В следующее мгновение их губы слились. Угольки страсти вновь разгорелись ярким пламенем. Ник поставил бокал с вином на столик и обнял Холли. Она с тревогой посмотрела на него, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. По глазам Ника она видела, что нужна ему, но так и не знала, зачем. «Со мной он надеется освободиться от чар своей жены-танцовщицы», — неожиданно подумала Холли.
— Не трогай меня, — почти грубо сказала она и отодвинулась.
Ник отпрянул будто от пощечины. В его глазах было искреннее удивление.
— Что? — прохрипел он.
— Ты сам слышал! — Ее голубые глаза сверкали, щеки горели. — Я знаю, ты думал о своей жене весь уик-энд. Она и сейчас с нами, поэтому не прикасайся ко мне!
Широко раскрытыми глазами Ник смотрел на нее, затем издал сдавленный стон. Впервые она увидела, как заходили желваки на его лице. Неожиданно он вцепился в ее плечи, прижимая губы Холли к своим.
Холли попыталась вырваться из его объятий. Но в силе его хватки чувствовался гнев, бушевавший в нем. Она и представить себе не могла, какую реакцию вызовут ее слова. Холли уперлась рукой в его грудь и, набрав воздуха, прокричала:
— Ник! Что ты делаешь?!
Не удостоив Холли ответом, он сгреб ее в охапку, и в следующее мгновение она оказалась уже на диване и увидела его лицо над собой. Дыхание Ника обжигало ее.
— Так о ком я думаю, Холли?
Она отвернулась, стараясь избежать поцелуя.
— О ком я думаю, Холли? — Он не собирался отступать. — Кто меня волнует, когда я дотрагиваюсь до тебя?
— Ты пугаешь меня, — прошептала Холли. — Зачем?
Ник посмотрел ей в глаза, и в следующий момент Холли почувствовала, как ослабла его хватка, и увидела, как борются в нем чувства. Он покачал головой, думая о чем-то своем, и встал с дивана.
Не зная, как поступить, Холли молча смотрела, как он уходит. Секунду спустя она вздрогнула от звука захлопнувшейся двери. Она спрыгнула с дивана и метнулась за ним.
Ник стоял на крыльце. Его взгляд был жалок, отчего вся фигура выглядела как-то меньше и слабее.
— Прости меня, Холли, — сказал он тихо. — Я очень виноват.
Не глядя на него, она ответила:
— Не надо доказывать мне, что ты чемпион, Ник. Я и так знаю это.
Он жестом остановил ее.
— Но иногда я забываю об этом. — Ник выглядел виноватым. — Твои слова привели меня в ярость. — Он пожал плечами. — Я потерял над собой контроль. Я не помню, когда это было в последний раз… — Когда я с тобой, Холли, только ты занимаешь мои мысли и чувства, и даже когда ты далеко от меня, мне кажется, что ты где-то рядом.
Холли молча взяла его за руку, и они вошли в дом. Холли села на диван. На ее лице вдруг появилась улыбка.
— Так и быть, на этот раз я прощаю тебя. Можешь поцеловать меня в щечку, — игриво сказала она.
Он улыбнулся в ответ.
— Я не это имел в виду. — Он постоял, размышляя о чем-то, затем приблизился к ней. Ник нежно сжал ладонями ее голову и заглянул в глаза. Затем поцеловал ее в лоб. Холли почувствовала, как сердце ее замирает от прикосновения жарких губ.
Напряженность спала, Холли откинулась и расслабилась, как только его губы оставили горячие следы на ее лице. Нежные и дерзкие поцелуи разбудили ту страсть, которая была рождена под звездным небом. Его руки крепко прижали к себе ее жаждущее тело.
Холли через голову стянула с него футболку, обхватила за шею и жадно прильнула губами к его груди… Через минуту их тела слились. Она слышала быстрое дыхание Ника, ощущала тяжесть его тела, силу мускулов и понимала, что никогда не знала наслаждения, которое он ей давал. Еще секунда — и он отпустил ее и в изнеможении лег на пол, раскинув руки. Вся его поза выражала блаженство.
Повернувшись, Холли залюбовалась красивым телом Ника. Она видела его впервые при свете дня. Широкая рельефная грудь, широкие плечи… его тело заставляло забывать обо всем на свете. Это было больше чем желание, это был необъяснимый магнетизм… Холли не могла оторвать от него взгляд.
За окном садилось солнце, и нежно-розовые лучи заливали горизонт. Ник взял ее руки и вновь склонился над ней. Их глаза внимательно изучали друг друга.
Он поцеловал ее. Холли ждала этого. И вот его руки снова ласкали ее тугие груди, бедра, заставляя стонать от наслаждения. Она чувствовала, как прерывается его дыхание. Ник отдавал ей все тепло и ласку своего могучего тела.
Когда оба очнулись от этого сказочного сна, Холли рассмеялась тихо-тихо. Ник убрал с ее лица прядь волос и, улыбнувшись, нежно сказал:
— Дорогая, мне понравилось целовать тебя в щечку.
Она сладко проворковала в ответ:
— Если ты дашь мне минутку на раздумье, я скажу, что мне нравится.
— О нет! — засмеялся он. — Я дам тебе на это целую ночь.
Вздохнув, она произнесла:
— А как же твоя Большая Ба?
— О ней есть кому позаботиться. — Он дотронулся губами до ее лба. — Как и о тебе.
Холли улыбнулась и прижалась к нему.
— Думаю, сейчас ты прав, — пробормотала она.
День ото дня Николас Браун становился все более необходим Холли. Она летала как на крыльях. Возможно, так бывало с ней и раньше, но только теперь она стала задумываться об этом. Холли никогда не чувствовала себя такой молодой и привлекательной, как теперь.
Неделя началась спокойно и неторопливо, и Холли подумала, что все ее проблемы отошли в прошлое. Порой она спрашивала себя, чем объяснить происшедшую с ней перемену, — и не находила ответа. Она по-прежнему боялась довериться своему чувству, в котором и крылся ответ на этот вопрос. Холли догадывалась, что ее хорошее настроение не остается незамеченным, вызывая удивление и сплетни.
В четверг утром доктор Флойд, выглянув из своего кабинета, холодно обратился к ней:
— Не могли бы вы зайти на минуту ко мне?
— Конечно, — ответила Холли, не оставив без внимания хмурое выражение его лица.
Через несколько секунд она уже сидела напротив дока в его кабинете. Не зная, чего ждать от этого непредсказуемого человека, она нетерпеливо спросила:
— Что-нибудь не так?
Разглядывая свои длинные крючковатые пальцы, он сухо произнес:
— Я слышал, ваши пациенты идут на поправку?
Улыбнувшись, она ответила:
— Солнце оказывает прекрасное воздействие на человека.
Доктор Флойд помолчал.
— Мне кажется, вы нашли общий язык с Фредди Лоуренсом?
— Не совсем. Он злится, когда я пытаюсь вызвать его на откровенность.
— Однако его самочувствие намного улучшилось.
Он замолчал, и в кабинете повисла тягостная тишина.
Все это время Холли старалась понять, что же все-таки у дока на уме. Ясно одно — он позвал ее сюда совсем не для того, чтобы обсуждать самочувствие пациентов.
