— Хорошо, я доставлю её в аэропорт. Но если она упрется и не захочет никуда лететь, то помогать запихивать её на борт я не стану, — предупредил Ченс.
— Дикси там рядом?
— Да. Если вы хотите поговорить с ней…
Ченс собрался объяснить, что та принимает душ, но Боннер его опередил:
— Нет. Но я просто рад, что с ней все хорошо.
— Вам ещё поступали звонки от похитителя? — спросил Ченс, слегка удивленный тем, что Боннер, не задал ни одного вопроса, которые могли бы интересовать отца, подозревающего, что его дочь была похищена.
— Нет. Никаких звонков. Наверно это была чья-то шутка.
Ченс нахмурился:
— То есть вы считаете, что Дикси сама послала вам свой медальон?
— А она говорила что-нибудь?
«Что-нибудь?»
— Что именно?
— Ну, не знаю, — сказал Боннер. — У Дикси всегда была буйная фантазия. Мало ли какую историю она может сочинить, чтобы перетянуть тебя на свою сторону.
— Тем не менее, те люди, которых вы нанимали, чтобы вернуть её в Техас, не были плодом её разгулявшегося воображения.
Боннер или не слушал, что ему говорил Ченс, или напрочь игнорировал его слова:
— Дикси умеет быть весьма убедительной. Но поверь мне, она так или иначе попытается обвести тебя вокруг пальца прежде, чем все это закончится.
— Да? А что именно закончится?
— Небольшие семейные разборки, — ответил Боннер.
— Неужели?
— Да, и я действительно очень рад, что Дикси в порядке.
В чем бы там ни было дело, Дикси явно была не в порядке. Ченсу показалось, будто Боннера сильно беспокоило то, что дочь могла рассказать.
— Между прочим, вы ездили к ней домой? — спросил Ченс. — Она утверждает, что там всё перерыли.
— Правда? Я могу послать кого-нибудь проверить.
— А почему бы вам самому не взглянуть? — предложил ему Ченс. — Возможно, это что-нибудь бы и прояснило.
— Да все и так прозрачней некуда, — отмахнулся Боннер. — Твоя задача — убедиться, что она села в самолет. Получишь бонус, если доставишь её туда без каких-либо проблем.
— Прямо теряюсь в догадках, с чего бы у меня могут возникнуть какие-то проблемы? — саркастично заметил Ченс.
— Она моя дочь. Это тебе о чём-нибудь говорит?! — Боннер бросил трубку прежде, чем Ченс смог ему ответить.
Обернувшись, Ченс увидел, что Дикси стоит посреди гостиной. И если бы взгляды могли убивать, то он, определенно, умер бы прежде, чем рухнул на пол.
— Ты звонил отцу, пока я была в душе, — глухим злым голосом проговорила она. Больше всего Ченса задело за то, что у неё было выражение лица человека, которого предали. — Ведь тебе было наплевать на то, что я собиралась рассказать, верно? — сказала она, надвигаясь на него. — Ты уже придумал, как сплавить меня назад в Техас, потому что именно за это папочка тебе и заплатил.
— Дикси, я только хотел дать ему знать, что с тобой все в порядке.
С горькой усмешкой, она покачала головой:
— Хватит, я же слышала, как вы сговаривались насчет самолета.
— Который прилетит лишь через сорок восемь часов.
— Сколько он тебе заплатил? — Она приподняла бровь. — Зная папочку, уверена, он наверняка пообещал тебе бонус. Верно? — Она понимающе улыбнулась, как видно прочтя ответ у него на лице. — Так сколько? — спросила она, подступив к нему вплотную, недвусмысленно давая понять, что за этим последует.
Дикси восхитительно пахла. Ее кожа порозовела от горячей воды, волосы были забраны вверх, открывая соблазнительную линию длинной изящной шеи.
— Дикси…
— У меня, может, и нет таких денег, но теперь, когда выяснилось, что тебя можно купить, давай выясним до конца, сколько же ты стоишь, — сказала она, прежде чем легонько пихнула его в грудь. Он пошатнулся и упал в одно из мягких кресел.
Она склонилась над ним.
— Не надо. — Сказать это оказалось совсем не так легко, как он надеялся. — Ты же на самом деле этого не хочешь.
Дикси выгнула бровь:
— Думаешь, продаться мне хуже, чем Боригарду Боннеру? — Она рассмеялась и покачала головой. — Да это просто детские забавы, в сравнении с ним.
— Дикси!
Та подалась к Ченсу ещё ближе, и его сразу же окутал шлейф присущего ей нежного сладковатого аромата. Выбившаяся из прически шелковистая прядка легонько мазнула упрямца по щеке. Глядя ему прямо в глаза, Дикси прикосновением, сравнимым с дуновением ветра, дотронулась ртом его губ. Словно искушая прелюдией к настоящему поцелую. Ченс искренне полагал, что его застарелая душевная рана столь глубока, что ни одной женщине не под силу снова разжечь в нём огонь страсти.
Как же он ошибался.
— Ну, давай же, Ченс. Чего ты медлишь? — шепнула она ему на ухо, попутно приласкав его шею теплым дыханием.
Поддаться и позволить ей соблазнить себя было чертовски легко. Даже слишком. Однако он, схватив Дикси за плечи намного жестче, чем ему того бы хотелось, отстранил искусительницу и рывком поднялся из кресла. Затем, не ослабляя хватки, стал наступать на нее, пока оба не уперлись в стену.
Дыхание сбилось, и один единственный взгляд глаза в глаза сказал ему, что Дикси прекрасно сознавала, как она на него действует. Однако, несмотря на то, что лазурь её глаз искрилась победным триумфом, Ченс чувствовал, как под его ладонями подрагивало её тело.
Его изучающий взгляд не спеша пропутешествовал по лицу Дикси, прикипел к нежным губам. Как просто было бы сейчас поцеловать её. Но не легким, дразнящим касанием, которым она раззадорила его, а честным и по-настоящему страстным, глубоким поцелуем.
Эта мысль шокировала его, потому что хотелось зацеловать Дикси до потери сознания. Хотелось, зарывшись пальцами в её волосы, притиснуть к себе гибкую женственную плоть…
Он выпустил её и отвернулся, пытаясь скрыть ту противоречивую бурю эмоций, что бушевала внутри. Потому что Дикси была для него не просто работой, но и младшей сестрой Ребекки.
— Я тебе не моя сестрица, Ченс, — сказала она, будто угадав его мысли и чувства. — Я знаю тебя, — заявила она, шагнув к нему, тем самым, отрезая ему путь к отступлению.
Он покачал головой:
— Я вовсе не тот, кем ты меня воображаешь.
Она посмотрела на него, выгнув бровь:
— Верно, льстишь себя надеждой, будто твоё намерение посадить меня на самолет и отправить в обратно Техас чем-то сильно отличается от того, что твои предшественники, нанятые моим отцом, пытались сделать со мной?
— Дикси…
— Нет, если именно это тобой и задумывалось, то ты совершенно прав. Ты не тот мужчина, которого я знала. Или тот, кого хотела бы узнать.
— Твой отец полагает, что единственное безопасное для тебя место — это Техас.
