и включает воду.
Сыпет туда какие-то соли.
– Что ты делаешь? Разве тебе не противно от того, что ты готовишь тут все для другой?
Садится на угол ванной и смотрит на воду, которая медленно розовеет и по комнате разносится приятный цветочный аромат.
«Странная такая».
Через пару минут она начинает говорить на арабском… но ее голос… Мне не нужно было знать язык, она говорила о боли… она говорила о себе.
В тот момент, когда по ее щекам потекли слезы, я давно уже плакала сама, не знаю почему.
Она подняла глаза и посмотрела на меня, слегка улыбнувшись, так, что лишь уголки ее губ дрогнули и все.
Потом вновь поток абракадабры, которая закончилась именем «Адам».
– Адам?
Она покачала головой и опустила глаза.
– Май лав, Адам.
И тут меня понесло, стоило услышать английский язык. Мысленно поблагодарила маму, которая настаивала на полном его изучении.
– Так ты знаешь английский?
– Да. Я – американка.
– Боже, что ты тут забыла? Он тоже тебя похитил? Вот же больной…
– Что? Наиль? – смеется она. – Нет, ты ошибаешься на его счет. Он спас меня.
– Спас?
"От нормальной жизни что ли?"
Она вмиг становится не такой веселой и все прекращается разом.
– Это ароматная соль. Прими ванну и жди его, – встает и пытается уйти.
– Я хочу сбежать. Он не имеет права так со мной обращаться.
– Мужчины, бывают жестоки, – девушка вдруг задирает длинное платье оголяя ноги, которые были в мелких порезах, превратившиеся в кое где фиолетовые и белесые шрамы.
Закрываю рот рукой, чтобы не закричать.
– Я многое об этом знаю, но не он. Поверь я знаю, о чем говорю. Эта страна не милосердна, выйдешь за ворота – пропадешь на первом перекрестке.
– Это… это с тобой… тут…
– Нет, это было еще в Америке, но и тут многое уже произошло… после. Приступай, а я пойду.
Она выходит из комнаты и из спальни, а я сижу оглушенная тем, что сейчас успела увидеть и услышать.
Быстро снимаю все с себя и погружаюсь в ароматную воду.
Она теплая и похожа на бархат, окутывающий тело. Так мягко и так приятно.
Закрываю глаза и просто лежу.
«Как бы правильно истолковать ее слова? Если есть любимый мужчина, то она явно не питает чувств к Наилю, но что, если это ловушка. Я не могу доверять им».
Вот только внутри все протестует и не верит в подобное. Ее шрамы…
Сопоставить то, что она говорила про Наиля и то, что видела я не получается. Да и Мадина меня уверяла в его адекватности, тогда какого черта? Или я избранная?
«Знать бы еще, что меня сегодня ждет?»
Кажется, будто я провела в воде целый час. Пары от воды проникли и в мой организм расслабив настолько, что я не услышала и не почувствовала, как меня разглядывает этот наглец.
Лишь шорох одежды и слишком громкий вдох заставили меня открыть глаза.
Прикрываюсь, как могу и сажусь.
– Выйди отсюда, – срываюсь на крик.
Но гад лишь изгибает бровь, делая шаг вперед и опирается руками об угол ванны и наклоняется ко мне все ближе, а я вновь погружаюсь в воду, лишь бы подальше от него быть.
– Стесняешься?
– Не желаю показывать чужакам то, что им не принадлежит.
– Зря. Красивое тело.
– Вот и облизывайся за дверью.
– Я здесь не для того, чтобы уйти, – обходит ванну сбоку и садится на ее край посередине.
Мне кажется, что пульс так сильно стучит, что вот-вот от него волны пойдут.
– Выйди, Наиль.
Протягивает руку и касается моих мокрых волос. Отворачиваю голову прерывая этот контакт, но он продолжает водить пальцами по открывшейся ему щеке.
Невесомо, еле касаясь, словно сам боится прочувствовать мягкость кожи.
Спускается к шее и медленно достигает ключицы, спрятанной под водой.
– Не прикасайся, – твержу одно и тоже, задыхаясь от всего происходящего.
Смотрю на него и не вижу того мужчины, который совсем недавно хотел отправить меня в бордель.
Сейчас он так спокоен, так сосредоточен. Ощущение такое, будто ему нравится то, что он делает… я нравлюсь…
– Ла имкену (не могу), – не понимаю его слов, а он продолжает путь по моему плечу, вниз по руке, которая прикрывает грудь.
Лежу и не дышу словно. Смотрю на него и не могу пошевелиться. Он и подавляет меня, и в то же время подчиняет так, что я не сопротивляюсь, а наоборот поддаюсь.
Гладит мои пальцы своими, запуская их между моими, переплетая. Стоит скрепить замок, мужчина ведет уже обе наши руки в сторону открывая мою грудь своим глазам.
Поднимает свой взгляд на меня, и я вижу тьму. Она кружит в его глазах диким вихрем. Сметает все на своем пути.
Не моргаю, как и он, чувствуя прикосновение к талии.
Огромная ладонь обхватывает ее и двигается вверх, запуская табун мурашек россыпью по моему телу.
Достигает большим пальцем левой груди и очерчивает ее сбоку по краю, проходя так аккуратно, заставляя дрожать.
Желать и не желать этих прикосновений, ведь я в жизни не испытывала подобного, и уж тем более никто и никогда не видел меня в таком виде. А он поедает и смакует на вкус этот вид… меня…
Вторая рука опускается в ванну и тут он мягко приподнимает меня за подмышки из воды, оставляя без «укрытия» по пояс.
Прохладный воздух тут же "кусает" мое тело, заставляя вздрогнуть. Но куда больше меня выводит из равновесия он. Его подавляющая аура и хищная натура.
Смотрит в мои глаза и отвлекается на губы, которые я автоматически облизываю, чувствуя, как они пересохли.
Вижу, как дергается его кадык, а глаза ползут дальше, оставляя на коже след, как после лазера. Жжет так, что становится больно.
Мужская кисть плавно двигается по поверхности воды достигая меня и аккуратно ведет вверх, касаясь упругого полушария груди.
Гладит ее, накрывает рукой, так нежно и чертовски приятно, сжимает, невесомо. Сдавливает сморщенный сосок пальцами, и я фактически пищу, когда он резко поднимает меня вверх, ставит на ноги, а я цепляюсь за его плечи.
Теперь моя грудь напротив его лица и похоже этого добивался наглец, потому что после секундной передышки мужской рот с каким-то рычащим звуком накрывает нежную плоть.
Его щетина царапает кожу, а наглый язык скользит по соску и нежно играет с ним всасывая в рот, а я, то ли выдыхаю, то ли стону. Но вместе с тем протестующе стараюсь убрать его от себя.
Одна рука Наиля держит меня за талию, поглаживая и останавливая любую попытку отодвинуться,
