я слишком громко стонала, потому что в дверь постучала Марта и спросила: «Все ли в порядке».
Леша продолжает быстро и четко вколачиваться в меня, ответив ей короткое «да», обвивая своей рукой поперек живота, чтобы не свалилась. В последний раз толкается, глубоко, долго кончая внутри меня, а после придавливает своим телом реально лишая кислорода.
Пока я прихожу в себя от секса, в голову лезет понимание того, что мы оба идиоты. На рабочем месте. В разгар рабочего дня. Господи.
– Давай уже, вставай с меня, – дергаю плечом, и он тут же шевельнувшись освобождает меня от себя во всех смыслах.
Поднимаю свои вещи и начинаю одеваться, иногда поглядывая на Уварова. Особенно когда он отворачивается выкинуть презерватив, и я таки не голой вижу его задницу, а в трусах, но все же понимаю, что она у него обалденная.
Кстати, сам мужчина, справившись быстрей меня с одеждой усаживается в кресло и следит за моими движениями ехидно улыбаясь.
– Ну и по какому поводу скалишься?
– Оцениваю предмет сделки.
– То есть мое тело? – опускаю лифчик на грудь, который он не расстегивал, а просто задрал вверх и стягиваю юбку на бедра.
– Ага.
– И как? Доволен? – ну а что, мне нужен комплимент. Я женщина.
– Мне нравится.
Вот же козел. Где восхищение скупердяй?
– Красноречия бы тебе. И да, предметом сделки был секс, так что подбирай слова. И еще, то, что тут было только что…
– Хочешь повторить? – лыбится.
– Ты правда дурак? Просто если притворяешься, то я бы попросила вернуть мозги на место, которые ты видимо оставил там, где презерватив брал, а если нет, то и разговаривать не стану, не поймешь.
– Да говори уже.
Заканчиваю с одеждой и принимаюсь за свои волосы, которые благо сегодня оставила распущенными.
– А ты сам не догадываешься? Держи себя в руках, мне не нужны сплетни на рабочем месте. Мы все это обсуждали вчера, какого черта полез? Думаешь, Марта не поняла ничего?
– Не нужно было так громко кричать.
– А может это тебе стоило приклеить яйца скотчем к заднице, чтобы не стучали, – хлопаю в ладоши имитируя шлепки, которые звучали здесь десять минут назад.
Секунду он смотрит на меня так же невозмутимо, а после начинает ржать, откатившись от своего стола в кресле и сгибается пополам.
Начинаю автоматически улыбаться, потому что мне и правда смешно от того, что произнес мой рот, ну и Леша заразительно так ржет, что тут невозможно удержаться.
В итоге мы хохочем вместе, а когда успокаиваемся между нами возникает странный момент. Смотрим в глаза друг другу и молчим.
У меня не было отношений подобного формата и порой, кажется, что я ввязалась в авантюру гораздо более опасную, чем представляла в первую минуту, когда подумала о подобном способе развлечений. Что если мы не справимся и в какой-то момент один из нас решит, что это не для него или банально захочет большего, совершенно не совпадая с желаниями второго? Вот что делать тогда?
Для меня само слово «отношения» даже с приставкой «свободные» вызывает чувство какого-то долга.
Но тут есть и такой вариант, что я тупо лезу не в то русло и зря паникую.
Симпатия и хороший секс – это самая малость, которая может объединять. А мы большего себе и не позволим чем то, на что изначально согласились.
– В общем, – прокашливаюсь, вновь проходя руками по своему телу, – ты надеюсь понял меня.
– Да понял, понял. Я скажу тебе, когда потрахаться захочу.
– И с выражениями аккуратней, Леш. Ты к себе не шлюху вызываешь, а партнера. Элементарное уважение не более того, все что требуется. Я девочка добрая, но злюсь громко и некрасиво. И ты обещал помочь с котом. Если думал, что я забыла, то нихрена подобного, – угрожающе тычу в него пальцем.
– Полина Сергеевна, кажется, мы с вами уже все обсудили. Можете быть свободны.
Не знаю почему, но зло на него смотрю и забрав папки со стола цокающим шагом подхожу к двери. Щелкаю ключом, а он нифига не щелкает, потому что закрыто не было.
– Да ты вообще охренел, Уваров, – шиплю на него обернувшись, а этот кретин снова ржет.
– Люблю адреналин, – спокойно отвечает.
– Это называется долбоебизм. В следующий раз посмотри в справочнике значение слова «адреналин» выпендрежник чертов. И еще надавай по заднице своей сплетнице сестре. Услышала «А», тебе сказала «Б».
– Я с ней поговорю не переживай.
– Это тебе стоит переживать, потому что моя мстя будет сильна, если я получу славу «генеральской подстилки».
Снова лыбится, а я все же ухожу, но не могу не высказать Марте свою печаль.
– Вы меня снова оставили в клетке с гиеной.
– Да какая же он гиена. Чистокровный тигр, Полина, – наигранно возмущается секретарша.
– Тише вы, а то зазнается этот ваш недо тигр. Но спасти меня вы были просто обязаны. Где мой ОМОН? Я чудом живая осталась.
– Ой, Полька иди уже.
– Вот так вот и гибнут молодые девушки в руках паука, – ухожу причитая и слышу громкое, боссовское:
– Иди уже, Митина.
Козлина.
Спускаюсь к своим. Девочки уже благо на работе и трудятся. И только одна пара глаз следит за мной пристально.
– Чего тебе?
– А где ты была? – тянет подруга.
– Где была там халяву уже раздали. Так что работай.
– Ну Поооль, ну скажи, – шепчет, подкатившись ближе в кресле.
– Алла, я серьезно работай. Тут, – показываю на офис, – мы работаем и подобные разговоры в рабочее время под запретом, сама знаешь. Ты не исключение, даже несмотря на то, что моя подруга. Поэтому давай, двигай свой зад к столу и анализируй рекламу. Куча дел.
– Что за бука?
Отворачиваюсь от нее и открываю сайты, как тут же ловлю вопрос:
– Ну и как он? Хорош?
– Алла, – шикаю на нее.
Вот же неугомонная.
В обед я вместе с отделом опять иду на обед, приспосабливаясь к общественной жизни. Обсуждаем интересное положение одной из нас.
– Ну как там с Толей прошло? – задаю вопрос, и мы все сразу замолкаем.
– Ой, девочки. Таким счастливым я его, наверное, ни разу не видела. Давай меня на руках кружить, целовать и замуж звать, я ж говорила, что надо подождать. А тут прямо ультиматум, что ждать больше не будет. А сначала коробку открыл и такой: «Это намек, что к детям готова?». Я говорю: «Нет, намекать поздно, придется рожать весной».
Мы смеемся и снова поздравляем ее. За разговорами проходит весь обеденный перерыв, а после и рабочий день.
Благо Уваров больше не появлялся. На самом деле, я реально
