Или ты думаешь, я просто так сюда приезжаю?
От его усмешки по коже побежали холодные мурашки.
– Я не заказала. Что хотите? Фрукты? Мороженое? – я потянулась за меню.
– Тебя.
Рука застыла, так и не дотянувшись.
– Меня на десерт? – переспросила дрогнувшим голосом.
Черт! Ну сколько можно? Я же знаю, почему здесь, почему с ним и зачем. Что же каждый раз колбасит?
Заставила себя сползти со стула и подойти к Тобольскому. Его руки легли на мои бедра. Сжали. Потом с силой потянули вверх и водрузили на стол. Я поерзала, усаживаясь поудобнее, хотя вместо блюда чувствовала себя не очень уютно.
Никиту сразу как будто огрели чем-то. Движения стали замедленными, с ленцой. Взгляд потяжелел, хотя не пропускал ни миллиметра моего тела. Ладони скользнули с бедер по ногам, провели в томной ласке до колен и раздвинули их, заставляя меня охнуть от излишней открытости на столе.
– М-может, пойдем в постель? – выдавила я, морщась от проницательного взгляда Тобольского.
– Пойдем, – согласился он, не давая мне сдвинуться с места. – Позже…
Я почувствовала его пальцы под коленом. Он приятно выводил ими круги и спускался по икрам, заставляя меня млеть от ласки. Веки сами собой закрылись, а из горла вырвался мурлыкающий стон.
– Откинься назад, обопрись на руки, – хриплым шепотом приказал Никита, и я тут же повиновалась.
Так и правда оказалось намного удобнее. Ему – ласкать, мне – чувствовать.
Его пальцы кружили по ногам, поднимаясь выше и находя крайне чувствительные местечки, о которых даже я не знала.
Сердце зачастило, дыхание стало прерывистым, словно я бежала стометровку. Зато внизу живота появились те самые бабочки. Чертовы бабочки, от которых ноги раздвигались еще шире, совершенно не стесняясь вида, открывающегося взгляду Тобольского.
Тот все делал молча, его выдавало только частое дыхание. Уж если я убегала на стометровке, то он точно догонял и шел по пятам.
Я вздрогнула, когда Никита задел костяшками пальцев между ног. Ткань белья сгладила ощущения, но это точно не было случайным касанием.
Полуслепым взглядом я смотрела сквозь опущенные ресницы в его лицо с обострившимися чертами. На раздутые ноздри, вбирающие запах, и темные провалы глаз, не пропускающие ни одной моей реакции.
И когда он дотронулся до ткани трусов снова, я закусила губу и тихо застонала. Не потому, что неожиданно узнала, что у меня очень чувствительный клитор. А скорее от досады, что мои бабочки вовсе не милые насекомые с крылышками, а настойчивые пчелы, нетерпеливо роящиеся внутри и требующие их освободить из заточения.
А Никита, как грамотный пасечник, делал только хуже. Он тер подушечками пальцев клитор, не спуская с меня внимательного жалящего взгляда. От трения меня начало потряхивать. Я попыталась отодвинуться от его пальцев, но Тобольский второй рукой придержал меня за задницу и продолжил свои грязные поглаживания.
Шок настиг, когда он защемил клитор между пальцами.
Я вскрикнула, широко распахнув глаза и уставившись на Никиту. Он как-то странно, хищно улыбнулся и повторил нажатие. Я выгнулась, не удержалась и выругалась, падая на стол спиной, когда руки подломились в локтях.
Черт же! Теперь за разбитые фужеры и тарелки со счета спишут бешеную сумму.
Но Никиту волновало другое…
– Какая же ты чувствительная, Ирка. Бутылка секса, твою мать…
Больше я не открывала глаза. Я утонула в собственных ощущениях его игры с моим клитором.
То, что на мне нет больше белья, поняла, когда касания стали восприниматься еще острее. Без защиты и преград.
Никита трогал мои складки, водил пальцем между ними, защипывал клитор и спускался ниже, оглаживая вход внутрь. Если он и проникал, то совсем неглубоко, не настолько, как мне бы уже хотелось.
Я елозила по столу, пытаясь насадиться на палец, почувствовать проникновение глубже, но он как будто играл со мной, каждый раз убирая руку или полностью накрывая ладонью и надавливая по всей поверхности.
Я ныла, не получая обещанного.
– Как же ты течешь, моя хорошая…
Тобольский разве что не урчал, размазывая мою смазку по складкам. От нее прикосновения пальцев становились шелковистыми. Я стонала, даже не пытаясь заглушить свою потребность в большем.
Все испортил звонок.
Он ворвался в наше опьянение неприятным вибрирующим звуком. Никита выругался, потянулся, чтобы отключить звонок, но… Снова выругался, и я успела заметить, с каким сожалением он в последний раз мазнул меня взглядом между ног, прежде чем бросить «Одевайся», и ответить на звонок.
Пока я переодевалась в ванной, Никита ушел, оставив меня с чувством полного неудовлетворения. Пожалуй, это был первый вечер, где я настойчиво играла со струей в душе, чтобы перед сном хоть чуть-чуть расслабиться и снять напряжение.
Получилось фигово.
Теперь, когда я знала, какие волшебные вещи могут творить пальцы и губы мужчины, моих умений не хватало категорически. Внутри все также настойчиво жужжали пчелы, требуя выхода, а я ничем не могла их успокоить.
Может, поэтому черт меня дернул набрать Александра?
Если я и мечтала об отношениях, то вот о таких, какие каждый раз получались с Сашей. Несмотря на отвратительное знакомство, которое я, конечно, списывала на обстоятельства и ставила в вину Никите, все последующие встречи проходили легко, а сближение начиналось с первого «Привет!» и с обаятельной улыбки.
Сашка выскочил из спортивной тачки, обхватил меня за шею и сразу поцеловал. Я не собиралась набрасываться на него, но все как-то так совпало. Тело еще зудело от неудовлетворенного желания, а поцелуи Саши были сладкими, будоражащими и многообещающими.
– Уже поздно, – сообщил он, отрываясь от моих губ. – Ничего путевого предложить не могу. Может, просто покатаемся по городу?
Я безотчетно улыбалась в ответ на его улыбку.
– Давай.
И мы кружили по ночным улицам города, слушали музыку, гоняли и смеялись.
От эйфории накрывало. Расставаться с Сашкой не хотелось, и когда он меня вернул к башне, я несколько секунд колебалась, не позвать ли его наверх и не продолжить ли нашу сказочную ночь.
Но перед мысленным взором сразу встал Никита. Мне хватило одного его укоризненного взгляда и напоминания, почему я в безопасности.
– Вижу по твоему взгляду, что кофе мне опять не светит, – словно прочитал мои мысли Саша.
Я невесело усмехнулась, а потом сама поддалась вперед, чтобы вложить в свой поцелуй все свое накопленное и не разделенное с ним желание.
– Беги, моя королева, – хрипло отозвался он, когда я остановилась, чтобы перевести дыхание, – или я не отпущу тебя уже до утра…
– Спасибо за эту ночь, – я не удержалась и поблагодарила.
– О, нет, – улыбнулся Саша. – За ночь меня
