Федора я любила? Да. Наверное, когда — то. Да и отец его сразу приветил. Принял, беспрекословно согласившись с моим выбором. А слово папы было для меня решающим. Если вы хотите посмеяться — открою тайну: Федька мой первый и единственный мужчина, ну вы понимаете.
Я не знаю когда мой муж изменился. Скорее всего он всегда был козлом и нарциссом, но я предпочитала закрывать глаза на мелкие грешки Федюни. В конце — концов, все его закидоны были достаточно безобидными.
И я бы наверное так и жила по инерции в ужасном розовом домике в компании самовлюбленного бонвивана, отрицающего всякую возможность увеличения нашей ячейки общества, если бы этот придурок не наставил мне вполне увесистые рога, которые до сих пор не дают мне поднять голову. И я бы давно сдалась, если бы не этот, брызжущий рядом со мной слюной мерзавец, слов которого я даже не пытаюсь разобрать. Ну вот он мне странно нужен. Так нужен, как никогда не был нужен Федька. Парадокс.
— Гипс снимают, клиент уезжает, — проорал Буйнов, чем вывел меня из элегической задумчивости. Уж не сошел ли он с ума, часом? Это было бы весьма и весьма прискорбно. Такой красавец, а клинический дурак. Природа порой очень жестока. — Нашла, мать твою Сеню Горбункова. Я тебе что, мальчик? Всех урою. Тебя уволю на хер, красавца твоего верну в тот склеп, откуда он имел честь выползти. А эту мартышку, — полыхнул он взглядом в мою сторону, — а ее… А вот с ней…
— Я придумала, — выдохнула я. Меня буквально озарила грандиозная идея, и судя по реакции Макса это было заметно всем. Может вокруг меня свечение появилось, и молодые единороги заскакали, а над башкой появилась мультяшная лампочка с веревочкой, кто его знает.
— Нет, нет, нет. Не говори, — прохрипел варвар, как мне показалось со страхом в голосе. — Позволь мне сбежать. Дай фору пару дней, я успею добежать до Канадской границы за это время. Феня, очнись. Мне не интересны твои игрушки, я не мальчик, а солидный дядька, у которого через три дня сделка на миллионы долларов. И я должен ее заключить, а не вот это вот все. Я понимаю, что моя помощница наконец обрела свое чокнутое счастье, и потому старается задержаться в вашем городе. Но мне то все это зачем? Ты мне не нужна больше. Я вдруг понял, что завод — это меньшее, что я могпотерять связавшись с тобой. Например сейчас мне реально светит потеря самоуважения, свободы и психического здоровья. И это лишь малая часть списка.
— Да и вали, будешь жать партнерам руки своими натертыми об сук лапами. Они подумают, что тызашибись трудяга, — вкнула я, обиженно. — Сама разберусь.
— Сама? — в этот раз он звучал заинтересованно. — Прекрасно. Алька, собирай манатки, мы уезжаем. Если хочешь, можешь своего Ктулху с собой забрать.
— Я не поеду, — пробурчал Бобок. — Тут интереснее. Материала набрать не на одну книгу можно. Может трактат по психиатрии допишу, с такими — то наглядными примерами.
— Ну, была бы честь предложена, — припечатал Буйнов, и твердо пошел к стеклянному столику, на котором стоял невесть откуда взявшийся самовар. — Нет, напоследок я все же хочу услышать, что за озарение пришло в твою умную головку. Просто ради того, чтобы убедиться, что я поступаю не по — джентльиенски, но правильно, бросая твою неугомонную персону.
— Федька трус. И на этом я сыграю. Он сам вернет все, что у меня стибрил. При чем очень быстро, и юридически грамотно. Только вот мне надо составить на кого — то завещание. Я же покойница. Надо же, чтобы этот придурок кому — то отписал мое имущество. Но вот кому, я пока не придумала. Так вот…
По мере моего месседжа лицо Буйнова вытягивалось, а глаза приобрели какой — то уж совсем сумасшедший оттенок, цвета «неба после грозы». Знаете, каким бывает небо, когда ошалев от буйства грома, пытается прийти в себя. Вот примерно так выглядел себя варвар. Как младенец неандертальца, только что в носу не ковырял и пузыри не пускал.
— Я уже говорил, что ты напрочь отбитая?
Я молча кивнула.
— Я ошибался. В аду тебе предоставят место почетной демоницы, когда ты свернешь шею. И выдадут премию на тысячелетия вперед. Бинка, мы уезжаем без вещей. Барахло наживем, а вот психическое здоровье…
— Значит сбежишь? — прищурилась я и губы в куриную попку сжала. Даже отец такого моего выражения лица опасался. — Я то думала, что акулы бизнеса похрабрее будут. А ты просто трус. Бросаешь беззащитную женщину.
— Да тебя из дробовика не завалишь, — хмыкнул Буйнов. Я только сейчас заметила, что мы остались одни. Бинка ушла собирать вещи, а Ктулху, вероятно, пошел помогать свое Дульсинее. — Детка, не надо брать меня на слабо. Я давно вышел из возраста, когда на подобные уловки ведутся.
- Помоги мне, — всхлипнула я. Как говорит моя подруга — когда не знаешь что делать — рыдай.
— Клуня, это невозможно, — припечатал Буйнов. Выдохнул рвано, когда я подошла к нему в плотную и уткнулась носом в грудь, сделав вид, что не обратила внимания на идиотское обращение. После поотрываю ему все выпирающие части тела, как и обещала. «Ну вот, теперь еще и джемпер ему обсопливлю» — подумала я злорадно. Дрогнула плечами, словно от рыданий. На самом деле, его руки, которые он мне на них положил были просто раскаленными, и мне стало некомфортно.
Я сама его поцеловала, повинуясь не желанием добиться своего, а каким то иным притяжением. Подобного с мужем я не испытывала, даже толики, за все годы совместной жизни. Все было как то спокойно и ровно. Но этот мужчина, просто рвал в клочья мою уверенность в себе.
— Ну. Пожалуйста. У меня есть мечта. А для ее осуществления я не могу быть бедной. Федька мне не позволял. А я, оказывается, совершенно точно знаю, что хочу. Вдруг поняла, понимаешь?
— Очередные туфли цвета охры? — хмыкнул мерзавец, разрушая такую хрупкую близость, вознкшую между нами.
— Нет. Но тебе не понять своим мозгом дикаря, что у женщины есть определенные желания и потребности.
Ну не говорить же этому чурбану бесчувственному, что я очень хочу ребенка. И для этого я должна вернуть себе все, что у меня украли, любым способом. А банков спермы кругом пруд — пруди. Да и Федьку надо наказать. Откинуть его на пять лет назад, когда он пришел в мой дом с одной авоськой, в которой принес все свое имущество на тот момент. И поверьте, это был отнюдь не снифтер из заакаленного стекла.
Буйнов замялся, и я поняла — ведется.
— Ладно, рассказывай, — вздохнул он, облизывая губу. Какой там рассказывай, я чуть желание подавила из халата выскочить. Но. сперва дело.
Когда я закончила излагать свои мысли, нервно глянула в сторону варвара. Тот сидел в кресле с бокалом виски, и смотрел в стену. Я похоже нашла способ, как вырубить хищника.
— Ты исчадье, — наконец буркнул он. — Но я придумал, как от тебя избавиться безболезненно. Ты сама не захочешь моей помощи.
— Я старалась. Ну, давай, удиви меня
— Фекла, у меня к тебе будет предложение. Только при его исполнении я соглашусь. Мне не нужен завод, у меня очень много забот и без него. Но у меня нет наследника моей империи. Я помогу тебе при одном условии, которое мы пропишем в договоре. Ты родишь мне сына, а я куплю тебе туфли. Ну и в твоем вопросе помогу, и так влез по самую маковку.
— И чем же я удостоилась? — икнула я, пытаясь переварить услышанное и придерживая руками отпавшую челюсть, не в силах произнести болше и слова. Ничего себе, поворотец. — А вдруг у меня не получится? И вообще, иди к черту, придурок. Чтоб тебя…
— Время на раздумья — до утра. Алька, мы остаемся. И,детка, мы с тобо не Тельма и Луиза. Ты же не думала, что мы, как они возьмемся за руки и сиганем с обрыва, только потому что ты решила сделать меня своей подружкой. Хрен там. Больше забесплатно я не двину пальцем, как и всегда. Мое время стоит дорого.
Макс Буйнов
Я не знаю почему я не смог просто уехать, послать к черту эту сумасшедшую бабу, и снова быть самовлюбленным эгоистом, то есть, самим собой.
Я так и не понял, почему не могу прочесть ее. Всегда гордился тем, что знаю людей, что могу ими манипулировать, может потому добился в бизнесе определенных высот. А это отродье разрушило все мои убеждения в собственной идеальности и непогрешимости.
