class="p1">— Не помню, когда последний раз закат смотрел, — хрипло проговорил Дан, щекоча теплым дыханием изгиб моей шеи.
— Почему? — невпопад спросила я.
— Да все работа эта долбанная… Как биоробот существуешь, а не живешь. Существовал. До того, как встретил тебя.
По коже рассыпались мурашки. Сердце сладко замерло в груди. Дан развернул меня лицом к себе и, взяв за подбородок, поцеловал в губы. Осторожно, словно пробуя их вкус, но через несколько секунд уже иначе. Страстно. Жадно. Требовательно. Так, что у меня подгибались коленки и не хватало воздуха. По всему телу разливался жар. голова кружилась. Я плавилась в блаженстве от этого долгого поцелуя, от ощущения крепких рук на своей талии, все сильнее прижимающих меня к мужскому телу. Улетала. В какое-то невиданно прекрасное место, где нет ни лишних мыслей, ни опасений, ни сомнений, а есть только я, Дан, закат солнца, тихое журчание речки и этот летний вечер который останется в памяти на всю мою жизнь.
Наши дни
К счастью, мои опасения в том, что с Тарновского станется забронировать один номер вместо двух не оправдались. Проведенная в молчании, нарушенном лишь несколькими фразами по делу, дорога закончилась для нас у двух соседствующих дверей, ведущих в очень дорогие номера отеля в центре Одессе.
Три большие комнаты — зала, спальня и рабочий кабинет. Ванная размером со спальню в моей квартире, напичканная всем, чем только можно. И все это в лаконичном интерьере в пастельных тонах, выполненном без намека на нарочитую пошлую роскошь, навевающую ощущение, что ночуешь в каком-то дворце-музее.
Но, несмотря на это, мне все равно было страшновато включить ту же плазму, занимающую всю стену в зале или испробовать режимы в гигантской ванне-джакузи. Шикнув на себя за дурацкие опасения, что могу сломать или как-то испортить, я расстегнула “молнию” на чемодане, достала оттуда вещи и развесила их в гардеробной. Самой настоящей, как в фильмах. В просторном помещении, залитом тем самым светом, который всех делает красивыми, мои четыре вешалки, сиротливо висящие в занимающем три четверти периметра шкафу, смотрелись жалко. Три пары туфель — самого обычного бюджетного бренда — тоже. Да и я сама в этом шикарном номере чувствовала себя жалкой и неуместной.
Не для меня это все. Не для таких, как я.
Но, раз уж я здесь, то самое время наслаждаться этим. А потому, написав Диме, что добралась, я набрала джакузи и, погрузившись в теплую воду, принялась играться с режимами. Выбрав наиболее приятный, откинулась на мягкий подголовник и закрыла глаза. Упругие струи смывали всю усталость от дороги и жары, но вот расслабиться все равно не получалось. Из головы не шел Тарновский. А точнее то, что меня ждет в будущем. Если уволюсь, ему и правда ничего не стоит сделать так, чтоб я осталась на улице. Но вот только сделает ли? Неужели и правда он настолько сволочь, чтоб опуститься до такой мести или это просто блеф? Проверять как-то не хочется, но что тогда делать? Терпеть его присутствие рядом, постоянные придирки и попытки как же это… “Исправить ошибку”, вот. Интересно, как именно он будет пытаться это сделать? Угрозами?
Казалось, что вода в которой я лежала сейчас закипит!
Сволочь!
Выключив джакузи, я закуталась в одно из огромных и мягких белоснежных полотенец. Вытеревшись, нанесла на тело увлажняющий крем, а потом занялась лицом. Пенка, тоник, кремы… Голову не мыла, лучше это сделать утром чтоб укладка была свежей. Переодевшись в отельный халат — тоже белый и мягкий, как облачко, направилась в спальню. Та была светлой и просторной, с кованым балконом и видом на центр города. Открыв дверь, я вышла на балкон чтоб полюбоваться ночной улицей и тут же об этом пожалела. На соседнем балконе в метре от меня стоял Тарновский.
В одних спортивных шортах и с голым торсом. Мягкий свет фонарей скользил по точеным рельефам прокачанных мышц, делал кожу бархатной. Выхватывал темные линии татуировки на левом плече. Замысловатая, сложная… Я так и не узнала, что она значит. Зато знаю, что эскиз рисовал он сам.
Дан очень красиво рисовал. И хотел когда-то заниматься именно этим. Рисовать комиксы. Но отец был против такого выбора сына. А Дан особо не сопротивлялся. Сдался при первой же неудаче …
— Красиво, ага? — он кивнул на улицу. — Обожаю этот отель. Тут лучший вид и сервис в Одессе.
— Я пойду спать, — отозвалась я, изо всех сил пытаясь не смотреть на его торс и не показывать замешательства.
Не дожидаясь ответа, юркнула в номер и заперла балконную дверь. Приложив ладонь к колотящемуся сердцу, легла на нее спиной. Господи, какой бред! Какая я идиотка, что сбежала оттуда. Надо было перекинуться парочкой ничего не значащих фраз, а потом спокойненько себе уйти, но нет же. Теперь будет думать, что мне не плевать.
Едва сдержавшись, чтоб не завыть в голос, я скинула халат и забралась в гигантскую, как аэродром, кровать. Идеальный по твердости матрац словно обнял мое тело, а одеяло приятно придавило своей тяжестью. Спасибо кондиционеру — в номере можно спокойненько себе спать под одеялом, а не раскрытой и мучаясь от жары. Жаль только сон не шел. Я ворочалась так и эдак и всеми силами гнала от себя мысли про Тарновского, но толку от этого было мало. Этот мерзавец плотно засел в голове со своими угрозами и дурацкими намерениями. А ставшее неясным из-за всего этого будущее напрягало похуже, чем если бы он просто взял и уволил меня. И исчез из моей жизни. Снова.
Промучившись до утра, я встала с кровати и поплелась в ванную. Вот, просто замечательно! Под глазами мешки от бессонной ночи, лицо бледное. Красота да и только.
После часа магических ритуалов с разными режимами душа, дюжиной баночек-скляночек и стайлером, бледная моль в зеркале превратилась во вполне себе нормальную молодую женщину. Красивую даже. Платье-рубашка — белое в мелкий пастельный цветок еще больше освежало и придавало образу легкости. Кремовые сабо удобно обхватывали ступни. Эх, весь день бы в такой обуви ходить, но к костюму больше идут каблуки. Да и учитывая нашу с Тарновским разницу в росте… Короче, не выглядеть же мне на переговорах рядом с ним маленькой девочкой. Сразу как вышла из номера столкнулась с Тарновским. Можно бы решить, что он поджидал меня, но нет, просто тоже выходил из своего. Совпадение.
Он был в неизменно белоснежной и идеально отглаженной рубашке и деловых брюках, подтянутый. Укладка, четкие
