— Разве начальникам отказывают? — Нервничая, слегка «кусаю» Тимура.
Он с улыбкой подходит ко мне совсем близко.
— Отказывать начальнику — это один из лучших твоих навыков. Уж поверь, — усмехается. — Пойдём, — подаёт мне руку. — Я бы очень хотел, чтобы сегодня ты отдохнула и расслабилась.
Подушки, ковры, богатая мягкая мебель, необычное красно-синее освещение заставляют меня озираться по сторонам и немного тормозить.
— Прошу… — Тимур помогает мне сесть на диван и опускается рядом. — Я заказал нам вино и мясо с овощами. Меню справа от тебя, если захочешь чего-то другого. Кальян? Пока готовят… — протягивает он мне трубку.
— Я никогда не пробовала, — мотаю головой. — Даже не курила никогда.
— Врач, который не курит? — Иронично выгибает Тимур бровь. — Самое время начать. Это вкусно. Просто вдохни дым.
Почему-то слушаюсь и тяну на себя дым. Закашливаюсь до слез из глаз.
— Нет, нет, спасибо! — Отмахиваюсь руками.
— Как скажешь, — сдаётся Тимур.
Мы встречаемся с ним взглядами.
— Ты очень красивая, — разглядывает меня Киров. — Трогать хочется.
Смущенно опускаю глаза, начиная мять ремешок сумки.
— Зачем вы меня позвали?
— Ты… Катя, давай перейдём и закрипим, что общаемся только на ты. Думаю, что наличие общего ребёнка даёт нам такое право.
— Общего? — Переспрашиваю.
— Обо всем по порядку, — кивает Тимур. — Слушание по твоему разводу перенесли из-за того, что твоя бывшая свекровь сломала ногу. По показаниям Ирины Львовны, с лестницы ее столкнула невестка.
— Что? — Распахиваю я в шоке глаза. — Это как вообще могло произойти?
— Понятия не имею, — равнодушно пожимает плечами Киров, — я бы ещё раньше ей чего-то организовал. Ну просто старая, нудная карга. У меня завуч в школе такая была.
Я хрюкаю от неожиданно вырывшегося смеха. Описание прямо в точку.
— А откуда вы… ты, — поправляюсь, — знаешь?
— Познакомился, — морщится Киров. — Можешь считать, что выкупил тебя. Вместе с тачкой и свидетельством о расторжении брака.
Он словно фокусник достаёт чёрную папку и протягивает ее мне.
— Теперь ты свободная девушка, Катя.
Я, не веря своим глазам, рассматриваю свежий бланк свидетельства.
— А как же месяц ожидания? — Спрашиваю, все ещё не осознавая случившееся.
— Я тебя умаляю… — пожимает плечами Тимур. — Даже никого особенно сильно уговаривать не пришлось. Детей нет, претензий по имуществу тоже.
— Как это нет?
— А так… — наклоняется ближе к столу Киров. Наливает два бокала вина и один из них подаёт мне. — Твой бывший муж оказался в незавидном положении, Катя. Женщины решили устроить войну, а он вынужден метаться между матерью и беременной любовницей. Отец которой уже подал на твою свекровь в суд за причинение тяжких телесных.
— Ирина Львовна подралась? — Совершенно искренне удивляюсь я.
— А кто их разберёт, — усмехается Тимур. — Валят друг на друга. Короче, не до тебя им. А половина суммы за машину оказалась очень кстати. За свободу? — Подмигивая, поднимает бокал и делает глоток вина.
***Катя
Меня неприятно дёргает от формулировки. Этот мужчина снова решил поиграть в Бога и распорядиться моей жизнью? Как понимать происходящее? Возвращаю бокал на стол.
— А я свободна? — Не мигая, смотрю Тимуру в глаза. — По-настоящему?
— В каком смысле? — Чуть давится он глотком вина. — Свидетельство о разводе перед тобой.
Официант заносит и ставит на стол еду. Мы с Кировым замолкаем, ожидая, когда парень выйдет.
— Что-нибудь ещё выбрали? — Интересуется он.
Я отрицательно качаю головой. Официант уделяется, закрывая за собой портьеру плотнее.
— Давай ужинать, Катя, — напряжённо говорит Киров.
Я беру в руки вилку и тут же возвращаю ее на место. Просто хочу ясности.
— Свободна — это значит, что я в любой момент могу выйти в том числе и из твоего дома? — Спрашиваю, внутренне замирая. — И ты не будешь мне угрожать?
— Ты хочешь уйти? — Киров ставит свой бокал на стол. Ослабляет воротник рубашки, расстегивая пару пуговиц. — Катя… ты хочешь уйти из моего дома? — Угрожающе повышает он голос. — От Демьяна уйти?
Я вжимаюсь спиной в подушки, не ожидая такой резкой реакции.
— Нет, я не хочу… Точнее, я бы хотела, чтобы…
— Пошла вон, — тихо выдыхает Тимур и в несколько глотков опрокидывает в себя остатки вина.
— Что? — Шокировано мотаю я головой.
— Я сказал, что если ты хочешь уйти, то сейчас самое время свалить на хрен! — Разгоняется тон Тимура. Деньги за пол года можешь не возвращать!
Меня захлестывает обидой. Несколько раз открываю и закрываю рот.
— Да как вы, Тимур Сабитович вообще смеете так со мной говорить? — Шиплю, едва сдерживая слезы, и подлетаю на ноги. — Я отношусь к вашему сыну как к родному! Он пришёл в этот мир в мои руки! Я кормлю его грудью, засыпаю, чувствуя, как он дышит! Терплю безропотно ваши обстоятельства, которые постоянно угрожают моей безопасности! Ещё ни разу вас не подводила… И что плохого в том, что я хочу находиться на вашей территории добровольно?! Или вы на столько считаете себя мерзким человеком, что не верите, что рядом с вами можно хотеть жить без денег и шантажа? Унижаете себя, меня и сына… — срывается мой голос от тирады. — Тогда зачем все это?
Подхватываю сумочку и, понимая, что говорить больше не могу, ускоряюсь к выходу из комнаты. Зачем я вообще сюда пришла? Что не так сказала?
Дергаю гардину и вдруг чувствую, как меня перехватывают за предплечье. Разворачивают и втрамбовывают в широкую мужскую грудь. Я бьюсь о неё носом.
— Ты никуда не пойдёшь… — слышу горячий шёпот Тимура в шею и ощущаю, как ручищи сжимают меня ещё крепче.
— Пустите меня… — отбиваюсь, упираясь ладонями в его плечи. — Я сейчас закричу! Теперь я действительно хочу уйти! Идите к черту! — Всхлипываю.
— Не могу, — качает головой Киров. — Не могу… Катя.
Наматывает на кулак мои волосы, заставляет запрокинуть голову и… впивается в губы поцелуем. Напористым, обжигающим, лишающим воздуха и воли. У меня моментально обмякают колени, а внизу живота начинает разливаться приятная тяжесть возбуждения. Гашу на губах стон. Со мной не церемонятся, как со шлюхой, а мне вкусно! Мне нравится! Господи, как оказывается просто мужчине унизить неравнодушную к нему женщину! Я ведь почти поверила, что у нас есть шанс!
Захлебнувшись обидой, вскидываю руку, чтобы залепить Тимуру пощечину, но он ловит мою ладонь.
— Не надо так делать…
Перехватывает меня за шею, несколько мгновений смотрит в глаза, а потом снова целует в губы и толкает к стене, задирая платье.
— Будешь кричать?
Тежело дышит мне в ухо.
— Пусти… — рычу, раздирая руками его наглые, сминающие мое тело руки. — Ты слышишь?
— Будешь, громко, — довольно усмехается он и вжимает меня меня щекой в стену, заставляя встать в откровенную позу.
— Можешь даже драться. Я разрешаю… Моя девочка.
Его руки до сладкой боли стискивают полную молоком грудь, а хриплый шепот заставляет меня покрыться крупными мурашками. Разум последние секунды спорит с телом. Почему я должна сейчас защищаться, если безумно хочу Тимура? Снова вопреки логике и здравому рассудку, но к черту! Пусть между нами будет секс! Я не прощу себе, если он не случится.
Не сопротивляюсь, даже когда слышу недвусмысленный звон пряжки ремня и звук расстегивающейся ширинки.
Млея от поцелуев по шее и плечам, прогибаюсь и ощущаю у себя между ягодиц твёрдый, внушительный член Тимура.
— Да, вот так, — довольно рычит Киров. — Ещё ниже, хорошая девочка.
Дрожу, позволяя Тимуру прикусить кожу на шее по линии роста волос, и откидываю голову ему на плечо.
— Нас могут увидеть…
— Плевать, — затыкает он мне рот поцелуем.
Проходится пальцами по бедру, сдвигает трусики в сторону и врывается в меня одним жёстким, глубоким толчком. Мы синхронно стонем, сплетаясь языками. Меня окатывает горячей волной чувственности и стыда.
