Его.
Внутри себя.
Так глубоко, так нежно.
Его движения размеренные, взгляд скользит по телу, руки отпускают бедра, потому что меня нет больше надобности держать. Меня даже можно не связывать, потому что сопротивляться больше нет смысла. Нет смысла вырваться из клетки, ведь в ней так хорошо.
В ней так правильно.
Правильно все, что он будет делать со мной.
Правильно, даже когда темп возрастает, когда член проникает все чаще, когда от нежности не остается и следа. На смену ей приходит звериная грубость.
— Скажи мне это, и я развяжу тебя, — хрипит он, наклоняясь, убирая налипшие волосы с висков, смачивая губы короткими поцелуем. — Скажи мне это, Диана.
Он всегда хотел это слышать, а я никогда не видела смысла молчать. "Да, да, я твоя, я люблю тебя" - молвила я так часто.
Но сейчас что-то тормозит меня. Я не могу окончательно отпустить себя, не могу не смотреть на закрытую дверь клетки, не думать о той свободе, которая у меня была.
Была ли…
— Скажи мне, что ты моя. Что любишь... — грубит он, злится, толкается все чаще, стискивает ладонями груди, а соски сжимает между пальцами.
Невыносимо хорошо, хорошо чувствовать его внутри, ощущать жесткие толчки, словно меня пытаются разорвать на части, словно внутри раскаленная шпага, готовая вот-вот добраться до самого сердца. Сердца, которое поет птичкой только рядом с ним.
— Диана!
— Не могу! — сама тяну руки, касаюсь его жестких волос на голове и целую. Чувствую его язык, такой же бешеный, как член, на полном ходу меня таранящий. Неистовый. Стольный. Совершающий частые фрикции, как заведенный мотор.
А он целует меня, жестко впечатывается телом, словно желая раздавить, поглотить, может быть, даже уничтожить.
И не прекращает рваное движение внутри. А я бедрами подаюсь ему навстречу. Не могу иначе. Сейчас, здесь хочу слиться воедино, простонать громко, но его язык мешает.
Скользит во рту снова и снова, дарит запретное удовольствие, как умеет только он. И вот ноги уже у него на плечах, а шепот в рот.
— Ты же знаешь это… Знаешь, что ни с кем никогда не будет так, как со мной.
— Знаю… — отрицать глупо.
— Тогда скажи! — впечатывается он в меня особенно сильно, глубоко, болезненно.
— Не могу! — почти кричу, а он все больше злится.
Наращивает и без того безумный темп. И его стон сейчас как музыка, вибрирующая в крови, помогающая снова найти точку опоры и прыгнуть в наслаждение, что ждет меня внизу. Так близко. Еще чуть. Чуть. И все так остро. Так быстро. Так жадно. Еще! Еще!
— Пожалуйста, — умоляю не убивать меня очередной игрой, я так долго этого не испытывала, так долго лишь лелеяла надежду, что снова смогу испытать нечто подобное. И пусть я хотела, чтобы без него. Уже не важно. Уже ничего не важно.
Его член разбухает внутри меня, скользит уже не так легко, растягивая меня еще сильнее, до невозможности, пока вдруг пружина внутри меня не лопается, сердце не разбивается о твердую наземь. Мой стон поглощает его рык, а внутрь меня проливается обжигающая лава.
Горячая, густая и толчки. Последние. Решающие. И я закрываю глаза, чувствуя, как по щекам все еще текут слезы, как в груди звезда гаснет, рождая лишь тьму. Потому что все это пустое. Потому что ничего никогда не родится в земле, которая пуста. Пусть Артуру этого и не надо.
И меня оглушает, я не могу двигаться, думать, говорить, только чувствовать, как гулко бьется сердце Артура. Как часто оно стучит, в унисон с моим. И кажется нет сейчас ничего важнее. Нет ничего важнее этой тишины после бури.
Сглатываю, собирая языком остатки слез и решаю ненадолго погрузиться в вакуум, чтобы не думать о последствиях того, что сейчас случилось. Артур и не будет. Вся вина на мне. Я сама пошла за ним, увидев его машину. И возможности обвинять себя я не дам.
Возле виска щелкают пальцы.
— Хватит думать, а то у меня снова голова болеть начнет.
— Думаю я, а голова болит у тебя? — говорю на выдохе, и он кивает с усмешкой.
Аккуратно спускает мои ноги, развязывает меня и поднимает на руки, потому что тело все еще занемевшее. Двигаться вообще не хочет.
Артур усаживает меня на стул и прикладывает к спинке.
Затем подходит к раковине и ополаскивается. Член тоже. Пара легких движений — и тот опадает, становясь не таким пугающим.
В другой ситуации я бы даже сказала смешным. Но не сейчас. Сейчас нет ничего смешного.
Глава 19. Диана
Я отлепляю влажный взгляд от Артура. Смотрю на часы и застываю. Понимаю, что уже девять вечера. Невольно отвлекаюсь на свой телефон. Он даже не светится. Тянусь за ним, но не вижу пропущенных. Даже сообщений. Ни одного. Наверное, дело в том, что я очень хотела услышать от Виталия «Где ты» Хочу, чтобы он мне названивал. Чтобы активировалось чувство вины за измену. Боль от предательства человека, который сделал для меня столько хорошего. Ну хоть что – то должно быть…
А по итогу…
Ничего. Я сейчас не чувствую ничего. Словно все эмоции на паузе. В заморозке.
Артур уже натягивает спортивные брюки и садится на корточки рядом со мной.
— Долго еще операционная система будет грузиться?
— Что?
— Спрашиваю, надолго зависла? Где крики «Меня изнасиловали, можно повторить?»
Пытаюсь скрыть улыбку, но смешок никуда не денешь. Но я отворачиваюсь. Он не должен думать, что я окончательно сдалась.
Хотя и хочется спросить, а что дальше?
— Диана! Отвисай, подмывайся и натягивай свои рейтузы. Буду ждать у двери, — поднимает он мое лицо и кивает на выход. — Я здесь.
Если честно, я вообще не знаю, что делать дальше. Словно робот, выполняю команды Артура. Подмываюсь, умываюсь, натягиваю трусы и спортивный костюм.
Уже через пять минут выхожу из массажного кабинета. Ломит все тело. Болят мышцы. А внутри политая ливнем пустыня. То есть дождь, то был, воздух свежий, но пустыне это мало чем поможет.
Хочу пройти вперед разговаривающего по телефону Артура, но он цепляет мою руку, останавливая. Удерживая. До слез. Потому что раньше он всегда меня так и держал. За запястье длинными, жесткими пальцами.
— Да, как увидишь нас, приступай, — заканчивает Артур и продолжает держать меня, только теперь сам ведет по коридору к женской раздевалке.
— Переоденься, жду у ресепшена.
Опять команды. Приказы. Требования.
— Может, хватит?! — вырываю руку. Надоели его команды. Надоело то, что я их выполняю. Не думая почти. — Может, хватит мною распоряжаться? Думаешь, я не знаю, что делают после тренировок? Может, ты думаешь, я не найду дорогу к машине?!
— За руль я тебя сейчас не пущу.
— Что, прости?
— Ты слышала. Иди одевайся.
— Почему ты так себя ведешь?! Почему ты…
— Диана. Оденься, твою мать, если ты не хочешь, чтобы о нашем рандеву супруги узнали не от нас, а из газет.
Узнали? Он хочет, чтобы все узнали?
— А ты скажешь? Зачем? Не проще ли продолжать в том же духе? Сколько у тебя таких вот любовниц на час? Сколько таких, как я?
— Ты прямо сейчас это хочешь обсудить?
— Я вообще с тобой обсуждать ничего не буду. И поеду домой. На машине! — выплевываю последние слова и разворачиваюсь, чтобы уйти от Артура в раздевалку. Нет, вы только посмотрите на него. Словно… Словно… Бесит, в общем.
Одеваюсь быстро, я почти метеор.
И уже через несколько минут стою у гардеробной, чтобы забрать свое пальто.
На вопросы администратора не реагирую – просто одеваюсь. Она хоть и не виновата, но все равно подставила меня.
И это, получается, она знала, чем мы там занимались. Отлично просто. А со сколькими Артур занимался сексом там раньше?
— Вас записать на следующее занятие? — улыбается администратор несколько неловко, а я затягиваю шарф так, что он меня душит. Зло подхожу к ней, наваливаясь на стойку.
Установка «Будь вежливой» сейчас не работает.
— Нет, запишите меня на массаж. Есть какое-то расписание? И сколько обычно длится процедура? А то вдруг мне захочется продлить… — почти шиплю, вижу, как густо краснее лицо администратора, затем чувствую руку на талии и слышу голос сверху.
