— Он, скорее всего, просто хочет вернуть свое обручальное кольцо.
Ченс выругался.
— Твой жених? И тебе не пришло в голову упомянуть об этом, пока он гнался за нами?
— Это длинная история.
— Не сомневаюсь, — покачал головой Ченс. — Настолько длинная, что ты забыла сказать, что выходишь замуж.
— Я не выхожу за этого ублюдка.
— Он подарил тебе кольцо.
— Нет, положил его в мой Рождественский чулок.
— Ты уже заглянула в свой Рождественский чулок? — нахмурился Ченс.
Дикси состроила гримасу.
— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не могла дотерпеть до Рождества.
Он и забыл, как она вечно крутилась вокруг дерева и трясла свертки.
— Выходит, парень оставил кольцо и записку с просьбой выйти за него? Романтично.
— Он просто не смог сделать этого, глядя мне в глаза.
— Значит, ты не дала ему ответ?
— Моя жизнь немного усложнилась сразу после этого.
Ченс покачал головой, не веря своим ушам.
— И ты с ним даже не поговоришь?
— Он работает на моего отца. И врал мне. Уверена, папочка подослал его, решив, что мне нужен муж, — произнесла она и отвела взгляд, словно смутившись того, что из нее сделали дуру.
Боннер ничему так и не научился. Может в этом причина разногласий между дочерью и отцом?
— И где обручальное кольцо сейчас?
— В моей сумочке.
Он поднял бровь.
— Ты его просто случайно захватила с собой? Должно быть, обдумывала, принять ли предложение.
— Я собиралась швырнуть «подарок» ему в лицо.
— Сказала бы раньше, я мог бы остановить пикап.
— Насколько я понимаю, отец послал Роя Боба, чтобы тот попытался убедить меня обо всем забыть.
— Обо всем? — спросил Ченс. — О двух мужиках, которые набросились на тебя в гараже?
— Я была в библиотеке, проводила исследование, — кивнула она.
— Исследование? То есть типа как для работы?
Она вздохнула.
— Знаешь, меня по-настоящему бесит, что ты видишь во мне младшую версию моей сестры. Я работаю на газету.
— Не знал, что у Боригарда есть газета. — Он поспешно рассмеялся и вскинул руки. — Шучу.
Дикси наградила его убийственным взглядом.
— Так уж случилось, что журналистика — моя специальность, и мне чертовски классно удаются журналистские расследования. Даже награды есть, черт тебя подери.
Кажется, вспышка гнева развеселила его.
— Считаешь, что я не смогу получить работу, пока отец не принесет ее мне на блюдечке?
— Прости меня, ладно? Расскажи лучше о своем исследовании. Это для газеты? Возможно, из-за него на тебя и напали.
— Нет, это было личное.
Ченс изогнул бровь, в его глазах уже читалось сомнение. Дикси замешкалась. Неужели нет ни малейшей надежды, что она сможет убедить его в том, что говорит правду? Иначе Ченс Уокер, бывший ее героем с двенадцати лет, просто окажется очередным мужчиной, обманувшим ее ожидания.
Этого она не вынесет.
Ченс постарался не выказать удивления, когда услышал, что у Дикси есть настоящая работа. Но после всех рассказов Боннера о младшей дочери, кто бы его осудил?
Почему старик не упомянул, что Дикси специализируется на журналистских расследованиях? Несомненно, Дикси не так проста, как ему позволяли думать. Болтливая, упрямая девочка превратилась в женщину с чертовски вспыльчивым характером и силой воли, которую он от нее уж никак не ожидал, учитывая семейное состояние и социальный статус.
— Совсем недавно я выяснила, что ничего не знаю о своей семье, — произнесла она.
— И? — кивнул Ченс.
— И это меня убьет, если не смогу убедить тебя помочь.
Он тряхнул головой, чтобы прояснить мысли.
— Погоди минутку. — Ченс почесал затылок. Он надеялся, что возможной причиной похищения могло стать некое журналистское расследование. — Хорошо, дай-ка мне разобраться. Это имеет какое-то отношение к твоей родословной?
— Могла бы догадаться, что ты не поймешь, — отрезала она и направилась к окну.
— Прости. Я пытаюсь понять.
Дикси отвернулась от окна.
— Напавшие искали результаты моих исследований и фотографии.
— Фотографии?
— С них все и началось, — раздраженно вздохнула она. — Я нашла три старые фотографии в шкатулке для украшений, которую дядя Карл подарил мне на шестнадцатилетние. Он сказал, что нашел ее, но я догадалась, что она принадлежала моей маме, увидев реакцию отца на эту вещицу. — Было видно, что к ее горлу подступают слезы. — Это единственная вещь, которая осталась у меня от мамы.
Ченс ждал, затаив дыхание, пока Дикси сходила за сумочкой, открыла ее и достала оттуда маленький конверт. Из него же она вытащила три черно-белые фотографии.
— Те, кто напал на тебя, не забрали фотографии? — Он не смог скрыть нотку сомнения в голосе.
— Они оставили сумочку в машине, в то время как сами отправились искать материалы расследования в доме, — сказала она и с явной неохотой протянула ему фотографии.
Он взял их с той же осторожностью, что и Дикси — так, будто они могут распасться на кусочки.
— Фотографии были спрятаны под бархатной подкладкой шкатулки. Я бы никогда их не нашла, если бы не уронила ее и не увидела торчащий краешек фотографии.
У Ченса зашевелились на затылке волосы, когда он увидел первую фотографию. На ней были запечатлены женщина с ребенком, а на обратной стороне карточки аккуратным почерком написано: «Глендора и племянник Джуниор».
Он отложил фото на журнальный столик. На следующей фотографии снова была Глендора, а рядом с ней женщина постарше, очень на нее похожая. Обе стояли возле могилы. День был хмурый, шел дождь. Женские лица были спрятаны под черной вуалью, но Ченс узнал Глендору по фигуре. Он перевернул фотографию. «Похороны Джуниора».
На третьей фотографии женщина, называемая Глендорой, держала ребенка. На обратной стороне надпись гласила: «Ребекка и тетя Глендора».
Ченс почувствовал, как екнуло его сердце, и перевернул снимок, чтобы снова взглянуть на ребенка, а затем на Дикси.
— Кажется, у нас с Ребеккой есть тетя Глендора, — кивнула она.
— Ты показывала их своему отцу, — догадался он.
Дикси снова кивнула.
— Он сказал, что шкатулка не принадлежала маме, людей на фото никогда не видел, а имя ребенка — просто совпадение.
— Наверняка, совпадение, — согласился Ченс.
Дикси вдохнула и медленно выдохнула.
— Мой отец клянется, что никогда и не существовало Боригарда Джуниора. Равно как и у моей матери никогда не было сестры.
— Может, так и есть.
Дикси покачала головой.
— Я тоже верила. До тех пор, пока он не стал настаивать на том, чтобы я позволила ему избавиться от фотографий. Когда я отказалась их отдать, он очень расстроился. В тот момент я поняла, что отец врет.
