что? Что-то не так? — Ее руки начинают дрожать, и она засовывает их между бедер.
— Твоя бабушка ведь не в доме престарелых? — Осторожно спрашиваю я. Я не могу допустить, чтобы она подумала, что я расстроен тем, что она солгала, иначе она еще меньше захочет мне довериться.
Она шумно выдыхает.
— Как ты узнал? — Ее глаза сужаются, и в них плещется подозрение. — Погоди-ка, ты копался в моей личной жизни без моего разрешения?
Я не собираюсь врать.
— Да, но только потому, что пытаюсь тебе помочь.
Она сжимает челюсть, ее ноздри вспыхивают.
— Помочь мне? Как твое вторжение в мою личную жизнь может мне помочь?
— Эй. — Я легонько касаюсь ее щеки, но она отшатывается от моего прикосновения. — Ты сказала, что скучаешь по бабушке, я хотел устроить вечеринку-сюрприз и вот так узнал. Уверяю, это не потому, что я пытался вынюхивать.
— Ты не имеешь права ничего планировать для меня и моей бабушки, Винсент. — Она повышает голос, и хорошо, что бар пуст. — Ты не мой парень. Одна ночь секса не делает тебя особенным.
Я не могу отрицать острое разочарование, пронзившее меня до глубины души, но мои чувства сейчас не имеют значения. Зато важны ее.
— Может, и нет, но я делаю это не из-за своих чувств. Я бы попытался помочь, если бы это был кто-то другой, и ты это знаешь.
Она вдыхает.
— Прости, я слишком остро отреагировала.
— Все в порядке. Изабелла, мне нужно, чтобы ты мне доверяла, — говорю я, надеясь, что она увидит искренность в моем взгляде. — Я хочу помочь тебе, но нам нужно работать вместе, и я должен знать, с чем мы столкнулись.
Она замирает на мгновение, впитывая информацию.
— Я никогда не просила тебя о помощи, — наконец говорит она, ее тон защищается.
— Я знаю. Но тебе и не нужно просить. — Я беру ее руку в свою и провожу большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. — Ему нужны деньги? Сколько?
Она отдергивает руку.
— Послушай, Винсент. Я знаю, что представляет собой твоя семья, и я знаю, кто ты. Ты также должен знать, кто такой Элио, и что будет лучше, если я не буду делать ничего, что может его разозлить. Ему нужны деньги, и я заплачу ему все до копейки.
— Я могу помочь тебе, и тебе не нужно будет платить мне, — предлагаю я, затаив дыхание и надеясь, что она примет мою помощь.
Она качает головой.
— Ты не понимаешь, я не хочу быть тебе обязанной.
— Значит, ты предпочитаешь быть в долгу перед Элио? Так?
— Да, я лучше буду в долгу перед ним, чем перед тобой. — Она подносит бокал с Негрони ко рту и выпивает его одним долгим глотком, а затем сжимает руку вокруг бокала. — Сейчас я думаю, что все было ошибкой.
Я наклоняю голову.
— Что ты имеешь в виду?
— Та ночь в кладовке не должна была случиться. — Она говорит так, будто задыхается. — Свидание, наша встреча сейчас — ничего этого не должно было случиться.
Моя грудь сжимается, а стены бара словно давят на меня.
— Ты хочешь сказать, что жалеешь о нашей встрече?
— Да. — Она вскакивает на ноги, и я отчетливо вижу муку в ее глазах. — Забудь меня, Винсент. Забудь, что между нами что-то было.
ИЗАБЕЛЛА
— Он узнал о твоем долге Элио Валенте, и ты попросила его забыть тебя? — Спрашивает Наоми, расхаживая по моей гостиной в недоумении. — Это даже не имеет смысла.
Она нашла меня плачущей на диване час назад, и после нескольких минут непрекращающегося допроса я наконец призналась, и я рада, что сделала это. Все это было слишком тяжело, и я чувствую, что взорвалась бы, если бы не поделилась тем, что меня беспокоит. Как и ожидалось, она меня не осудила, но ей трудно понять, что я отказалась от помощи Винсента.
И это потому, что она еще не знает всей правды.
Я собираюсь предать Винсента. Я продам его, чтобы вернуть бабушку, и мне нужно оттолкнуть его, чтобы ему не было слишком больно, когда он все узнает. Я решила опустить эту часть информации, потому что не хочу, чтобы у Наоми были проблемы из-за меня.
Элио — не единственная моя проблема. Когда Винсент узнает о моем предательстве, я ожидаю, что в дело вмешаются его братья. Я мало что знаю о них, кроме того, что старший, Доминик Романо, жестокий и страшный. Я также слышала, что второй брат такой же жестокий.
Они придут за мной, и я попытаюсь сбежать, но не смогу утащить за собой Наоми.
— Здесь нечего понимать, Наоми. — Я обматываю вокруг себя плед, сворачиваясь в клубок на диване. — Такие мужчины, как Винсент, сделают тебе одолжение и будут думать, что ты им принадлежишь.
Наоми перестает вышагивать и садится рядом со мной.
— Ты же знаешь, что это не так. Винсент не такой парень, а если и такой, то, что плохого в том, что ты будешь его?
Абсолютно ничего. Я бы не возражала, если бы мне не нужно было быть обреченностью в его жизни.
— Все. Он мне не нравится.
— Ты позволила ему трахнуть тебя. — Она произносит это так, будто обвиняет.
Я отрывисто киваю.
— Да, но это было только потому, что я была возбуждена и мы были заперты в кладовке вместе. Это не значит, что он меня привлекает.
— Ты бы не позволила ему прикоснуться к себе, если бы он тебя не привлекал.
Она поймала меня на слове, но признать это — последнее, что я сделаю.
— Пожалуйста. Хватит о Винсенте. Мне нужно подумать о том, как вернуть мою бабушку.
— Деньги, которые ты должна Элио, составляют двести тысяч долларов. Откуда, черт возьми, у тебя такие деньги? Столько мы зарабатываем за четыре года.
Я грызу ногти, моя голова болит от всех мыслей, которые в ней крутятся. Для Элио вернуть свои деньги не так важно, как мучить меня за грех моего брата.
— Я найду способ.
— Способ, это богатый итальянец ростом метр восемьдесят четыре, который влюблен в тебя по уши и готов помочь тебе. — Она откидывается на спинку дивана. — Думаю, тебе стоит принять его предложение, пока не стало слишком поздно.
— Нет. — Мой желудок урчит. У меня нет аппетита к еде, но я должна оставаться живой и здоровой, только так я смогу вернуть бабушку в целости и сохранности. — Ты можешь приготовить нам что-нибудь поесть, если ты закончила убеждать меня?
Наоми шипит сквозь зубы.
— Я еще далеко не закончила, но, конечно,
