заносим данные потенциальных клиентов. Знаете, удобно заранее изучить финансовые возможности в случае чего. Ну и вообще… Много всего интересного можно найти. Так вот…
— Хорошая идея, — заметила Чарушина, скептически поджав губы.
— Мы придумали это вместе с Павлом Александровичем, — гордо заявила Зая.
— Хорошая, если бы не противоречила закону. Статья 137 УК РСФСР, не слышали? Нет? Нарушение неприкосновенности частной жизни, незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющей его личную или семейную тайну, и тэдэ, и тэпэ, — уголовно наказуемо, — продекламировала Надя.
Они с Заей некоторое время сверлили друг друга глазами. Первой не выдержала Чарушина — с шумом выпустив воздух, она спросила:
— И все это было на жестком диске Павла?! В его рабочем компьютере?
— Нет! На моем ноутбуке, — передернула плечами Зая. — Мне его Павел Александрович подарил в счет будущих побед, — лицо ее вновь озарилось восторженной улыбкой.
Определенно, это был вызов.
Наденька разжала губы, старательно изображая радостное удивление.
«Терпеть это просто невыносимо, — подумала она. — Сейчас или никогда…»
— Все с вами ясно! Всего доброго, Зая. Очень жаль, что наше знакомство произошло при подобных обстоятельствах, — Чарушина бросила взгляд на листок в руках секретарши, досадливо подумав о том, а так ли много на самом деле знает эта мисс Калмыкия, и как далеко она могла зайти, чтобы привлечь внимание Ржевского.
— Как вы намерены поступить? — спросила Церен, не обращая внимания на Надину эскападу.
— Это мое личное дело, — мягко, но решительно заявила Надя и двинулась на выход.
Но когда она взялась за ручку двери, в спину ей прозвучало:
— Тот, кто любит по-настоящему, никогда не оставит того, кого любит.
Дверная ручка в ладони Чарушиной стала горячей, словно раскаленное железо.
— Это вы ВКонтакте цитат нахватались? Чего вы хотите, Зая?
— Я буду искать Павла Александровича.
«Я тоже… — подумала Чарушина. — И лучше бы тебе не путаться у меня под ногами!»
И потому так сладок мед
В устах любимого извечно.
Ты пьешь его из года в год,
Чтоб чувствовать себя беспечно…
Надя вышла из особняка, испытывая странную истеричную веселость — ей одновременно хотелось и плакать, и хохотать во все горло. Удивительно, что она не занялась этим прямо в кабинете Ржевского под оценивающим взглядом его верной секретарши. Пожалуй, это было бы феерично.
— Да что же за день-то такой сегодня?! — подумала Надя вслух, когда на автомате прошла мимо своей машины и остановилась в нескольких метрах от нее.
Оглядевшись, она сунула руку в карман и нащупала телефон. Раньше она позвонила бы отцу, и он решил бы все, как делал всегда, чтобы Наденька вновь ощутила себя в безопасности.
— Когда-то нужно взрослеть, — нахмурилась она, но тут же набрала уже знакомый номер. — Денис, это я. Можете приехать вечером на Ленина? Там кафе на выезде из города… Я буду вас ждать.
Прежде чем сесть в машину, Надя решила пройтись по кленовой аллее. Ей нужно было продышаться, успокоить нервы и смириться с тем, что есть вещи, ей не подвластные. Вероятно, в этот момент Зая наблюдала за ней в окно особнячка, и ее монгольские скулы рдели от того, что ей удалось пройти катком по чувствам Нади.
Интересно, что бы на это сказал Ржевский, вот в чем вопрос.
— Глупо было думать, что живешь в сказке… — с досадой прошептала Чарушина.
Зая была права, и злиться на нее не имело никакого смысла. Давно следовало принять известный факт — мы действительно в ответе за тех, кого приручили. Ржевский каждый день доказывал ей свою любовь, а она черпала ее полной ложкой и позволяла себе кривить нос, когда переедала ее с избытком.
Дом у моря, побрякушки, машина…
Наденьку передернуло — ладно, об этом позже. Как и о том, что она, Надя, виновата перед Павлом. Ведь вместо того, чтобы встать за Ржевского грудью, она занимается непонятно чем — ревнует и бесится, словно оскорбленная дама в своем замке, пока ее не видит челядь.
— Да что это я на самом деле? Распустилась, разнюнилась, как маленькая девочка! — прошипела Чарушина и села в машину.
Не нужен ей никто для того, чтобы увидеть место преступления. И документы у нее всегда с собой. Даже если сотрудники полиции еще не уехали, она сможет придумать, как убедить их в том, что, как адвокат, имеет право там находиться.
Приехав в Кукушкино, Надя оставила машину около дачи. Светило солнце, но земля еще была влажной после ночного дождя, и сырые пятна темнели на досках деревянного крыльца.
Надя переоделась — натянула резиновые сапоги, плащ-дождевик защитного цвета, повязала голову косынкой на тот случай, если встретит в лесу соседей. Грибная пора была в самом разгаре, а Ржевский так редко бывал в Кукушкино, что никто из них толком и не видел его. Чарушина положила в корзинку пару полиэтиленовых пакетов, нож и бутылку с водой — так ее образ стал полностью законченным.
Путь ее лежал в направлении реки, а затем вдоль русла. Перед внутренним взором Нади находилась карта с обведенным кружком, показанная Кораблевым. Что ж, Чарушина была прекрасно осведомлена об этом месте — все лето на берегу собирались компании, и степень их веселости можно было с легкостью определить по громким крикам, песням и надоедливой музыке, разносящейся по округе. Когда Надя была маленькой, она удивлялась тому, что могла разобрать отдельные слова и фразы даже на большом расстоянии.
Наденька шла, загребая сапогами траву, вспоминая вчерашний вечер и все, что с ней произошло.
Внезапно сознание ее встрепенулось, а тело обдало холодной волной, — крик, который она услышала перед тем, как сесть в машину в тот злополучный вечер, вполне мог принадлежать убитой женщине!
Чарушина прислонилась к дереву и перевела дыхание. Какая же она идиотка! Если отбросить мысль о причастности Ржевского к убийству, то получается, что убийца несчастной был здесь, рядом с Кукушкино. И реши она проверить, что произошло на берегу, то вполне могла наткнуться на него! А если бы это был Павел, то…
Надя зажмурилась — нет, это не могло быть правдой. И ей стоит немедленно утвердиться в этой мысли! Прежде всего потому, что она адвокат, черт возьми! А адвокат не имеет права осуждать. Его основная задача — защищать.
По пути ей никто не встретился, но по срезанным грибным ножкам Надя поняла, что кто-то из местных прогуливался здесь ранним утром, совершенно не ожидая, что на берегу лежит бездыханное тело. Елизавету Тураеву, по рассказу Кораблева, нашел
