когда завёл двигатель. Радостно присвистывал, когда выехал со двора. Но чем дальше он уезжал, тем тревожнее ему становилось.
«Что же я наделал? — вдруг осенило его. — Опять поддался эмоциям! Это всё Ленка виновата. Только она!»
Он перестроился в потоке машин.
«Поможет ли Васька? — задумался. — Эх, если бы я не вёл себя импульсивно, то друг не разозлился бы на меня. А теперь даже не знаю, захочет он помочь мне найти этого мужика, у которого прячется моя жёнушка, или нет. Может сказать ему, что Ленка сбежала с любовником? Правда это меня дискредитирует, но с другой стороны, на войне все средства хороши! Нет. Васька не передумает. Придётся раскошелиться. Хорошо, что друг меня с нужным человеком познакомил, который за деньги любую информацию нароет».
Совесть совсем не грызла и не терзала Павла, только холодок пробежал по спине, когда мужчина подумал, что Оксана рано или поздно выберется из подвала, как говорится мир не без добрых людей, а в отместку может заявить на него, тем более, что телефон-то он украл, получается.
Мужчина затормозил на светофоре.
«Надо вернуться, — закралась робкая мысль. — Вернуться, выпустить и ещё раз припугнуть!»
Загорелся зелёный свет.
«Но если я освобожу её, она может позвонить тому мужику и предупредить его, — размышлял он. — Действовать надо быстро».
Павел быстро набрал номер на телефоне.
— Алло, — раздался мужской голос.
— Привет, брателло!
— О, Павел, дорогой, как давно тебя не было слышно. Решил долг отдать?
— Помнится ты всё клинья подбиваешь к Ленкиной подруге.
— У тебя прекрасная память.
— Так вот, сейчас она находится в подвале своего дома.
— Ты совсем с катушек съехал! Она хоть жива?
— Да жива она, жива. Что ей будет.
— Я тебя в бараний рог скручу.
— Успеешь ещё.
— Так чего ты от меня хочешь?
— Прикрой меня, братец. Ленка с любовником сбежала.
— Да, ты что?
— Вот и что!
— А Оксана тут причём?
— А она всё знала.
— Да ты что!
— Тебя заклинило что ли?
— Я в шоке!
— Надеюсь, ты меня понимаешь.
— Даже не знаю, что сказать.
— Поможешь?
— Сделаю всё, что смогу.
— Поторопись.
— Уже.
Павел улыбнулся и съехал на обочину, включив аварийные огни.
— А теперь займёмся любовничком.
Он быстро нашёл нужный контакт.
— Алло, — после пятого гудка раздался сонный мужской голос.
— Степан, это Павел.
— Чего так рано названиваешь. Приличные люди ещё спят.
— Приличные люди в такое время на работе вкалывают, как Папы Карло.
Степан рассмеялся.
— У меня к тебе дело, — начал Павел.
— Само собой, — усмехнулся собеседник.
— Надо человека найти по номеру телефона.
— Без проблем. Сбрасывай номерок.
— Спасибо.
— Спасибо, на хлеб не намажешь.
— Всё будет.
— Тогда бывай.
Павел сбросил номер Анатолия Степану и задумался, глядя на телефон Оксаны: «Тяжеловато будет с этой бабой договориться. Надеюсь, что братишка что-нибудь придумает».
Но тревога не покидала его сердце.
«Это только начало, — вздохнула Лена, подписав заявление на развод. — Уверена, что Павел так просто не сдастся».
Но впервые в жизни она не боялась. Или наоборот, боялась так сильно, что перестала ощущать страх. Она будто падала в яму. Тёмную. Глубокую. Но почему-то была уверена, что Толя подхватит её. Этот мужчина внушал ей не только уверенность, но и чувство защищённости. Елена хотела верить ему. Хотела надеяться. Хотела жить. Хотела, чтобы он снова прильнул к ней целуя, обнимая…
Было ли это неправильно: вот так броситься в руки одного мужчины, будучи ещё женой другого? Елена не хотела знать. Она хотела чувствовать. Хотела исцелиться. Хотела забыть о боли.
Выйдя из кабинета, закрыв за собой дверь, женщина испытала опустошение. Опустошение души. Состояние, которое и напугало её, и обрадовало. Обрадовало, что она всё-таки решилась на первый робкий шаг к обретению свободы. Испугало, так как она не знала, что ждёт её впереди.
За годы жизни с Павлом Лена разучилась мечтать. Разучилась загадывать о будущем. Разучилась планировать что-либо.
А теперь? Что делать теперь?
Плакать от счастья? А счастье ли это? Жалеть о потерянных годах? Погрязнуть в депрессии? Искать работу? А как же мстительность Павла?
Обуреваемая всеми этими мыслями она вышла из здания с поникшей головой.
Пустота съедала её изнутри. Пустота. Не было ни радости, ни удовлетворения. Ничего. Будто несла она на своих плечах непосильную ношу, а когда вдруг сбросила её, то растерялась, ведь привыкла к тяжести за плечами, боли и безысходности.
Женщина вздрогнула, когда перед ней возник Анатолий. Она подняла голову и утонула в его глазах.
«Ты смогла? Сделала это?» — Лена будто услышала его вопросы.
Она улыбнулась ему. Вначале робко и неуверенно. Но когда на его лице тоже появилась улыбка, женщина почувствовала, что пустота отпустила. Она перестала быть угнетающей, перестала давить на неё.
Мужчина смотрел на неё не отрывая взгляда. Что он смог прочесть в её глазах? Анатолий обнял её и медленно, очень медленно, стал наклоняться к ней, опустив взгляд на губы женщины.
Лена забыла, как дышать.
И в тот миг, когда Толя нежно прижался к её губам, Елена поняла, что ждала именно этого.
Поцелуя.
Она чуть подалась навстречу мужчине. Забыв о стыде, неправильности, приличиях, женщина подняла руки и обхватила шею Толи, притягивая его к себе.
Она не анализировала. Она целовала, забыв обо всём на свете.
«Вот она свобода, — промелькнула у неё мысль. — Пьянящая, как поцелуй. Когда хочется вдохнуть, но прерываться не хочется».
Павел почти доехал до работы, когда зазвонил его телефон.
— Да, — нервно рявкнул мужчина, увидев, кто звонит. — Что там у тебя?
— Всё плохо! — заголосил брат.
— Ты что с бабой справиться не можешь, — припарковал автомобиль на стоянке около офиса мужчина.
— Я опоздал. Её кто-то из жильцов дома освободил.
— Что? — крик застыл в горле Павла.
— Не ори! Когда я пришёл, у дома уже стояли карета скорой помощи и полицейская машина. Влип ты, братишка, по самое не хочу!
— Ты живёшь через два дома от Оксанки, сейчас в отпуске. Только и делаешь, что целыми днями в телефоне играешь. Как ты мог не успеть?
— Ну, я немного заигрался.
— Немного! Это по по-твоему немного! Я из-за тебя теперь за решёткой могу оказаться.
— Ага, а до этого хотел, чтобы я твоё место занял. Держи карман шире. Думаешь, я не знаю, что ты на Ленку руку поднимал. Вот карма и догнала тебя.
— Осмелел? Что ж ты раньше-то молчал.
— Не моё это дело. Я и сейчас не собираюсь об этом распространяться. Кровь не водица, знаешь ли, но и твои грехи на себя брать не
