девчонки отказались, а мне очень нужно уехать по делам.
Если честно, мне так сильно хотелось спать, что я не стала даже думать над тем, чем чревата такая замена. Согласие означало теплую постель и никакой музыки еще целые сутки.
Кайф!
– Разумеется.
– Спасибо! – охнула Катя. – Целую!
Ну, что ж, можно возвращаться домой. Куплю торт нам с Галей в честь первой отработанной – и заодно в честь первой перенесенной – смены.
– Ну, так чего ты хочешь? – напомнила я грустному Грише.
– Не знаю. – Развел руками. – А чего я должен хотеть?
– Когда узнаешь, тогда и поговорим.
Зачем только встречалась сегодня с ним? Ему же не друг нужен и не поддержка, а кто-нибудь, кто решит все проблемы. Ударит кулаком по столу, и Гриша пойдет за этим человеком как верная собачонка.
Я так не могу.
Не знаю, почему меня взяла такая злость. Наверное, потому что я с детства пыталась быть самостоятельной. Мнение свое отстаивала перед родителями, хотела поскорее стать «свободной».
Вот даже в Москву уехала и думаю: как же хорошо, наконец-то не завишу от мамы и папы, только отчитываюсь перед ними, что всё хорошо.
А кто-то ничего сделать не хочет, зато ходит и страдает: как же плохо, что мама контролирует мою жизнь.
Я купила «Птичье молоко» – килограмм сладкого суфле и шоколада – и поехала в сторону дома.
Через полупустой парк, мимо озера, в котором всегда плавают утки. По тропинкам, через перекресток.
Меня не покидало странное чувство слежки. Лопатками чувствую: сзади кто-то есть. Напряглась и ускорила шаг.
Точно кто-то идет следом.
Так, Дроздова, не волнуйся. Тут полно народа, вон мамочки с детьми гуляют, а вон сидит компания парней. Дом сразу за светофором. Никто не причинит тебе вреда.
Не удержавшись, я обернулась.
Гриша?!
Мы пялились друг на друга. Причем я даже не подобрала вопроса, который выражал бы всё моё удивление. Гриша застыл на месте и, не придумав ничего лучше, протянул мне потрепанный жизнью букет.
Ой, веник-то я забыла в кафе.
– Во, – емко сказал он. – Держи.
Я взяла букет и вопросительно уставилась на парня. Тот начал колупать ботинком землю.
– Ты где-то недалеко живешь? – подсказала ему самый очевидный ответ.
– Не-а, – сообщил честный маменькин сынок. – Я следил за тобой.
– Зачем?!
Аж поперхнулась от неожиданности.
Почему на моем пути попадаются исключительно всякие ненормальные? Или это все москвичи немного тронулись рассудком?
– Ты сказала, что я должен уйти от мамы и учиться самостоятельности, – объяснил Гриша веселым тоном.
Таким веселым, словно пересказывал анекдот.
– Иии?
– Я ушел от мамы, – он кивнул на наплечную сумку. – Тут все мои вещи.
– Иии???
– Можно пожить у тебя?
Идиотизм какой-то. Мракобесие. Полнейшее. В смысле, пожить у меня? Зачем? Почему?
Нашей квартире только не хватало беглеца, который не придумал ничего лучше, чем уйти от мамы к едва знакомой девушке.
– Нельзя, конечно же, – ответила честно. – Ты с ума сошел? Мы знакомы неделю.
– Вообще-то несколько месяцев.
– Несколько месяцев мы знакомы с твоей мамой, а с тобой – неделю, – не удержалась от ехидства.
Парень занервничал. Это было видно по тому, как стискивает он пальцами ремешок спортивной сумки и как закусывает губу. Лицо его напряглось, и в глазах появилась немая мольба.
Но меня такими вещами не проймешь. После воровства кошек я вообще очерствела, не поддамся на шантаж и грустное личико.
– Ир, я очень хочу жить с тобой, – выдал смущенно.
– Нет, не хочешь. Не дури, возвращайся домой.
– Не-а.
Я вручила букет обратно и убыстрила шаг, но Гриша шел чуть позади и очень грустно пыхтел. Как будто гигантский обиженный мопс. Почти бегом дошла до подъезда и дернула на себя входную дверь. Гриша протиснулся следом и скромно улыбнулся, влетев вместе со мной в лифт.
Да он издевается?!
На лестничной клетке мы остановились. Я привалилась к стене и устало вздохнула.
– Гриш, пойми, – мой голос был мягок как подтаявшее масло. – Ты не свободы ищешь. Тебе надо, чтоб вместо мамы твои проблемы решила девушка.
– Это плохо?
– Хорошо, но бессмысленно. Сначала найди такую девушку, а потом сбегай из дома.
– Я нашел. – Попытался подойти ближе.
– Не-а. Не нашел. Иди домой.
Отпихнула его и завалилась в квартиру.
Галя еще не пришла (кажется, она поехала на какое-то собеседование), и следующий час я отмокала в ванной.
Почему в моей жизни всё через одно место, да ещё такое темное и неприятное?
Когда вернулась Галя, я была не в духе. Праздновать резко перехотелось. Да ещё и дождь зарядил. Небо заволокло черными тучами. Ветер поднялся.
Откуда взяться хорошему настроению?
– Чай будешь? – буркнула из кухни.
– Ага, – рассеянно ответила девушка и уткнулась лбом в оконное стекло. – Блин, не видно.
– Чего разглядываешь? – Я помешивала сахар в чашке, думая о том, что никакой сладости не хватит, чтобы заесть мои проблемы.
– Да там паренек сидит какой-то. – Галя стянула вымокшую насквозь толстовку. – Девушка его, что ль, бросила. Не уходит. С букетом сидит и сумкой, представь? Жалко так.
С самыми недобрыми предчувствиями я выглянула в окно и заметила грустного одинокого парня, сидящего на лавочке. Дождь лупил ему по плечам, но паренек не уходил. Нахохлился, ссутулился весь.
Да вашу ж мать!
– Тридцать седьмая квартира, – выругалась я в телефон, набрав номер Гриши.
– Бегу! – воскликнул несчастный обормот.
Дальше я коротко ввела Галю в курс дела по поводу этого товарища, а когда тот стянул кроссовки, отпаивала его горячим чаем и угощала тортом.
– Сегодня переночуешь тут.
– А завтра? – с надеждой.
– Забираешь пожитки и валишь в любом направлении.
Галя неодобрительно покачала головой. Тоже мне спасительница сирых и убогих выискалась. Вот пусть свой диван и делит с ним.
В самых растрепанных чувствах, костеря и проклиная весь белый свет, насылая диарею с запорами на Гришу и прочих парней, я ушла спать.
Хватит с меня приключений, парней-неудачников и прочих неприятностей.
* * *
Утро следующего дня обрушилось на меня ласковым тычком под ребро.
– Ир, кушать будешь? – шепотом спросила Галя.
– Буду, – согласилась я, радостная, что обо мне в этом доме хотя бы заботятся.
– Тогда сделаешь нам с Гришей тоже? – бесхитростно уточнила девушка.
Я посмотрела на неё сначала левым глазом, затем – правым. Осмыслила, что мне не привиделось и меня – единственного работающего человека! – разбудили в восемь утра, чтобы заставить готовить завтрак. Без лишних слов укрылась одеялом и отвернулась от Гали.
– Эй… – удивилась она. – Ты чего? Мы же поделили обязанности. На тебе завтрак.
– Галочка, что-то не вижу у тебя в
