— Да, и думаю, волосы лучше оставить распущенными.
— Я все время вам об этом твержу.
Время до восьми тянулось мучительно долго, и Мэг пошла в библиотеку. Она решила поработать над книгой.
Вот уже несколько недель у нее на столе лежит рукопись. Мэг так и не написала ни одного слова, не отредактировала ни одного абзаца. Да, «Чириблы» оказались правы. В голове у нее не было никаких мыслей о романе и она никак не могла сосредоточиться. Любой звук — шелест листвы за окном, приглушенные голоса прислуги, звук шагов — все заставляло ее оборачиваться. Мысли Мэг были заняты исключительно предстоящим вечером. Она бесцельно смотрела в окно на проплывающие облака и, как всегда, мечтала о Ричарде Стоуне.
В семь часов взволнованная Мэри Энн сказала, что пора одеваться. Мэг полностью отдала себя в ее руки. Без пяти восемь она стояла в холле, нервно поправляя распущенные волосы. Мэг и представить не могла, как она хороша собой. Блестящие, отливающие медью кудри тяжелой волной лежали на плечах. Большие карие глаза были широко открыты, словно в ожидании чуда. Простое, а потому необыкновенно элегантное платье великолепно облегало ее стройную фигурку, подчеркивая тонкую талию, высокую маленькую грудь и стройные бедра. В ней чувствовалась мягкость, хрупкость и незащищенность, вызывающая у всех мужчин стремление немедленно опекать и защищать ее.
Ричард приехал за ней ровно в восемь. В темном смокинге он выглядел неотразимо. От него исходила властность и почти животная чувственность.
Сидя в кожаном салоне «ягуара» Ричарда с дымчатыми стеклами и кондиционером, Мэг невольно уподобляла машине его владельца: такой же роскошный хищник.
Машина остановилась на площади перед старинным двухэтажным зданием с маленькими круглыми окнами.
— «Гордость Маклейна». Какое странное название, — сказала Мэг, прочитав вывеску.
— Это название корабля.
— Корабля?
— Ресторан открыл в прошлом столетии осевший на берегу моряк. Он так тосковал по морю и своему кораблю, что решил создать его маленькую копию. Отличное обслуживание!
У входа стояла огромная, вытесанная из дерева женская фигура, наподобие тех, что в старые времена помещали на носу судна, а сам полутемный зал был оформлен как палуба корабля. Свет проникал из крошечных круглых лампочек на темно-синем потолке, напоминающем усеянное звездами ночное небо. На стенах висели портреты чернобородых капитанов.
— Ваш столик свободен. — Официант в форме стюарда проводил Мэг и Ричарда к приготовленному для них столику в углу зала, вручил меню и отошел, давая клиентам время сделать выбор.
По его тону Мэг поняла, что Ричард был здесь постоянным посетителем. Она обвела глазами зал. В полумраке можно было разглядеть, что за столиками сидят только по двое. Несколько пар, томно покачиваясь в такт музыке, танцевали. Наверняка Ричард ходил сюда не для деловых бесед.
Мэг удобно разместилась в глубоком темно-синем кожаном кресле с высокой спинкой. Девушка наслаждалась необычной обстановкой.
— Как здесь красиво! — выдохнула она.
— Что ты будешь заказывать, Мэгги? — спросил Ричард, довольный эффектом, произведенным на девушку.
— Я полностью тебе доверяю.
— Ну что ж, постараюсь оправдать твое доверие, — ответил Рчиард и сделал заказ. — Бургундские улитки, жаренные на гриле креветки, кассероль из моллюсков и, пожалуй, коктейль из омара.
Мэг замерла, пожалев, что так легкомысленно доверила выбор своему спутнику.
Одно — изысканное блюдо сменялось другим. Надо же, оказывается, это все съедобно! Мэг целый день ничего не ела и теперь с аппетитом поглощала деликатесы. Наконец она обессиленно отложила вилку и сказала:
— Кажется, больше не смогу проглотить ни кусочка.
Ричард свободно откинулся в кресле и с интересом наблюдал за девушкой.
— Ты похожа на ребенка, впервые попавшего в кондитерскую лавку.
— Никогда не была раньше в таких ресторанах. — То ли от выпитого вина, то ли от спокойной обстановки вокруг всегда скованная в присутствии Ричарда девушка сейчас чувствовала себя свободно.
— А чем ты увлекаешься, Мэгги?
— Я… Раньше помогала отцу. Он хотел написать книгу. Историческое исследование о заговоре против Генри Дарнлея и его убийстве. После смерти отца я решилась дописать роман. Только у меня скорее получился исторический детектив. — Мэг сама удивилась, что доверила свою тщательно скрываемую тайну Ричарду, и замерла в ожидании его насмешек.
— Ты уже закончила работу?
— Одно издательство даже согласилось опубликовать роман после того, как я внесу некоторые дополнения. А у Кэролайн… У нее такая прекрасная библиотека! Я столько прочитала про Феннелов, что возникла идея новой книги… Не смейтесь!
— И не думаю! — отозвался Ричард. — Может, в недалеком будущем я буду гордиться, что имел честь отужинать со знаменитой писательницей Маргарет Уолленстоун.
— Не исключено, — смело ответила Мэг, вздернув подбородок.
— Может, мне заранее попросить автограф? — продолжал подшучивать Ричард.
— Поспешите, а то потом не хватит, — подхватила Мэг его шутливый тон.
— А друзья у тебя есть?
— Бренда… Преподает в младших классах нашей школы. Вы обязательно должны познакомиться! Вот она приедет в Окридж-холл… В отличие от меня Бренда веселая, энергичная… В нее невозможно не влюбиться.
— Правда? — с улыбкой сказал Ричард. — Жаль, мое сердце уже занято.
— Что? А, да, конечно, — вяло согласилась Мэг, вспомнив о Бланш.
Хорошее настроение куда-то пропало.
— Мэгги? Опять спряталась в свою скорлупу! Ты обиделась за Бренду? Ну не надо, может, я и вправду влюблюсь в нее, — увещевал Ричард девушку.
А неплохо было бы. Мэг представила, как Ричард предпочтет Бренду своей холодной, блестящей Бланш.
— Ну, Мэгги, улыбнись. Хочешь, я спою тебе? — предложил он и, страшно фальшивя, завел:
У Мэгги был веселый гусь.
Он знал все песни наизусть.
Ах, до чего смешной был гусь…
Мэг не выдержала и рассмеялась.
— Ну, так-то лучше, — облегченно вздохнул Ричард. — Я боялся, что мне придется допеть до конца…
— Да, со слухом у тебя некоторые… сложности, — все еще смеясь, сказала Мэг.
— Зато голос красивый, — самодовольно парировал Ричард.
Мэг только хмыкнула в ответ.
— Ас мужчинами ты встречаешься, Мэгги?
— Последние месяцы я много времени проводила с Генри. Мне с ним очень легко.
Только что такое добродушное, открытое лицо Ричарда приобрело свое обычное надменное выражение. Что его так рассердило, подумала Мэг, почему я не могу ни с кем встречаться?
— Пойдем танцевать, — предложил Ричард. Мэг танцевала увлеченно. Во время танца она менялась на глазах. Напряжение, ощущавшееся в присутствии Ричарда, спало, глаза загорелись, стройное тело оживилось.
