Глава 14. Последняя остановка — Гимле (не путать с Гимли!)
ГИМЛЕ или Вингольв — в германо-скандинавской мифологии прекрасный чертог, куда уходят души умерших (в переводе «защита от огня», «чертог блаженства»). Он считался более высокой наградой, чем Вальгалла. По легенде во время Рагнарека только Гимле не тронет огонь Сурта.
Она задерживается на работе, чтобы переждать пробки. Не любит стоять в пробках. А кто любит? Никто. Уж лучше она поработает. Дела есть всегда.
Да кого она обманывает? На работе задерживается, чтобы не ехать домой. Что там делать? Потолок изучен до последней микроскопической трещинки. Телевизор вызывает глухое раздражение. Компьютер надоедает за рабочий день до изжоги. Что делать? Что угодно, лишь бы не жалеть себя!
И не давать никому жалеть себя. Пару месяцев назад к ней по делам заезжал Сабанаев. Сидели в кабинете, пили кофе. Булат трещал как сорока, а у нее осталось четкое ощущение, что он хочет ей сказать что-то важное, а вместо этого — говорит о всякой ерунде. Во время разговора заходил шеф, что-то ему нужно было от Юли.
А после ухода Тихонова Булат сказал уж совсем несусветное:
— Юль… По-моему, тебя уже даже твой начальник боится…
После этого она Сабанаева практически выставила. Нечего всякую чушь нести и смотреть на нее, не пряча жалости во взгляде. Ей это не нужно!
Воспоминания о визите Булата портят и без того не радужное настроение.
Смотрит на часы. Так, ну что ж, можно ехать домой. Да нет, не «можно». Нужно. Нужно ехать домой.
На полупустой парковке сигнально-оранжевая машина более чем заметна. Свой Мерседес Юля продала. Месяц промучилась и продала. Слишком много тяжелых воспоминаний связано. Каждый раз, глядя через лобовое стекло, она видела его лицо. И это было невыносимо.
Продав Мерс, Юля в ближайшем к дому автосалоне купила себе бюджетную Opel Astra. Да, для ее статуса не совсем то, но ей по фигу. Зато цвет… В природе оранжевый цвет предупреждает о том, что обладатель его, как правило, ядовит, и как следствие — в пищу непригоден. Не трогайте меня. Я ядовитая и совершенно несъедобная. Подавитесь.
Потихоньку едет в уже порядком истончившемся потоке машин. Надо что-то приготовить на ужин. Не хочется, ничего не хочется. Бокал коньяку вместо ужина? Такая перспектива кажется весьма соблазнительной. А потом внезапно вспоминает — двадцать девятое! Сегодня — двадцать девятое… проклятое двадцать девятое. Каждый месяц… вспоминала… не давала себе забыть. Тот день, когда она собственными руками похоронила свою любовь и надежду на счастье. Была ведь надежда? Была. А она… она… сцепляет зубы и зажмуривается от острой ненависти к себе, собственной глупости. Горе от ума. Как можно было ТАК поступить со своей любовью?! Упустить шанс, она была уверена — единственный шанс, быть рядом с тем, кто предназначен тебе. С губ срывается стон бессильной злости. На себя злости, только на себя…
А вот не надо было зажмуриваться, когда ты за рулем! Даже ненадолго, даже на секунду. Глаза открывает и успевает заметить два ярко-красных стопа практически уже перед капотом. Педаль тормоза в пол, да толку-то? Глухой удар, по счастью, не сильный. Но все равно — сухой треск чего-то там ломающегося, понятно, впрочем, чего — бамперы, фары…
Из черного джипа впереди вылезает здоровенная мужская фигура в темном пальто. Юля пытается разглядеть, что ж она там «поцеловала». BMW, X3 или X5. Под стать водиле, который со всей силы хлопает дверью автомобиля, раздраженным движением закидывая шарф за спину.
Страшный серый волк… Сейчас будет высказываться на тему женщин за рулем. Да и пофиг. Или поругаться с ним? Хоть какое-то развлечение… С этой мыслью она выходит из машины.
Очередной мозговыносительный день завершился совсем уже неожиданно. Неприятно-неожиданно. Глядя в зеркало заднего вида на ярко-оранжевую машину, догнавшую его перед пешеходным переходом, Глеб был уверен — за рулем… дама, скажем так. Вот зараза! На улице холодно, промозгло… Устал, как собака, голодный тоже как собака, в кои-то веки хочется домой, а теперь вместо этого черт знает сколько времени придется потерять, дожидаясь приезда служивых и оформления всяческих бумажек… Ну почему нельзя было, купив права, прикупить заодно и немножко мозгов? Он злой просто до черта! И не настроен быть вежливым и корректным. Скажет все, что думает.
Они стояли возле ее машины и смотрели друг на друга. Два неглупых человека с высшим образованием. За плечами — три года одиночества друг без друга, вышептанных в пустоту слов, пролитых в подушку слез. Три бесконечных года и все, что они могут сказать другу:
— Глеб…
— Юля…
Одновременно. И смотрят друг на друга, не отрываясь.
Ты стал еще шире в плечах. Или это из-за пальто? Шикарное пальто, кстати. Стильное, дорогое. Не брит. Рыжая щетина, колючая, она помнит. А стрижка все та же, при которой и расческа не нужна. Только вот глазами ты улыбаться перестал.
Бледная. Почти такая же, как при их первой встрече. Губы без помады. Горькие складки в уголках. А когда ты была со мной, был и румянец на щеках, и улыбка на этих красивых губах. А вот морщин в уголках рта и глаз — не было.
Смотрят. Не в силах оторвать друг от друга взгляд. Не могут насмотреться.
И все же она первая отводит взгляд. Смотрит на его машину. Нервно прокашливается.
— BMW. Хорошая машина. Откуда?
Сама тут же морщится. Ой, какой бестактный вопрос. Какой вопрос, такой и ответ.
— Угнал.
— Глеб, извини, я не…
— А ты, по-моему, не очень выгодно машину поменяла, — перебивает ее он.
— Что? — растерянно. — А ты, про эту… Я не могла… Я не… В общем, так получилось.
Молчание на дороге, в потоке объезжающих их машин быстро становится неловким. И первая не выдерживает она.
— Глеб, надо комиссаров вызвать…
— Что?
— Ну, надо ж как-то ситуацию, — кивает головой в сторону машин, — разрешить.
— Ситуацию разрешить? — переспрашивает он недоверчиво. — Ну да… Знаешь, что? — вдруг резко, решившись. — Без комиссаров разберемся. Поехали!
— Куда?
— Ситуацию разрешать! Садись, — кивает на ее машину, — и езжай за мной.
Ей почему-то даже не приходит в голову с ним спорить.
Ехала, предельно сосредоточившись на управлении машиной. Чтобы не думать ни о чем. О нем, о том, что он хочет ей сказать, о том, что она может сказать ему.
Престижный район, новый дом. Глеб подходит к ее машине.
— Пойдем?
У нее возникает не поддающееся никакому рациональному объяснению чувство, что сейчас он возьмет ее за руку. Но нет. Идут рядом, не касаясь друг друга.
