Его темные глаза стали черными.
— До связи, — бросает он и завершает вызов.
Я отодвигаю тарелку, чувствуя странное ощущение в животе.
— Дай угадаю. Тебе нужно ненадолго отъехать?
— Да. Я не задержусь надолго. Чувствуй себя как дома, устраивайся поудобнее.
Я мило улыбаюсь.
— О, само собой. Просто немного пороюсь в твоих ящиках, пытаясь найти улики, которые смогу предоставить властям.
Если я думала, что это заставит его дважды подумать перед тем, как оставить меня одну (вдруг он все же решит прихватить меня с собой, тем самым подарив мне шанс на побег), я ошибалась.
— Займись этим, милая. Дверь моего кабинета открыта. Ты ничего не сможешь сделать без биометрического отпечатка пальца, так что потратишь время впустую, но ты, конечно, можешь попробовать.
Он идет к лифтам, но затем останавливается и оборачивается, чтобы посмотреть на меня. Его голос — низкий и грубый, а темные глаза сверкают тайнами.
— Кстати, власти уже знают, что я из себя представляю.
Любит он говорить загадками. Всегда кажется, что под его словами что-то скрыто, его тон полон лукавства, как будто он единственный, кто понимает шутку. Это интригует и раздражает.
— Я тоже знаю, кто ты, гангстер. Это не секрет ни для кого в городе.
— Я не сказал кто, девочка. Я сказал, что из себя представляю.
Я начинаю раздражаться от его словесных игр.
— А какая разница?
— Только та, что имеет значение, маленькая воришка.
Он задерживает на мне на мгновение свой горящий взгляд, прежде чем развернуться и уйти.
Когда двери лифта закрываются, и он исчезает, я кричу ему вслед:
— Ты такой надоедливый, дьявол!
Но лучше мне от этого не становится.
Поскольку меня прививали хорошие манеры, я споласкиваю свою тарелку и ставлю ее в посудомоечную машину, а затем вытираю крошки со стойки. Затем отправляюсь на охоту в офис человека-дьявола.
Я нахожу его в противоположном конце коридора от разгромленной гостевой комнаты. Кабинет большой и явно принадлежит мужчине: большой черный дубовый стол, громоздкие кожаные диваны и подобные вещи настоящих мачо. Я усаживаюсь в до нелепого огромное офисное кресло и, поджав губы, смотрю на пустой экран компьютера. Мой взгляд падает на клавиатуру, затем — на поверхность стола.
Как бы мне хотелось, чтобы он был здесь и увидел мою улыбку.
Оттолкнувшись от стола, я выбегаю из кабинета и бегу обратно по коридору. Добравшись до хозяйской спальни, оформленной в серых и черных тонах — какой сюрприз, — я начинаю рыться в ящиках ванной комнаты, пока не нахожу то, что искала.
Затем возвращаюсь в кабинет, прихватив с собой баночку талька.
Снова усевшись в кресло, я слегка посыпаю тальком край стола рядом с клавиатурой. Затем осторожно его сдуваю, наклонившись, и присматриваюсь.
— Ну, привет, — радуюсь очертаниям отпечатка пальца.
Достаточно легко нахожу скотч, потому что он лежит бумажном блоке.
Прижимаю кусок ленты к тальковому следу, затем осторожно поднимаю его и наклеиваю скотч на неоново-желтую бумажку.
Закончив, я оглядываюсь и понимаю, что нигде не вижу биометрического сканера для отпечатков пальцев. Дверь в кабинет Киллиана уже была широко распахнута, а на столе не было ничего, что указывало бы на секретный сканер к ящикам или компьютеру.
Где бы ни была эта проклятая биометрическая штука, она спрятана.
— Ну и черт с ним, — бормочу я.
Щелкаю компьютерную мышь, но ничего не происходит. Я пытаюсь открыть ящик, но он не открывается. Заглядываю под стол и кресло, но ничего там не нахожу.
Затем переключаюсь на клавиатуру.
Не представляю, с какого пальца снят этот отпечаток, поэтому начинаю слева направо. Сначала бумагой для заметок нажимаю на клавишу A. Ничего не происходит. Я перехожу к клавише S, но и тут провал. Действую дальше по горизонтали, пробуя каждую клавишу, где мы ставим пальцы, чтобы начать печатать, но не получаю никаких результатов.
Пока не добираюсь до пробела.
Клавиатура загорается. Как и экран компьютера.
Как и мое лицо.
— Дамы и господа, мы взлетаем! — ухмыляясь, восклицаю я.
Затем в середине экрана компьютера появляется окно с сообщением, что доступ запрещен и все системы отключаются из-за попытки неавторизованного проникновения. Экран и клавиатура гаснут.
Через пять секунд звонит мой сотовый.
Я достаю его из кармана пальто. Неизвестный номер.
Любопытно, учитывая, что единственные два человека в мире, которые знают номер этого одноразового телефона, — это Фин и Макс. А они есть у меня в контактах.
У меня плохое предчувствие, что я знаю, кто это.
— Алло?
— Привет, милая. Развлекаешься?
Я смотрю на потолок, гадая, где же камера.
— Можно сказать и так. Планирую развести небольшой костер на кухне.
— Остерегайся разбрызгивателей. Система пожаротушения расходует около четырехсот литров в минуту, так что, надеюсь, ты умеешь плавать.
Его богатый акцент насыщен весельем. Киллиан ни капельки не волнуется, придурок.
— Откуда у тебя этот номер?
— Такой вот я.
Он говорит это с такой непринужденностью и высочайшей степенью самоуверенности, что мне хочется швырнуть телефон через всю комнату.
Вместо этого я требую:
— Я серьезно, как ты его узнал? Я купила этот телефон в киоске аэропорта неделю назад. И заплатила за него наличными. Звонила по нему лишь дважды.
— Я знаю, — снисходительным тоном говорит он. — И ты купишь новый телефон для следующего дела, и новый — для следующего после этого. Я бы позвонил тебе домой, но сейчас тебя там нет.
Отлично. Он знает и домашний номер, которого нет ни в одном справочнике. Дурацкий стационарный телефон. Говорила же Фин, что нам не стоило подписываться на это.
— Раз уж мы заговорили об этом, как ты нас вычислил на складе? Была установлена камера наблюдения, о которой мы не знали?
— Вы забыли отключить камеры на складе напротив.
