— Ты забываешь, дорогая Талли, что не окажись ты у меня, тебя спасать не пришлось бы.
— Джек, не говори так! — вскричала Талли, — Это неправда. Только благодаря тебе я… здесь сейчас…
Пустые слова.
— Ну чем ты не счастливица? — язвительно спросил Джек. — Ну чем я не счастливчик? Я не так наивен, как тебе известно. Я знал, что кто-нибудь обязательно будет принесен в жертву. Но все эти годы, лежа ночью на берегу океана, я думал о тебе, я мечтал, чтобы ты лежала рядом со мной и слушала шум волн, и все эти годы я любил тебя, строил планы для нас, возвращался к тебе, и я не мог себе представить, что ты пожертвуешь мной.
— Я тоже не могла представить.
— И вот, пожалуйста, ты сделала это.
Он стиснул зубы.
Талли все так же стояла на коленях и смотрела снизу на его лицо, зная, что оно навсегда врежется ей в память.
Джек подал ей руку и помог подняться.
— Талли, ты меня больше не любишь?
Она коснулась его губ мокрыми пальцами.
— Люблю, как свою душу.
Талли смотрела в это любимое лицо. Он взрослый мужчина. На своем веку он уже видел немало боли, испытал немало боли, причинил немало боли. Она надеялась, что у него хватит мужества и силы, что он выдержит, не потеряет власть над собой, не заплачет. Потому что она так устала, потому что если это произойдет, она не сможет уйти от него.
— Ты его любишь? — спросил Джек. — Нет, не отвечай. Какая мне разница? И потом… я уже знаю твой ответ.
Они замолчали. Талли с нежностью погладила его по волосам.
— Но я люблю и свою жизнь, Джек. Я никогда не думала, что смогу сказать так о своей жизни здесь, о Канзасе, о Топике, о моем доме. Но вот я говорю это. Я люблю Канзас. Я люблю дом на Техас-стрит, я люблю свою работу, я люблю своего сына… и… мою маленькую дочку.
— Я очень надеюсь, что это так, Талли, — с чувством сказал Джек.
Немного помолчав, он сказал:
— А я люблю тебя.
— А я тебя, — ответила Талли, прижимая сжатый кулак к сердцу.
Она притянула Джека к себе и поцеловала его глаза.
Они были солеными на вкус. Она обхватила руками его голову и поцеловала его в губы — губы, которые каждый раз заставляли ее трепетать — тысячи раз за те многие дни, что они провели вместе. И потом, закрыв глаза, она потерлась щекой о его колючую щеку… Когда он рядом, ей всегда так спокойно… Рядом с ним она спала бы без снов…
— Будь по-твоему, — сказал Джек, отстраняясь от нее. — Все как-нибудь устроится. И у меня тоже. А теперь — уходи. Я еще немного побуду здесь.
Талли хотелось, чтобы он поцеловал ее. Но, почувствовав, что творится в его душе, поняла, что он уже сделал для нее все, что только мог. Джек сложил руки на груди и повернулся к ней спиной.
— Спасибо за то, что надела мое любимое платье, Талли, — сказал он, не оборачиваясь. — И мои любимые босоножки. Я помню, ты была в них, когда я нес тебя по берегу Потомака, когда мы шли не для того, чтобы посмотреть на цветущие вишни.
Талли смотрела на его спину — вот сейчас они должны расстаться, Талли и Джек.
Пора было уходить. Не отрывая взгляда от его спины, она с трудом, пошатываясь, пошла по тропинке. Он стоял, высоко подняв светловолосую голову. Неужели все это заняло только пятнадцать минут? За какие-то пятнадцать минут целый мир, живший в ее воображении, пропал навсегда. Пропал целый Тихий океан.
— Мы победили смерть, Джек, — сказала она, с трудом сдерживая слезы. — Ты и я. Мы победили смерть.
— Конечно, Талли, — ответил он, не оборачиваясь. — Мы победили Джен.
Она снова шагнула к нему. То, что он не может смотреть ей в глаза, было невыносимо.
— Повернись, Джек, пожалуйста, — попросила она.
Но он не повернулся и не ответил. Талли оперлась о стену церкви.
— Джек, — едва слышно сказала Талли. — Пожалуйста, навещай иногда свою дочку.
— Да, конечно, Талли, — ответил Джек.
В эту минуту Талли была готова забыть все, подбежать к нему, обнять и повернуть к себе. Она даже сделала шаг по направлению к нему, но споткнулась и, чтобы не упасть, схватилась за стену. Она ничего не видела.
— Жаль все-таки, что я так и не покажу тебе Калифорнию, — сказал Джек.
— Не жалей об этом, Джек. Мне совершенно не нужна Калифорния. Ты показал мне озеро Вакеро, и это было все для меня.
Она увидела, как он опустил голову.
— Ну ладно, — сказал он, — мы еще увидимся, Талли.
— Мы еще увидимся, Джек, — сказала Талли или, может быть, только хотела сказать.
Дважды скрипнула калитка — когда Талли ее открыла и когда закрыла за собой.
Обхватив себя руками, она с трудом спустилась по лестнице, чуть не упав на последней ступеньке.
Было тихо. В городе Топике стоял обычный летний тихий будний день.
Ей хотелось обернуться и посмотреть, не стоит ли в проеме калитки, наблюдая за ней, Джек, но не сделала этого. Не могла. Талли вытерла слезы и, нагнувшись, затянула ремешки на босоножках. Потом она выпрямилась, расправила плечи и пошла домой.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
Сансет-корт (Sunset Court) — тупик Заходящего Солнца.
Название футбольной команды, в которой играет упоминаемый герой.
Американское название бабьего лета.
Grove — «роща» (англ.).
Английский футбол.
ID Card — удостоверение личности.
Имеется в виду SAT — тест академических способностей, который проводится в США вместо приемных экзаменов.
Разновидность бейсбола.
