но считал, что меня бросили, выбрали более успешного. Я думал, если покажу ей, что я больше не тот сопляк-неудачник, она, наконец-то, оценит, поймёт, что потеряла. Теперь же всё перевернулось с ног на голову. Легко не будет.
Но у меня есть план Б.
Мы сидели напротив друг друга, пили кофе и молчали. Я пыталась уложить в голову наш разговор. Грустно все это было. Нелепо. Обидно.
А еще было безумно неловко. Я не знала, как себя с ним вести. Раньше все было понятно и однозначно. Они плохие, я хорошая.
А сейчас в голове толпились и толкались многочисленные «Ах, если бы…». Если бы вместо того, чтобы обижаться и уходить в глухую оборону, я бы с ним поговорила, то, возможно, мы сразу выяснили про пропавшие сообщения. Если бы я не была настолько измученной и закатила Вите скандал, мы бы сразу узнали о ее лжи. Если бы он не был таким идиотом!
Я посмотрела в глаза бывшему мужу и несколько растерялась. Это был взгляд хищника, который загоняет свою добычу в ловушку. При этом он уже распланировал, что съест первым. Под таким взглядом захотелось проверить не забыла ли я надеть юбку и застегнуты ли у меня все пуговицы. То, что на мне было надето платье, вообще ничего не меняло в ощущениях.
— Что? Что не так? — я не могла понять, что он от меня хочет.
Он усмехнулся и отрицательно покачал головой. И что это было?
Но потом он закусил губу, набрал воздуха, как перед прыжком в воду, и вдруг сказал:
— Лен, мы не должны были разводиться. Давай начнем все сначала.
Я ожидала чего угодно, только не этого. Я была не готова это обсуждать и решила отшутиться:
— Да смысл! Мы уже разок попробовали.
— И было здорово. Нам было очень хорошо вместе. Мы же год вместе прожили, и все было отлично. Ты же была счастлива? — он говорил это так горячо.
Так, стоп! Он что это серьезно? Меня начала охватывать паника. Я не знала, как себя вести и что говорить. Зачем он это делает?
— Откровенно говоря, я не поняла, почему ты и в первый раз решил, что нам стоит пожениться. Что уж говорить про второй, — я попыталась увести разговор в сторону.
Он несколько раз провели пальцем по краю чашки, покрутил часы на запястье, усмехнулся и стал рассказывать:
— Люди чаще всего лгут, притворяются, стараются понравится. Когда мы начали встречаться, я не мог понять, где подвох. Не может же на самом деле человек быть таким… Веселым, искренним, любопытным, любящим.
Тебе было интересно всё и все в этом мире. И в тебе не было ни капли зависти или злорадства. Ты видела хорошее и увлекательное в каждом. Ты умела радоваться и дождю, и снегу. Ты смаковала и картошку с салом, и самый дорогой десерт. Ты жила с таким наслаждением, что рядом с тобой я тоже научился жить.
Но одно дело видеть человека пару-тройку часов в день, а другое жить с ним. И когда мы поехали отдыхать и проводили друг с другом двадцать четыре часа вместе, я увидел, что ты такая всегда. Ты не притворяешься. Для тебя это вообще очень важно быть самой собой. А для меня очень важно быть рядом с тобой. Потому что мир без тебя становится серым.
А ты? Почему ты вышла за меня?
Пока мы были вместе, мы разговаривали обо всем. Но только не о том, что мы чувствуем. Мы признавались в любви, мы делали комплименты, но это совсем другое. Его откровенность меня очень тронула. Я решила тоже быть честной:
— Я вышла замуж, потому что любила тебя.
— За что? — наморщил лоб
Дмитрий.
— Разве любят за что-то? — растерялась я, — Люди либо любят, либо не любят. Можно объяснить, что в человеке нравится или нет, но любим мы без всякой логики.
— А что тебе во мне нравилось? — оживился Шумский.
— Да какая сейчас разница! — я не понимала, зачем это ему, но он продолжал настойчиво смотреть на меня. Я сдалась, — Мне нравилась твоя решительность и активность. У меня было сто тысяч планов, но я никак не могла решить с какого начать, что первым делать и так далее. Но стоило мне что-то рассказать тебе, как сразу все начиналось двигаться. И то что было просто мечтой, становилось целью. Причем достижимой легкореализуемой целью.
Мне нравилась твоя коммуникабельность и харизма. Ты всегда легко знакомился. Куда бы мы не пошли, через минуту ты уже с кем-то болтал, и твои новые знакомые сразу были готовы рассказать тебе все секреты, помочь, проводить, что-то подарить.
Вот эта его общительность вкупе с уверенностью всегда были источником моей легкой зависти. Он никогда ни перед кем не пассовал. Пока я мучительно могла думать с чего начать, как заинтересовать, а вдруг человек разозлится, Шумский просто подходил и начинал разговаривать. И не было никого, от чиновника высокого ранга до скандальной уборщицы, кто устоял бы перед его обаянием и хорошо подвешенным языком.
— А дальше? — Дмитрий не унимался. Мне стало смешно. Он напоминал котика, который трется о ноги и требует, чтоб его гладили еще и еще.
— Да много чего мне нравилось. Чувство юмора, упорство, доброта, ум, — меня почему-то разговор стал очень напрягать.
— Ты ведь говорила мне об этом, но раньше это воспринималось совсем по другому, — Шумский немного помолчал, а потом спросил, — А ты меня еще любишь? Хоть чуть-чуть?
А что есть линейка с делениями? Любишь чуть-чуть, немного любишь, любишь в среднем, как большинство людей, вот прям сильно любишь. А на последней риске что? Ромео и Джульетта?
Я не стала ничего говорить. Я себе-то не признаюсь, а тебе уж тем более.
Настроение резко упало до нуля. Я собрала остатки и сил жестко сказала:
— Пожалуйста, давай закончим этот разговор. Я рада, что мы все выяснили. Я думаю, нам обоим станет легче жить. Но мы не можем изменить того, что было. Я понимаю, что ты очень страдал в объятиях Виты, когда я умирала от отчаяния, что меня предали в тяжелую минуту… Так. Нет. Я не об этом хотела сказать, — я отдышалась и начала сначала, — Наша история закончилась. Мы стали другими. И ничего как раньше не будет. Как ни банально это звучит, но нельзя дважды войти в одну и ту же реку. И ты другой, и река уже не
