опускает глаза.
— Присядь, покорми ребёнка, а я нам сделаю ужин.
Немного неуклюже задев угол стола, она садится на стул. Со столешницы слетает пульт. Ловлю его, чтобы не разбился о кафельный пол и случайно включаю телевизор.
— Напоминаем, что поздней ночью автомобиль известного предпринимателя Фролова вылетел за ограждения и упал в реку. Тело вместе с машиной были подняты водолазами уже следующим утром. Как установили эксперты, мужчина не справился с управлением в результате сильной алкогольной интоксикации, — вещает диктор новостей.
Я агрессивно жму кнопку выключения, но она почему-то срабатывает только раз на третий.
В кухне повисает тишина. Катя все поняла. Нужно быть идиоткой, чтобы не сложить два и два.
— Вы с адресатом цветов не ошиблись? — Невесело хмыкает она.
— Катя… — разворачиваюсь к ней лицом. — Просто поверь. Иногда иного выхода нет.
— Мне не жаль, — пожимает она плечами. — За своего ребёнка я бы голыми руками прикончила.
